И ветер сдует всё вокруг (СИ) - "Волосинка на губе"
Ночью я вновь встал у дальней стены и принялся разглядывать Малфоя. Он казался застывшим камнем.
— Сколько еще ты будешь приходить сюда, Поттер?
Странно, но я не испугался. Я был готов к такому повороту. С облегчением скинул мантию, и она с шорохом слетела с моих плеч.
— Как я прокололся?
— Я живу вместе с тобой. Думаешь, трудно запомнить запах твоего ни с чем несравнимого магловского шампуня? — все так же глядя в окно, продолжил он.
— Приму это за комплимент.
Мне хотелось язвить и шутить. Лишь бы продолжить с ним разговор.
— С каких пор ты подался в няньки? Следишь за мной то тут, то в ванной?
— Просто мне скучно, мне не хватает старого Малфоя. Новый мне не нравится.
Он засмеялся. Искренне. Запрокидывая голову назад. А затем, развернувшись ко мне, сделал несколько шагов в мою сторону и схватил меня, сжав свитер в руке.
— Разве было недостаточно весело наблюдать за шакалами, которые устроили всё это? Их труды ты уже успел оценить, правда? Как тебе моя спина? Понравилась картина, Поттер? — его голос дрогнул. Он сильнее вжал меня в стену, и я вдруг почувствовал в себе что-то новое. Кровь начала бешено кипеть в моих венах. Я почувствовал адреналин и наслаждение, почти что детский восторг. Такого длинного диалога с Малфоем у меня давно не было.
Резко перехватив его руку, мне с легкостью удалось поменять положение наших тел. Теперь я вжимал его в стену, но уже навалившись всем телом, проникая коленом между его ног, раздвигая их.
Мы стояли, вцепившись в друг друга и тяжело дыша. Неожиданно низ живота стянуло в тугой узел, и я почувствовал приятное возбуждение. Мне было все равно. Ведь такие острые чувства я не испытывал давно. Пусть даже у меня встал на долбаного Малфоя, я наслаждался этим.
— Да ты извращенец, Поттер, — прошипел он прямо над ухом. От этого волосы на затылке встали дыбом. Я чуть не застонал вслух.
Услышав приближающиеся шаги, мы уставились друг на друга с ненавистью. Я сильнее вжал его в стену, перед этим подобрав мантию, и накинул ее на нас. Он дернулся, но я перехватил его горло одной рукой, а второй зажал рот.
Судя по шагам, это был Филч. Наши лица были в нескольких сантиметрах друг от друга. И звуки чужих шагов, и вся эта ситуация — у меня сносило крышу. Неудобное положение. Неудобный Малфой. Всё казалось не тем, странным. Даже общий с ним кислород устраивался в груди слишком неудобно — потому, что был общим. Сам того не замечая, я начал медленно сжимать его горло.
Он не дернулся, не издал ни звука. Мне даже показалось, что уголок его губ пополз вверх, догоняя ухмылку. Это еще сильнее взбесило меня.
Я так долго об этом мечтал. Причинить физический вред Малфою — и вот, он тут, передо мной, в полном моем распоряжении. Член дернулся, заставляя слизеринца медленно выдохнуть и еще сильнее прижаться к моему паху.
Филч скрылся за поворотом, и мы отпрянули друг от друга.
Малфой хватал воздух ртом, оправлял рубашку, скрывая от моих глаз ширинку. А после молча развернулся и пошел прочь.
— Кто из нас больше педик? — бросил я ему в спину, вспоминая его вздыбленную ткань на штанах.
***
Тогда мы разошлись. Разошлись в разные стороны, но, думаю, с одинаковыми мыслями: «Какого черта?».
Я никогда не предполагал, что власть над Малфоем принесет мне такое удовольствие. Каждый раз, думая об этом, у меня начинал наливаться член. Это внесло в мою жизнь нечто новое. Я начал видеть цвета и различать их. Даже воздух пах по-особому. Или мне так казалось? Но одно я знал точно: боль, что я тогда причинил Малфою, возбуждала меня.
Теперь каждый раз замечая, как в слизеринца кидают заклятья, я чувствовал гнев. Кто-то зарился на моё. Только я мог так поступать с ним. От этой мысли стало дурно. Я не хотел думать об этом, не желал этого, но всё выходило помимо моей воли. Я бесился от того, что Драко занял практически все мои мысли. Мои руки все еще помнили прохладу его шеи. Она была тонкой, надави сильнее — и она хрустнула бы под моими пальцами.
