GrayOwl - Замок Эйвери
Но где же прошлогодний снег!
О принц, с бегущим веком ссора
Напрасна: жалок человек;
И пусть Вам не туманит взора:
«Но где же прошлогодний снег!»
- Боги, как прекрасно, особенно об Элоизе и Абеляре и, конечно, Жанне д`Арк! И много у тебя переводов?
- Уйма.
- Как же ты выучил старо-французский, ведь не учил же тебя ему наставник?!
- Выучил самостоятельно, основываясь на превосходном знании современного французского. Вот, послушай, правда, это баллада очень ранняя, - и я пою ему печальную балладу об Эглантине…
Понял хоть что-нибудь?
- О, очень мало, что-то о даме с трудным именем и какой-то её печали. По поводу которой она, подобно всем магглам, сразу лезет с плачем к Богу.
А ведь у тебя ещё и музыкальный талант да какой! Ты поёшь так прекрасно, что у меня кожа покрывается мурашками от тембра твоего низкого грудного баритона.
- Не стоит благодарности, - и я исполняю перевод баллады, который, казалось, так давно напевал в своём саду…
- … А, скажи мне, Блейз, почему так получилось, что ты, благородный чистокровный волшебник, знаешь так много о магглах, их истории, верованиях, культуре?
- То же самое могу спросить и у тебя, надменный граф, - нежно улыбается он. - А что до меня, так просто интересуюсь. Мы же всё-таки люди, как и магглы. Или ты так не считаешь?
- Я так считаю с тех времён, когда видел, как их пытают Пожиратели Смерти и проникся к ним чувствами, близкими к тем, о которых ты говоришь, - серьёзно отвечаю я, - ведь даже животное пытать могут только ублюдки рода человеческого, что уж тут говорить, когда видишь, как более сильные и многочисленные издеваются, уничтожая не столько в слабых жертвах, но, скорее, в самих себе последние крохи того света, который и определяет изначально человеческую, гуманную, сущность. Убивают в себе Человека. Но всё же, как это не прискорбно - магглы действительно настоящая шваль.
- И как ты сумел стать Левой Рукой Волдеморта при таких взглядах, а ни он, ни кто из Пожирателей тебя не раскусили? И отчего это магглы - «шваль»?
- Блоки, Блейз, ментальные блоки третьего уровня защиты, да ещё лицо - маска, с которым я всходил целую вечность назад на дуэльный помост… А швалью я их называю за бесконечную жадность, потребленчество и постоянные войны.
- Не будем о магглах, ладно? Да, мне стало не по себе, когда я увидел это странное, абсолютно бесстрастное выражение на твоём, обычно таком живом лице. Я испугался за тебя тогда, думая, что в твоём сердце уже звучит, как говорят маглы, «похоронный колокол». Я решил было, что ты проживаешь всю свою жизнь, прощаясь с ней.
- Так это выглядело со стороны? Так жалко?
- Нет, не жалко, напротив, ты был воплощением мужества, ступающего навстручу неминуемо жестокой судьбе. И все очень удивились, услышав твоё первое, Режущее, такое агрессивное заклинание.
- А не скажешь тогда, почему этот недочеловек сразу перешёл в глухую оборону?
- О, это слава Мерлину и всем богам было его обычной дуэльной практикой - уйти в оборону, в которой он был весьма хорош, вымотать противника, создавая всё новые и новые щиты, а затем попасть каким-нибудь черномагическим проклятьем, сильно и навсегда искалечив жертву, но не убивая её.
Мне тут же вспомиается двухгодичной давности бойня между мной, неожиданным моим сторонником графом Уорси и молодыми, холёными мстителями за своих отцов и матерей - Пожирателей Смерти. Ведь я тоже ушёл тогда в глубочайую стихийную магическую оборону, а потом…
- Но меня вынудили уйти в оборону одиннадцать магов своими Авадами, - оправдываюсь я перед нечистой совестью.
- Именно тогда я искалечил до смерти двоих, и смерть Уорси на мне.
- Его убил кто-то из нападавших, но не я, его всё равно не оставили бы в живых, убей они меня, как свидетеля грязной схватки.
- Э-эй, - Блейз проводит красивой, тонкоперстной рукой у меня перед глазами, - очнитесь, сиятельный Сев, что-то не так? Или ты устал?
Я прихожу в себя мгновенно, но, приподнимаясь, чтобы начать ласкать тело Блейза, вдруг чувствую, что руки не держат меня, и я падаю головой на грудь Блейза, едва поросшую редкими курчавыми волосками.
Глава 7.
