Шион Недзуми - Цветок асфоделя
Гарри вошла внутрь и поморщилась. После свежести парка, прохлады воздуха и воды густой запах курева сильно ударил по чувствительному обонянию. Она уткнулась в букет осенних кленовых листьев, что насобирала по дороге домой, и быстро прошла внутрь. Заодно и лицо спрятала.
Вообще-то, она предпочитала не перемещаться через Косую аллею, но проходы в Лютном закрылись "по техническим причинам". Снова две Гильдии что-то не поделили между собой и устроили магическую потасовку, что на какое-то время сбила настройки всех переходов. Многие и так были не слишком стабильны, Гарри удалось найти самую оптимальную лазейку. Так теперь еще и придется ждать, пока выровняется магический фон, помогать ему ни в коем случае нельзя было.
Кошмар.
На Косой аллее Гарри вздохнула уже свободнее, убрала букет кленовых листьев от лица. Ей казалось, что она сама все еще пахнет морозной свежестью парка, его увядающими осенними цветами. Надо будет наведаться туда на Рождество, говорят, деревья красиво украшают на праздники.
— Добрый день, мисс Смит, — раздался смутно знакомый густой голос сбоку.
Гарри повернулась в ту сторону, приостановила движение пальцев, плетущих мерзопакостное проклятие. И вежливо улыбнулась мужчине.
— Добрый день, мистер Сметвик.
Гиппократ Сметвик собственной целительской персоной. Они с Ричардом предпочитали одинаковый стиль в одежде: белоснежные рубашки с черными жилетками. Разве что более… мм… выразительные. Сметвик дополнял это высокими, начищенными до блеска ботинками. Почему-то у Гарри сразу возникали ассоциации с драконоборцами, особенно, когда Гиппократ закатывал рукава, открывая сильные, крепкие руки с длинными, ухоженными пальцами.
Грива по-львиному небрежно падала на плечи, и почему-то возникло странное желание отвести пряди от лица, убрать за ухо. Как она это делала в прошлом. Или будущем, как посмотреть.
— Чудесная погода сегодня, не правда ли? — осведомился Сметвик с хитрой широкой ухмылкой. — Мы в прошлый раз так и не пообщались толком. Разрешите пригласить вас в госпиталь Святого Мунго. Я жажду показать вам свое место работы.
Вряд ли посторонний различил бы тонкую иронию, скрытую в словах мужчины. Гарри лишь легонько засмеялась.
— Сплетник? — подняла она бровь. Простое заклинание из аврорского арсенала, не обнаруживаемое, позволяющее прослушивать разговоры подозреваемого или свидетеля. Или подставного лица. Но на его применение в определенных ситуациях требовалось разрешение, иначе могли инкриминировать вмешательство в личную жизнь. — Пойдемте, мистер Сметвик, я жажду увидеть ваше место работы, — весело засмеялась она.
Уменьшила пакет с продуктами, спрятала его в глубокий карман платья, а букет кленовых листьев оставила неизменным. Иногда она прикасалась к нему лицом, вдыхая все еще уловимый запах Парка Регента.
Они шагали по Косой аллее, не спеша, прогулочным шагом. Гиппократ предложил свою руку, и Гарри положила ладонь на широкий локоть. Так непривычно видеть друга молодым, бодрым, без седины и усталых морщин. И не слышать постоянное рычание: "Артефактор Поттер!".
Да и она уже не Поттер. И никогда им не станет. От этого делалось немного не по себе. Гарри повела плечами, словно прогоняя озноб.
— Вам холодно, мисс Смит? — услужливо осведомился целитель.
— Нет, все в порядке, не стоит волноваться, мистер Сметвик.
— Меня больше интересует, как простой артефактор может опознать заклинание из коллекции авроров?
— Наверное, так же, как и вы, — ослепительно улыбнулась Гарри. — У нас много разных друзей.
По взгляду Сметвика поняла, что счет выравнялся.
— Ричард был прав: вы идеально смотрелись бы в Слизерине.
— Но увы, Гриффиндор — мой диагноз, — про первоначальное желание Шляпы лучше не вспоминать. Как звал свою дальнюю родственницу Драко? Гриффиндорская змея слизеринской закваски? Что-то в этом роде.
С Гиппократом Гарри всегда ощущала себя легко, непринужденно. Приятно было слушать его глубокий баритон, рассказывал он легко и интересно, его слова жили собственной жизнью, как будто он вплетал магию даже в это простое действие. И Гарри, как и пациенты целителя, поддавалась этой магии, его личному обаянию, чувствую юмора. Гиппократ рассказывал о маленьком переулке Косой аллеи, по которой они направлялись к Мунго. Смешные истории о вызовах в магазинчики или лавочки, кафешки и ресторанчики. Казалось, он знал все и обо всех, но с медицинской стороны.
