Шион Недзуми - Цветок асфоделя
Гарри хмыкнула. Про то, что при этом хозяин должен обладать уровнем Мастера Артефакторики, по умолчанию не упоминалось. Считалось, что волшебники и так это понимали. Но некоторые на свой страх и риск пытались сами изготовить или изменить артефакты, как те недоучки в Мунго с порт-ключами. Разумеется, при неудачном исходе "экспериментаторов" лечили, однако им приходилось заказывать новые артефакты. В общем, пока существовала человеческая тяга к экстриму и экономии, работа для артефакторов не переведется.
В два часа ночи Гарри оттолкнулась от стола, потерла лицо и воспалившиеся красные глаза. На сегодня хватит. Руны она выписала, силой их наполнила. В следующие несколько дней она будет тщательно сканировать структуру авантюрина и вплетать в нее нити колдовства, чтобы появился пространственный карман, но сам камень не поменял размеров или свойств. Трудная работенка, нужно знать, к какому участку каждой связи кристалла привязывать чары. Зато потом их нельзя будет отменить и обнаружить.
А пока — надо идти домой и отоспаться. Подработки не должны вредить основной деятельности.
Гарри зевнула, потянулась и вышла из лавочки, поставив охрану. Пока шагала по ночному Лютному, вспоминала, что есть дома из перекуса. Макароны с тушенкой. Только их еще надо приготовить.
Под ногами крутился Мерлин, пока женщина доставала из холодильного шкафа магловскую банку тушенки и ставила воду для макарон. В мире простецов цены были ниже, чем в волшебном. Разумеется, можно было бы поискать бакалейные лавочки подальше от Косой аллеи, но на это требовалось время, которого бывшая Поттер не имела. Да и не хотела тратить. Как там говорилось в одной рекламе? Если не видно разницы…. Если она покупает продукты по умеренным ценам в магловском мире, при этом не испытывает никаких затруднений, зачем искать что-то в волшебном?
А еще надо подумать, как выполнить свою часть сделки и поговорить со Сметвиком, желательно, не привлекая внимания. Прийти в Мунго? Угу, не привлечет она тогда внимания!
Гарри слила воду, бросила макароны на сковороду к тушенке и стала поджаривать их, постоянно помешивая. Своя вариация блюда "по-флотски".
Жутко хотелось спать, тем более, ей через шесть часов уже вставать. Гарри поела, поделилась с Мерлином, который жалобно мяукал. На что женщина закатила глаза и покачала головой. И эта лоснящаяся, толстенькая тушка еще имеет совесть называть себя голодающим!
После чего рухнула в объятия постели и сразу же заснула, как отключили.
Больше всего в Лондоне Гарри нравился Парк Регента. Уголок спокойствия в самом центре человеческой суеты, живописное творение рук человеческих. Один из самых больших и старейших парков Лондона, его назвали в честь принца-регента Уэльского, по указу которого и был разработан архитектурный план парка.
Парк являл собой сочетание противоположностей. Он был предназначен для чинных прогулок английских леди и джентльменов. Об этом говорили ровные газоны, засаженные мягкой травой, аккуратные клумбы и живые изгороди, ни один листочек которой не выбивался из общей гармонии. Среди высоких деревьев затерялись лавочки с изящными, витыми рукоятями и украшениями на спинках, старинные, они выглядели как новые. Клумбы утопали в цветах, словно разноцветные фонтаны, розы и гладиолусы струились вниз из вазонов, ярким ковром тянулись по земле, впрочем, не выходя за четкие границы.
Бесконечные заросли роз самых разнообразных цветов и оттенков. От махровых красных до редких черных и льдисто-голубых. Сад королевы Мэри, про который еще в прошлом веке сочиняли веселые песенки.
Мэри, Мэри, ты упряма,
Ты все растишь свой сад…
Надо ли говорить о вложенном в песню двойном смысле. Речь в ней шла не только о сортах роз.
С тех пор сад разросся, обзавелся еще большим числом "постояльцев". Королевская семья добавляла все новые и новые сорта, делая его поистине великолепным. Запах в воздухе стоял сладкий, почти удушающий, но в некоторых частях — свежий, как от утренней росы.
Однако традиционное английское садовое благообразие соседствовало с беспечностью детских площадок, велосипедных трасс и Лондонского зоопарка, который просто обожали посещать дети. В многочисленных водоемах водились утки, которых туристы подкармливали от души. Можно было прокатиться на лодке, покормить голубей, посидеть в шезлонге на траве. А в летнее время — позагорать, но этим занимались особо смелые, из числа нынешней молодежи. Старшее поколение предпочитало тенистые аллеи, удобные лавочки. Они обсуждали еще то время, когда парк звался Мерилебон и был закрыт от посещений. Еще каких-то тридцать лет назад. Старики любили делиться воспоминаниями о прошлом с молодежью, и им не важно было, кто сидит перед ними: подростки или маленькие дети. Они рассказывали историю своей жизни так, как будто это была сказка. В Риджентс-парке отступала природная английская скованность.
