Небо в огне (СИ) - Younger Alexandrine

— А посуду кто-нибудь домоет? — Холмогорова показывается из кухни, не выпуская намыленной тарелки из ладоней. — Космос!..

— Не я показал ребёнку салюты, — Кос неспешно двигается в сторону жены, и, настигнув её, коротко прислоняется лбом ко лбу, успевая прошептать короткую мотивирующую фразу: — Хватит тебе, красивая, взлетаем!

— Ладно, уговорил, — произносит Лиза со смехом, — а посуду Дед Мороз помоет, пока нас дома не будет. И подарок оставит!

— А как же Снегурочка, она с ним? — непосредственно интересуется дочь Космоса, которая начинала догадываться, что история с подарком под Ёлкой не была чиста настолько, как представляла её мама.

— Не надо Снегурочке лишней посуды, поверь мне, дочь!..

Через десять минут Ариадна беззаботно играется в снежки со соседскими детьми, а Холмогоровы присматривают за дочерью, сидя на лавочке. Кос покуривает, не изменяя своей пагубной привычке, а Лиза прислонилась к нему, удерживая в руках свободную левую ладонь, не покрытую кожаной перчаткой. Он как всегда про них забыл, но ему не холодно. Лиза же полностью ощущает все прелести морозного воздуха, поэтому жмётся к мужу, прячась от зимы. Всё привычно.

Только вот толком не говорят, а лишь прикрикивают в сторону Арьки, когда она начинает слишком юрко бегать из стороны в сторону. То ли декабрьская усталость одержала над супругами победу, то ли напряжение последнего года, грозившееся вылиться в крупный скандал Космоса с друзьями, никуда не уходило даже в день, когда, казалось бы, всё должно быть хорошо. Или всё нарядно только для детей?

Лишь Аре положено быть безмятежной, потому что её покой оберегают мама и папа. Вопреки тревогам, которые шли за Космосом по пятам, не отступая.

— Странный Новый год у нас выходит, тебе не кажется, Кос? — Лиза решилась начать говорить первой, раз уж Космос забыл все слова и просто пускает клубы дыма к небу. — Алло, Земля вызывает космонавта! Срочно, Холмогоров!

— Какая ж ты жительница Земли, алмазная? — терять перед этой красотой нечего, и Космос готов открыть свою очередную тайну, если Лиза решилась его расколоть. — Кого ты обманываешь? Мужа родного? Не пытайся, не надо…

— Из нас двух — самая настоящая, — отобрав у мужа сигарету, Лиза затушила её, раздавив лакированным каблуком, — а курить здесь нельзя, кстати. Не только дом высокой культуры и быта, но и дети рядом. Какой пример подаёшь?

— От меня и не такие номера здесь видели, нашла чем этих человеческих детёнышей пугать, — современные дети вообще взрослели быстрее, чему виной и время, и место, — но чего тебя смущает? Замерзла?

— Что смущает? Года четыре назад меня бы это только обрадовало, но мы давно так Новый год не встречали. Считай, что никогда, и чтобы все спрятались по углам, Космос… — да так умело, что телефон звонил строго по расписанию. — Отец и то ретировался от нас куда подальше. О здоровье подумал!

— Ничего удивительного, целый год друг другу надоедали, — Юрию Ростиславовичу мало памятник поставить за то, что он помогает сыну и невестке с Арькой в любое время дня и ночи, а также понимая, что внучка взрослеет, забавлял не только новыми игрушками, но и учил её читать и писать. — Ёж у него вечно кочует. Дай старику отдохнуть!

— Я совсем про другое, — Космос не оставляет попытки увильнуть от темы, которая не могла не волновать Лизу. И его самого. — Понимаешь же!

— Опять претензия, красивая моя? — пора записывать, чтобы случайно не забыть.

— Да нет же, Кос, — Лиза крепко удерживает большие мужские ладони, стремясь согреть их шерстяными варежками, в которых прятала руки от холода. — Должна я сказать о том, о чём ты думаешь!

— Тогда я весь внимание, Лиз, — главное для них сейчас — не поругаться под самый бой курантов, и они очень постараются быть терпеливыми, — говори!..

Космос готов слушать жену долго и терпеливо, но сейчас он примерно догадывался, о чём она скажет. Лиза же всё по его лицу читает, подсказки за столько лет вместе без надобности. Кос начинает фразу, а она может продолжить без запинки и с его же интонацией.

