Небо в огне (СИ) - Younger Alexandrine

— Нет, сама пришла, — он любуется ею, она чувствовала это, даже закрыв глаза, — мне здесь медом намазано. Космическим!

— Радость ты моя, — минуя недавние сомнения, Космос готов признать, что умиротворен. Для этого следовало лишь пораньше проснуться, завлечь в свои лапы самую красивую на свете девушку и лежать вот так, без царя в голове и мыслей о мелочном, — отдыхай, я тебя посторожу!

— А я тебя, — Лиза наслаждается тишиной и гулкими звуками биения родного сердца. Сил считать его удары совсем нет, но слушать этот звук — лучше любой музыки, — иди ко мне…

— Играешь со мной моими же козырями?

— Ага, совращаю и в плен беру.

— Считай, что на сегодня ты меня подстрелила.

— Это не я здесь огнестрельное в багажнике прячу.

— Нет, красивая, ты ещё опаснее!

— Поверю на слово…

За окошком падал долгожданный снег, укрывая столицу белоснежным декабрьским покрывалом. И Космос, не признающий холодов, внутренне соглашается с Лизой — в зиме есть своё очарование. Не зря ей говорили, что именно в эту пору происходят хорошие события.

***

Пчёлкин, словно от греха подальше, навострил лыжи в срочную командировку к немцам (никто уже и не помнил предмета договора, но когда на кону хорошие бабки, развиваться нужно всесторонне), и офисе будто стихла вся трудовая деятельность. Все шло по накатанному сценарию, и никто бы не ответил на вопрос, когда смиренное затишье закончится. Никто, кроме Александра Белова, который знал, что декабрь преподнесёт ему отличный шанс поставить к стенке тех, кто вырыл в его душе огромную яму. Плюнул, попытался раздавить, но в реальности не догадывался, какой суровый отпор получит. Как на блюде. Вопреки расхожему мнению, месть в этом случае будет подаваться на самой горячей ноте. Осталось не так долго ждать…

Пусть и боль не отпустит. Саша не пытался простить самого себя; понимал, что Фархада, надёжного и верного друга, не вернуть, но укорял себя, что не проявил должной осмотрительности. Что не слушал его, что не предвидел вполне осязаемой опасности. И лишился человека, который во всем готов был подставить своё плечо. Был братом, хоть и не связанным кровными узами. Иногда, как выяснялось, генетическое сходство не имело никакого значения.

Вместе с тем, Белов и сам замечал, что начинал приходить в себя. Может, тому способствовал дом, загалдевший на все лады песенки мамонтенка после рождения Ивана Александровича, а, может, время пришло. И если не придержать привередливых коней, то посмотреть вперед и немного оценить грядущие перспективы. Это требование ветра перемен, который не пытался сбавить своих оборотов. Он наоборот превращался в круговорот, мощный и взыскательный. Все дружно жили по его правилам, не пытаясь задуматься, как изменилась жизнь огромной страны и каждого отдельного человека. Это задача следующих поколений, если они и собираются учиться на ошибках прошлого. Но что-то подсказывало Белому, что подобного не случится. Люди не настолько мудры.

Фил с Космосом, без тени серьезности на лице, в очередной раз перекидывались дротиками, как малые дети. Видимо, это занятие мотивировало их не свалить из общего кабинета раньше, чем следовало бы, и, судя по тому, что Кос с треском проигрывал, Филатов наиболее бодр для этой пятницы. Сын профессора астрофизики грозил боксеру реваншем, убирая розовые дротики с тёмно-синего пиджака, но его сонливый вид свидетельствовал, что бой откладывает себя на несколько понедельников. Не тот у него запал…

— Космодром, — покручиваясь на кожаном кресле, Саша окликает рассеянного друга, — приём! Ты чего продуваешь? Позорище!

— А я и не играю, — Космос накрывает лицо ладонью, пытаясь привести себя к порядку, — Фил, да хорош уже…

— Признайся, Кос, что ты просто мазила, — Валера пытался как-то расшатать друзей, но выходило это с натяжкой, — Санёк, да толку его окликать, видишь, он не с нами.

— Ко-о-ос, — интонации в голосе Саши с азартом подскочили в высь, — что с тобой происходит в последнее время? То нудишь, а теперь? Влюбился?

— Десять лет назад, — Космос начинает запевать о вечном, — а у тебя были другие варианты?

