Кира Измайлова - Бежать нельзя остаться
— Снейп, что ли? — улыбнулась она.
— Он. Но даже не рассчитывай на него.
— Почему это?
— Он принял Метку. А потом кинулся обратно к Дамблдору. Так его и швыряет, и не знаю, до чего он дойдет в итоге. Боюсь, что ни до чего хорошего… — Малфой выдохнул. — Жаль его, но он настолько упрямый, что слушать никого не станет.
— Автопортрет в зеркале, — непонятно сказала Катрин. — Иди уже, ужин стынет, Этьен станет ругаться. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи…
Успокоительное, против ожидания, оказалось не зельем, а каким-то жутким по крепости, но приятным на вкус пойлом, которое отключило Люциуса за считанные минуты. Спасибо, ужин успел доесть — голоден он был невероятно.
* * *Утро встретило его, против ожидания, не страшным похмельем, а опять-таки чувством голода. Но прежде того…
Приказывать чужим домовикам ему всегда отчего-то претило, но выхода не было, и он позвал:
— Этьен!
— Да, господин Люциус? — явился тот.
— Не мог бы ты объяснить мне, где здесь что находится? И помочь с костюмом…
— Конечно, господин Люциус, — важно кивнул домовик. — Начну с костюма. Вчера было собрание старейшин, поэтому одеться надлежало соответствующе. В обычные дни одежда проще, вы быстро научитесь с ней справляться. Здесь — ваша ванная комната, все необходимое там имеется. А пока вы осматриваетесь, быть может, Этьен принесет вам завтрак?
— Был бы крайне признателен.
Очень странно оказалось разговаривать так с домовиком, но все же в разы приятнее, чем с тупицами вроде Добби.
— Сию минуту. Господин, Этьен осмелится заметить, что в Большом доме трапезы происходят в одно и то же время, за исключением праздничных дней. Отсутствовать разрешается только по болезни или в связи с неотложными делами, о чем следует сообщать заранее.
Люциус только вздохнул: прежде в Малфой-мэноре было заведено так же.
— Сегодня вас не стали будить, потому что госпожа Жозефина сказала — вам важнее всего сон, и Этьен подаст вам завтрак в комнату. Но в будущем…
— Этьен, я понял! — сдался Люциус. — Для меня это в порядке вещей.
— Очень хорошо, господин Люциус, — кивнул тот. — Ах да, Этьен рад вам сообщить, что ваш сын хорошо покушал и снова крепко спит. Госпожа Жозефина просила передать, что с его здоровьем все в порядке.
— Слава Мерлину… А который час? — спохватился Малфой.
— Половина шестого вечера, — ответил домовик. — Поэтому Этьен подаст вам легкую закуску, а в девять будет ужин. Просили не опаздывать.
«Хорошо поспал», — усмехнулся про себя Люциус, пытаясь понять, что к чему в «простой одежде». В итоге ему это все-таки удалось.
Приканчивая так называемый завтрак (снова проснулся волчий аппетит), он пытался разобраться в себе и в происходящем. С ним самим все было ясно: он жив, здоров (после подозрительных зелий Жозефины уже ничего не болело, поджилки не тряслись, в глазах не темнело), сыт, одет и мог спать под крышей. Что более важно — Драко с ним и тоже жив, здоров, накормлен и обихожен так, как и не снилось. Правда, повидаться с ним пускают на пару минут, но это ведь только пока?
А вот ситуация… Ситуация ставила его в тупик. Судя по окружающим его людям, это была большая зажиточная фермерская семья, где многие поколения существуют под одной кровлей. А вот по поведению… Та легкость, с которой старый Шанталь вспоминал о Гриндевальде, то, что какая-то женщина не знала имени Дамблдора, наводили на определенные подозрения. Да и место это непростое. Похоже, он вытянул выигрышный билет, когда пригласил Катрин на бал, а потом посоветовал ей написать родственникам… и уж тем более — уехать к ним. Другое дело, что сделают они с ним самим: доверенность он подписал не глядя, так что средств, вероятно, и не осталось, мэнор и вилла проданы… Он нищ. Они с Драко полностью зависят от этих людей. Правда, за Драко он и жизнь бы отдал, но сознавать себя не владетельным лордом Малфоем, а приживалом у фермеров было унизительно.
Конец его размышлениям положил стук в дверь.
— Открыто, — сказал он.
— О, ты уже не спишь, — улыбнулась Катрин. — Вот и здорово. Мне поручили работать с тобой, представляешь?
— В смысле?
— Ну, ты не понимаешь моих родных, а они не всегда понимают тебя, — пояснила она. — Разница менталитетов.
— А ты?..
— А я как бы посредине, мне проще приспособиться. Не забивай себе этим голову, вот, лучше выбирай…
— Что это? — нахмурился Малфой.
— Палочки. Бери, какая понравится. Дядя Леандр на досуге делает.
— На досуге?! — опешил Люциус. Он помнил Олливандера и его загадочные речи, а тут — на досуге?..
— Ну да, а что? Кто-то вяжет, кто-то шьет, а он вот по дереву работает… Ты не пугайся так, лучше попробуй, какая тебе по руке, — спокойно попросила Катрин.