День за днём я представлял, как душу его. Это изматывало. Пару раз порывался зайти в его комнату, сесть сверху и воплотить эту фантазию в реальность, но останавливался.
Почему он спас меня у себя дома? Почему он не хотел идти, когда Том Реддл позвал его на сторону пожирателей, почему не сбежал? Почему он позволял издеваться над собой? Почему, черт возьми, он так изменился? И самое главное — почему мысли об этом приводят меня в чувства, которые я давно, казалось бы, утратил?
Вопросы давили. Ответов не было. Я все ещё ненавидел его, но так же и хотел.
И это было последней точкой.
До скрипа зубов я желал ему боли. Было несправедливо возвращаться сюда, напоминая всем о том, что он один из пожирателей и возможных убийц. Даже через одежду я видел метку, которая извивалась и шипела. Я ненавидел это. Зачем он заставляет меня только лишь своим видом думать об этом?
И я не выдержал.
Не разбирая шагов, я ворвался в его комнату. И разозлился еще сильнее, когда не увидел никакой реакции. Он сидел на кровати и смотрел в долбаное окно. Что же его так тянет к ним?
Я оседлал его, вжимая в тугой матрас, и, видя ухмылку, зарычал, вцепившись обеими руками в холодную кожу шеи. Он запрокинул голову, открывая еще большую площадь для обхвата.
Ебаный извращенец.
Задницей я ощутил его полувставший член. От этого меня пробила дрожь, захватило дикое желание, но все это казалось неправильным, отвратительным.
— Сопротивляйся, ублюдок, — шипел ему в ухо, но он сильнее толкался в меня бедрами.
Резко отпихнув его, я достал палочку, расщепил его рубашку, а затем и брюки. Все так же раскинув руки и тяжело дыша, он лежал в одних трусах. Я сразу заметил на серой ткани влажное пятно.
— Ненавижу! — и я резко развернул его на живот. Обнаружив на спине новые кровавые подтеки, я завелся еще сильнее.
Для меня было удовольствием срывать с него последнюю часть одежды, разрывать ткань собственными руками. Раздвигать его худые и бледные бедра, наваливаясь на Малфоя, закрывая ему рот своей рукой. Я знал, что он не будет кричать, но сам факт физического насилия над ним возбуждал еще сильнее. Когда он выгнул спину, подставляя зад, я сорвался.
Тело Малфоя говорило за себя. Он ждал.
Рот почти иссох. У меня не хватало слюны, чтобы смочить его проход. Я толкался почти на сухую, но вскоре кровь добавила смазки. Малфой хрипло и рвано стонал. Я чувствовал, как моя рука мокнет от слез, но продолжал грубыми толчками вдавливать его в кровать. Я хотел кончить. Ладонью другой руки с силой надавил на красные полосы на спине, Малфой закричал в руку и начал мелко дергаться. Я понял, что он кончал, и излился в него следом.
Когда принимал душ, смывая с члена кровь, я ощущал удовлетворение. Я думал над тем, кем мы стали, во что превратила нас война, а точнее, ее последствия: в двух извращенцев, один из которых заводится от боли, другой же — доставляя эту боль.
***
Сколько раз я врывался в его комнату? Я перестал считать после десяти. Я брал его грубо, а он отдавал себя целиком.
Я наказывал. Он желал быть наказанным.
Мы падали на дно. Оба. Пожирая друг друга. Удовлетворяя потребности и похоть. Забываясь в друг друге. Мы почти не разговаривали, и я практически перестал ходить по коридорам ночью. Но в последний месяц я вновь встретил Малфоя в северном крыле. Встав рядом с ним, плечом к плечу, я начал вглядываться в лес. Заговорить никто не решался. Но спустя несколько минут, я сдался:
— Что думаешь делать после школы?
— Так далеко я не задумывался, — его голос был холоден.
— Разве ты не будешь поступать в университет или, может быть, переедешь к матери?
— Нет.
И вновь молчание.
— Почему ты не убил меня? — он повернулся ко мне лицом и ждал ответа.
Я опешил.
— Не понимаю, о чём ты говоришь, Малфой.
— Тогда, когда я показал метку Дамблдору, перед его смертью. Ты мог убить меня, Поттер! Тогда бы для меня все закончилось раньше! — в его словах, в тоне голоса, я узнал старого Малфоя. Ядовитого и дерзкого. Но смысл слов казался мне чуждым.