Совпадали. Но не уставали отражаться в любящих глазах.

— Ты снова думаешь о том, что Пчёла — сволочь, а Белый никому не даст самостоятельности. Все же пойдет по одному месту, когда мой брат уедет в Германию, там же останется, да? — Лиза не пыталась напомнить о том, что когда-то Космос и его друзья задумывали общее дело. Не самое честное, поправшее законы и мирскую мораль, но своё. — Не знаете, куда вас дружков коллективно заносит, а разойтись мирно не получается? Скажи честно!

— Ты всё знаешь, жена, умная же, — или по его косматому лицу сразу всё читается? Ну и по телефону Космос говорил на повышенных тонах. В спальне, пока Лиза искусно делала вид, что спит. — Слух у тебя, опять-таки, хороший. Не жалуешься же?

— Собачий ещё скажи, — нелестный комплимент, — но смотрю на тебя, а потом думаю, что мы не этого хотели… И точно не этого странного Нового года!

— А на что рассчитывать приходится? Чего ждать? Пока друган старый братанов своих разводит, а всё побоку ему что при случае все в дерьме по уши окажутся!

— Всё сказал?

— Далеко не всё!

— Тебе легче?

Снег медленно падает, заставляя Лизу теснее прижаться к Космосу. Его непокрытая голова усеяна снежинками, но есть ли Холмогорову разница?

В голубые озера жены смотрит, оторваться не может. Заблудился.

— Возможно…

— Но?..

— Нелегко теперь из-за того, что ты этим грузишься.

— Но я же с тобой!

— И ты не можешь иначе…

— Не смогу!

Лиза за брата переживает, а за мужа…

Фил сказал, что глотку перегрызёт. Вопреки тому, что в чем-то Кос изменился безвозвратно, и для его жены это было не самым приятным открытием.

В глубине души Космос может пожалеть о том, что в зеркале не узнает себя прежнего. Меньше поводов для улыбки, меньше причин для того, чтобы доверять собственным друзьям, которых знал с детства.

Братьям!..

Да и они не лучшего мнения о Холмогорове. Всё ждут, когда мажору крышу снесёт в очередной раз. Не верят, что Кос в завязке, потому что слишком сильно заносило.

Лиза верила. Отец верил. Арька вообще не знала о том, что у отца могут быть проблемы с наркотиками, и, наверное, Лиза сделала так, что даже не догадывалась. И это поддерживало на плаву, перечеркивало страхи за будущее и спасало.

Но только жена права — наступающий год ощущается до чёртиков странным!

Космос предчувствует, что ничего хорошего с ними не произойдёт, а громыхнёт масштабно. Подводили же к этому, неслись к взрыву бешенными темпами, но кому-то из них казалось, что на его правоте мир построен. Креститься бы надо в таком случае.

Но всё мимо…

— А я малого хочу, Кос, — Холмогорова всегда знает, что для неё неизменно, — чтобы ты рядом был с нами. Ветер переменчивый, но мы с чем-то не справимся?

— Справимся, алмазная, справимся, — мужчина хочет успокоить голубоглазую, поэтому гладит её по нежной щеке, покрасневшей от холода, — но я прикидываю все возможные расклады. И не хочется тебя пугать. Очень не хочется!..

— Космос, смени пластинку… — Лиза не знала, что может напугать её сильнее осознания, настигшего её весной девяносто четвертого.

Её мужа затягивает, а она ничего не может с этим сделать. Ничего!

Но нет мысли о прошлом. А будущее тянуло к ним руки.

— Рискуем испортить эту ночь окончательно? — а заодно и настроение ребёнку.

— Я бы дала ей шанс, — Лиза смотрит на наручные часы мужа, чтобы поторопить его, — время уже без пяти, Холмогоров. Домой пора!

— Аря, закругляйся!..

Космос первым окликает дочь, порядком позабывшую о том, что в это время она обычно сладко спит. И Ариадна понимает, что надо послушаться. Она подбегает к родителям, светя лучезарной улыбкой и безбрежным мечтательным взглядом, которые бы любой лёд растопили без шансов. Сразу же вклинивается между взрослыми, хвалясь тем, что фигуры из снега получаются у неё на отлично. Никто в том не сомневается.