На этот раз я даже не успеваю попасть в мир Немёртвых, как оказываюсь в иной, ещё более странной, реальности или бреде. Здесь, как и в нашем с Ремом лондонском доме, отсутствуют какие бы то ни было углы - одна плоскость, которую и плоскостью-то назвать трудно, настолько она искажена, плавно перетекает в другую, такую же искажённую, и таков весь этот мир, состоящий из обрывков плоскостей, за которыми - беспроглядная тьма, заполненная не воздухом, но эфиром, отчего дышится с трудом, постепенно совсем перестаёшь дышать и, кажется, что умираешь, как вдруг на шее под подбородком прорезаются какие-то дыхальца, приспособленные для потребления эфира, нет, это не жабры - я ощупываю их, это - короткие ряды крошечных отверстий, расположенные под углом от подбородка и расходящиеся по бокам шеи. Мне становится страшно - кем я стал и на что похож? Но порывом воздуха, именно воздуха, который теперь - отрава, меня, как пушинку, начинает носить по непознанной траектории в этом, оказывается, бесконечном, но имеющем местами стены, мире. Я пугаюсь, как бы не выдуло меня во тьму, но ничего, меня просто болтает и поворачивает с боку на бок, и вниз головой, и закручивает то в одну, то в другую сторону, однако голова не кружится, и я вижу свои ноги - значит, скорее всего, человеская форма у меня осталась, и я не превратился в монстра, вдруг меня подносит к разрыву между искорёженными остатками плоскостей и порывом ядовитого воздуха выдувает в эту крохотную щель во внешнюю темноту, заполненную благодатным эфиром…
… Я был глупцом, когда боялся этой прекрасной тьмы с многочисленными звёздами повсюду вокруг меня, внизу. Под ногами - бездна, но она мне не кажется страшной или неприятной, просто она есть, и это факт, а звёзды всё ближе, одна из них вдруг загорается изжелта-красным ярким светом, и она манит меня, я направляюсь к ней, но… сильно ударяюсь головой обо что-то жёсткое, больно, как же болит голова, да и дышать нечем - опять этот ядовитый воздух.
- Эй! - кричу я. - Дайте мне эфира!
И чей-то знакомый до щемящей боли в сердце женский голос говорит:
- Профессор Забини, немедленно левитируйте Северуса в Больничное крыло.
- Mobilicorpus!
- Да нет же, сотворите ему носилки! Впрочем, сходите за профессором Люпином, пусть придёт туда, к Поппи, да не пугайтесь Вы так, он же не зверь. Просто скажите ему, что Северусу плохо и быстро возвращайтесь в свои апартаменты. И ещё - наложите на дверь, кроме сильных Запирающих, ещё и Сигнальные чары, как во время войны, да погромче.
Идите же!
Я просто и банально теряю сознание, а когда прихожу в себя, чувствую, что меня держит за руку Рем.
- Поппи! Мадам Помфри, где Вы?! Северус приходит в себя.
- Вот и отлично! Сейчас подойду - косметические заклинания нельзя прерывать.
И я слышу бормотание Поппи за ширмой. Внезапно меня охватывает тревога - я вспоминаю слова, сказанные, судя по всему, Минервой, о громких Сигнальных чарах на двери Блейза и думаю, что именно его сейчас мадам Помфри и залечивает.
- Sparclaeum!
Точно, заклинание «сияния», то есть довольно распространённое среди студентов, многие из которых даже умеют накладывать его на самих себя, необходимое для придания пострадавшему в драке лицу естественный цвет, но сначала они бегут к Поппи, чтобы она залечила им синяки и ссадины, разбитые губы, сломанные носы, болезненные вздутия кожи от проклятий и тому подобное.
Но я только смирно улыбаюсь Рему:
- Ну, здравствуй, человек-мой-волк.
- Здравствуй, Северус, с возвращением, - надломленным голосом отвечает Рем. - А обо мне ты подумал? А о нашей, Мерлин её раздери, тинктуре, думал?!
- Ну, что ты, Рем, почему ты говоришь со мной так, будто я сделал что-то непоправимое?
- А ты ведь сделал. Ну ничего, я его так разукрасил, что ему уже никогда не быть прежним красавчиком!
- О ком ты говоришь? - «недоумённо» спрашиваю я, держа свою линию - не признаваться в измене, иначе Рем и меня «разукрасит», и Блейза прикончит, не побоявшись Азкабана. Поддерживать вид оскорблённой невинности - только это может спасти нас с Блейзом сейчас, мне - внешний вид, а Блейзу -…
- Можете перевернуться на живот, профессор Забини? Вот так, да Вы молодец! Позвольте, нет уж, позвольте осмотреть Ваш анус - у Вас же кровь на внутренней стороне бёдер, это же неспроста! Я этого так не оставлю… Боги!
Рассерженная как гарпия, Поппи влетает к нам с криком:
- Профессор Снейп, мне искренне жаль сообщить Вам, что Вы живёте с настоящим чудовищем!
У меня сердце практически перестаёт биться, но я… должен быть в… этом уверен!
- Если бы я мог подняться с кровати, я сам осмотрел бы мистера Забини, но у меня общая слабость, головокружение и тошнота, поэтому мне придётся потерпеть, пока Вы не освободитесь. Так что, я слушаю Вас внимательно, на большее нет сил, - говорю я, как можно более спокойным, «профессорским» голосом.