Он взял одну, другую, ощущая их, как обычные мертвые деревяшки, и окончательно уверился в том, что его разыгрывают. Потом вспомнил, что брал палочку Катрин, а та была очень похожа на эти, но работала… Может, эти поддельные?
Вот только шестая по счету легла в руку, как родная, и Малфой сразу перестал чувствовать себя совершенно беззащитным.
— Можжевельник, — сказала Катрин. — Красивая. А у меня вишневая.
— Но как это возможно? — негромко спросил он, разглядывая довольно длинную, дюймов тринадцать, палочку, витую, полированную, искусно украшенную резьбой, напоминающей наскальные росписи.
— Понятия не имею, у дяди Леандра спросишь, когда он из рейса вернется. Но он говорит, что главное — найти подходящую ветку, — хмыкнула Катрин. — А остальное — дело техники и терпения.
— Какого рейса?
— Трансатлантического. Он капитан дальнего плавания.
Люциус подавил желание закрыть лицо обеими руками.
— Ну да, у нас тут весело, — кивнула девушка. — Ты привыкнешь…
Малфой вздрогнул от пронзительного детского визга.
— Не беспокойся, это дети со старушкой Ро играют, — сказала Катрин, отодвинув штору и выглянув в окно. — Совсем заездили беднягу!
— С кем?
— Да вон, посмотри.
Малфой посмотрел наружу, на лужайку и подавил желание немедленно запустить Авадой в то, что увидел. Там целая толпа детей (на самом деле их было пятеро или шестеро, но кишели они так, что пересчиитать их не представлялось возможным) осаждала мантикору. Старую, седую, если присмотреться, почти беззубую, но все-таки мантикору! Та припадала на передние лапы, угрожающе приподнимала скорпионий хвост, но не атаковала…
— Люциус, очнись, — потрясла его за плечо Катрин. — Старухе лет двести, она еще дедушку Грегуара ребенком помнит!
«Сколько же лет дедушке, если он легко вспоминает войну с Гриндевальдом? — задался вопросом Малфой. — Не меньше, чем Дамблдору, это уж точно!»
— Но она же… поранить может!
— Кто, старушка Ро? Да никогда. Она всегда с детьми играет.
— А драконов у вас тут, часом, не имеется? — изогнул бровь Малфой.
— Нет, слишком накладно содержать, — улыбнулась Катрин. — Лошади есть, гиппогрифы есть, а вот за драконами надо в заповедник ехать. Ну что, пойдешь к наследнику?
— Разумеется!
На этот раз Софи разрешила Драко побыть на руках у отца почти полчаса. Правда, Люциус ничего и не делал, просто смотрел и смотрел, стараясь не вспоминать, как падала мертвая Нарцисса, как смеялся Лорд, он лишь пытался удержать в руках настоящее…
— Пойдем, на ужин пора, — шепнула Катрин, когда домовуха отобрала ребенка у задумавшегося папаши. — Так. Насчет здешней иерархии… Старший — дедушка Грегуар, за ним бабушка Жанна. Потом дядя Льерт. Вообще тут такие запутанные связи, что никто уже и не заморачивается. Просто запомни: кто сильно старше тебя — тот дядя или тетя. Ненамного — кузен или кузина. Одногодков и тех, кто младше, можно звать по имени. Если не знаешь, как кого-то зовут, не стесняйся, спрашивай, я не сразу всех запомнила.
— Но мне-то они не родственники! — воскликнул Люциус.
— Ну а какая разница, различать их как-то надо? Да, еще имена повторяются, поэтому у некоторых есть прозвища. Например, Старший Жан и просто Жан. Или Рыжий Клаус и Черный Клаус. Привыкнешь! В школе же запоминал всех…
— Положим, не всех… — Он встряхнул головой. — Хорошо, я постараюсь.
— Да не переживай, — сказала она. — Шанталь — люди незлобливые. Но вот сердить их не надо.
— Я уже понял…
На этот раз за столом оказалось столько народу, что, скажем, хогвартский факультетский стол мог отдыхать в сторонке. Слава всему сущему, детей, кажется, кормили отдельно, во всяком случае, Люциус их не увидел.
Его, как гостя, поместили на вполне почетном месте, недалеко от Грегуара Шанталя, а Катрин, вопреки обычаям, усадили рядом, во наставление, так сказать, и поддержку.
Ели тут обильно и вкусно, хоть и непривычно, пили немного и тоже непривычно. Малфой опасался перестараться с незнакомыми напитками, поэтому поднимал рюмку не чаще, чем это делала Катрин. И, несмотря на ее присутствие, ему было крайне неуютно. Складывалось впечатление, будто он попал в другой, параллельный мир: в его собственном существовало Министерство, Хогвартс, Визенгамот, интриги, светские сплетни, Волдеморт, а в этом — разговоры о видах на урожай, каких-то крайне специфических вещах, немного о финансовых делах (тут он хотя бы мог поддержать разговор), о договорах с магглами (здесь Люциус вытаращился на Ханса, самого утонченного из присутствующих, и долго не мог прийти в себя), о детях…