— Кто бы сомневался, можно было и не спрашивать, — и если Саше приходилось ошибаться в собственном выборе, то Космос как-то сразу пришёл к своей бриллиантовой дороге, — всё с тобой понятно, чего ты плывешь! Как там твоя лодка?

— Надо мне и плыву, — Кос пообещал сам себе, что больше не станет досаждать всем своими претензиями, но буйный нрав обнаруживал себя даже в мирные моменты, — завали, Белый! Мне и так нужно понять, чем заниматься в нынешних обстоятельствах, а ты мне про лодки начинаешь…

— Кос, чего ты сразу дерзить? — желая усмирить космический вулкан, Валера снова вмешивается в беседу. — И ты, Санька, не нагнетай! Нормально же сидели.

— Чего, блять, опять тебе не нравится, Кос? — чтобы понять Космоса, нужно залезть в его мозги, что получалось только у одной своенравной дамы, с которой они давно и чудно спелись. А Белый не был прирожденным психотерапевтом.

— Медведь-шатун на ногу наступил, когда ты, нахуй, спросил меня, что мне опять что-то в падлу, — Кос готов снова напомнить о том, что транзит с поставками их особенного товара в Среднюю Азию — не самая достойная его ступень развития, — а я тебе напомню, Сань! Время идёт, ничего не меняется! У меня папаша в своём институте большие напряги имеет, а ты мне тут пиздишь про моё недовольство!

— Что я должен тебе предложить? — Саша старается говорить совершенно спокойным голосом, но ощущает, что надолго его не хватит. — После смерти Фары вся схема изменилась, я сам ни хрена не понимаю, но ты, заметь, имеешь всё тот же достаток, дома покупаешь и сам, твою мать, появляешься здесь, когда тебе надо! И ещё чего-то заявляешь! Вот вздумал дурь включить!

— А ничего другого не остаётся, — и если когда-то Космос мечтал об общем деле, то с каждым днём эта фантазия деградировала в пустую иллюзию. Душа требовала хоть какой-то самостоятельности. Но, видимо, не тот момент выбрал Космос Юрьевич, — закрыли тему, иначе я не ручаюсь!

— Не пылите оба, — Фил треплет Космоса по плечу, демонстративно не включаясь в спор друзей, но с горечью признает, что какая-то правда в словах инопланетного чудища существует. Они вместе. Не разбежались, не предали, но иногда сильным натурам сложно ужиться в одной связке. В конце концов, достигнутое два года назад уже не могло абсолютно устраивать всех четверых, — вздумали тоже! Не время сейчас сраться, как кошки с собаками, а на вас накатило.

— У Космоса Венера с Луны грохнулась, — Саша рад, что Фил вмешался в этот бессмысленный спор, — и он на всех ядом брызгает. Не те лунные сутки!

— К вашему сведению, — покручивая в руках ключи от машины, Кос будто бы рисует в воздухе воображаемые пути, — я и в таких раскладах не теряюсь, не заметно? Перезимую, как бывало. И у меня всё в ажуре! Заходите в гости, убедитесь.

— А чё, думаешь, не заметили по твоей харе проспавшей, что у тебя снова март, котяра? — не сдерживая ироничного смеха, Валера подмигивает Белому, который сменил свой настрой на более радужный, и, не спеша, потягивал зеленый чай из своей легендарной чашки.

— Шопены-мопены, ага, Кос, — старая косматая фразочка пришлась по вкусу Саше, — домой поедешь, родимый, привет зазнобе своей передай!

— Завидовать, братья, молча надо, — не вдаваясь подробности личной жизни, Кос тянется к маленькому дивану, на котором небрежно лежало его зимнее пальто, — ладно, этого жука со спокойной душой проводили, а там посмотрим, как дальше дела воротить…

— Космос, слушай, — видя, что друг собрался уходить, Белый решает закинуть удочку на грядущее, — а чего ты с Пчёлой насчёт нового направления договариваться не поехал? Там же про какие-то стройки, это прям твое! Езжай в следующий раз, развейся, раз уж пошли у тебя такие думы. Лизке мир покажи!

— Сам решу, Сань, башка на плечах работает, — отвесив Филу и Белому по рукопожатию, Космос взглянул на свои соломенные. — Лады, на созвоне. Без меня не пить, если найдется какой-то повод!