А еще иногда он приманивал золотистые листья, чистые, как будто кто-то искупал их в солнечном свете. И подавал Гарри, пока ее букет не перестал помещаться в ладони. И в этом жесте не было никакой подоплеки, ничего романтического или услужливого. Простая машинальность, свойственная увлекшемуся рассказом Гиппократу. Гарри даже показалось, что он удивился, увидев разросшийся букет, когда закончил говорить.
И ей хотелось смеяться. Как будто на краткий миг она вернулась в свое прошлое, когда вот так же гуляла с главным целителем отделения проклятий Сметвиком по аллеям, держала в руках букеты золотистых листьев и слушала непрестанную веселую и желчную ругань в адрес стажеров. За тридцать лет ничего не изменилось: стажеры по-прежнему раздражали целителя Сметвика.
— Прошу, мисс, — он распахнул перед ней двери, — мое отделение. Думаю, показать вам жемчужину своей коллекции, — глаза его смеялись. И в то же время смотрели серьезно, испытывали.
Согласится помочь или нет? Он так и не понял, что Гарри согласилась еще тогда, когда он подал ей первый, красно-желтый лист.
Как и тот, ее Сметвик, молодой не любил терять времени даром. Мало ли чем могло обернуться промедление для пациентов?
— Неизвестное проклятие, парализует только моторику, причем абсолютно: как основную, так и мелкую.
Пять коек на равном расстоянии друг от друга, застеленные белоснежными, хрустящими от крахмала простынями. Пациенты, лежащие на них, напоминали статуи: молчаливые, неподвижные, бледные.
— Физиология и анатомия, если исключить неподвижность, в порядке, процессы в норме, — Гиппократ взял с тумбочки одну из историй болезни. — Их перевели в отдельную палату, так как Главный опасается распространения болезни, — по презрительному фырканью становилось понятно, что Сметвик думает об этом распоряжении Главного целителя и вообще о его умственных способностях. Гарри припомнила, вроде бы, Гиппократу не нравился предшественник того Главного, что лечил уже ее. — Питание внутривенное, массаж с помощью заклинаний, чтобы не допустить появления жидкостей и ослабления мышц.
Гарри узнала пациентов: те громилы, что приставали к ней в самом начале в Лютном. Судя по взглядам, они ее тоже узнали. Женщина мило улыбнулась им, те побледнели, хотя, кажется, куда уж больше.
— Контрзаклинания не знает даже наш ведущий специалист по Темным искусствам, — закончил краткий доклад Сметвик и пытливо взглянул на женщину.
— Хм, я думала, вы — глава отделения проклятий, — полувопросительно произнесла Гарри.
— На следующий год стану им, — кивнул целитель. — Мой Наставник уходит на пенсию и не желает видеть никого, живее своих маргариток и анютиных глазок.
— О, понимаю, цветы прекрасны, — кивнула женщина, перебрасывая в другую руку букет осенних листьев.
— Так вы… проконсультируете? — осторожно осведомился Гиппократ. Мышцы напряжены, он готов в любой момент сорваться в атаке, пальцы нервно подрагивают. О, он не хочет ее убить, но вот парализовать, остановить и заставить вылечить — за милую душу.
— Что мне за это будет?
Подобной наглости бывший слизеринец не ожидал. Впрочем, слизеринцы бывшими не бывают — Сметвик быстро взял себя в руки.
— Разве Ричард не внес предоплату?
— Мы с ним договаривались о консультации, о беседе, насколько вы помните, — пожала плечами Гарри. — Хоть сейчас я могу рассказать вам о проклятии, истории его возникновения, ситуациях, в которых стоит применять.
— Но не о том, как его снять, — понимающе хмыкнул Сметвик. Скрестил руки на груди и как будто отстранился, стал холоднее. Заледенел. Если до этого он относился к женщине по-дружески, то сейчас демонстрировал собранность и почти презрение знаменитого целителя к мелочной торгашке.
Гарри повела плечами. Неуютно, но она и не такое переживала, чтобы отступать сейчас. Перед ней — не ее Сметвик. Значит, пора показать, насколько опасны слизеринцы, раскиданные по другим факультетам.
— Так чего же вы хотите? — почти выплюнул мужчина.
— Одно желание, в пределах допустимого, — склонила голову набок она. — Никакого криминала или чего-то в этом роде. Просто я попрошу вылечить, вы сделаете.
Теперь Сметвик выглядел… озадаченным. Не этого ожидал. Гарри снова разрушила только-только выстроенные им представления. Она могла потребовать чего угодно, вплоть до дорогостоящих ингредиентов или бесплатных услуг на ближайшие лет пять, как предпочитали делать это остальные, те, кому не посчастливилось загнать Сметвика в ловушку. Надо сказать, таких можно было пересчитать по пальцам одной руки.