Семьи же предпочитали деревья с раскидистыми кронами для традиционного английского пикника: клетчатый плед, чинные ряды тарелочек, ложечек и чашечек из специального сервиза или комплекта — в зависимости от дохода. Они располагались на участках с видом на реку или водоем и неторопливо, тихо беседовали, пока дети кормили уток или голубей. Или бросали мячик собаке.
Гарри выбирала небольшую речку, протекавшую в отдаленной от зоопарка части Риджентс-парка. Она словно делила мир на две части. На одном берегу — асфальтовая дорожка, аккуратные, чистенькие скамейки и молодые пары, влюбленные, раскрасневшиеся, смущенно держащиеся за руки. На другом — плакучие ивы, неровные заросли травы, специально оставленной неухоженной, как будто кусочек дикой природы в центре облагороженного садового королевства.
Спрятавшись под шатром ветвей ивы, Гарри вдохнула слегка морозный, как будто похрустывающий воздух. Дыхание приближающейся зимы уже ощущалось близко-близко, хотя природа сохраняла алые и золотые краски осени. Золотые косы плакучей ивы стекали в воду реки, тянулись по зеркальной поверхности, где между них, деловито покрякивая, скользили откормленные парковые утки. Вельможные, величавые, как маленькие кораблики, они не боялись никого и ничего. Как и все животные парка. Здесь можно было встретить сноровисто тащившую куда-то орешки рыжую белку, и натужно пыхтящего ежа. Ежики уже давно стали местной достопримечательностью, чуть ли не наравне с цветами и клумбами.
Как раз одна из колючек, топоча и отфыркиваясь, подбежала к усевшейся на холодной земле женщине, ткнулась носиком в горячую ладонь. Гарри привычно достала парочку сухарей, разломала их на две части. С ежиками дружить хотелось, они давали в таком случае погладить мягкое, уязвимое пузико.
Красиво прятаться среди золотых кос плакучей ивы, в еще по-летнему густой траве. Согревающие чары позволяли не чувствовать холода, а дерево щедро делилось энергией с обессилевшей волшебницей.
Создание артефакта близилось к своему завершению. Оставалось только напитать серьги, и можно будет "сдаваться" в Гринготс. Гарри рассчитывала на пятьдесят галеонов — оптимальная цена за артефакт без отпечатка имени Мастера, от неизвестного человека. Хотя… надо думать, гоблины попытаются надуть ее. Гуляло по банку важное правило: если клиент не спорил, не торговался, дал себя обмануть — сам виноват. И торг гоблины почитали только аргументированный, никакой голословности. Только факты.
А еще надо зайти в магазин и купить парочку банок тушенки. И чего-нибудь из раздела "к чаю". Женщина уважала плотное, пышное масляное печенье, сдобные булочки, но с ее затратами светили только дешевые крекеры. Тоже неплохо, если посмотреть.
Ежик уже давно подставил брюшко, и женщина принялась водить по нему кончиками пальцев. Риджентс-парк умиротворял, давал отдохнуть не только телу, но и разуму. Маги королевской семьи пристально следили, чтобы в основных достопримечательностях столицы не появлялись возмутители спокойствия. Охранная магия чувствовалась повсюду. Во времена ученичества женщине рассказывали, что по периметру королевских парков и королевской резиденции закопаны артефакты, сделанные еще давними Мастерами, на крови. С тех пор регулярно два-три Мастера из каждой Гильдии вступали на службу королевского дома, чтобы поддерживать и обновлять их, защищать фамилию. Поэтому Гарри не сомневалась: здесь можно расслабиться и отдохнуть. Напасть на нее здесь решился бы разве что самоубийца. Тем более, уважение к королевской семье и всему, что ей принадлежит, у чистокровных англичан было в крови.
В баре Тома можно было топор вешать. На магические разновидности сигарет и табака многие Очищающие и Освежающие чары не действовали или оказывали прямо противоположный эффект. Поэтому владелец и не рисковал их применять.
Гарри вошла внутрь и поморщилась. После свежести парка, прохлады воздуха и воды густой запах курева сильно ударил по чувствительному обонянию. Она уткнулась в букет осенних кленовых листьев, что насобирала по дороге домой, и быстро прошла внутрь. Заодно и лицо спрятала.
