Время ушельцев (СИ) - Филимонов Сергей протоиерей

Вот тогда-то Младшие боги, повинуясь воле Всеединого, создали Мидгард. А Древние Мастера были его первыми строителями, их создали боги, чтобы они обустраивали этот еще юный мир.

А потом были созданы фаэри, чтобы хранить мир сотворенный, и помещены были четыре племени фаэри в Иффарине, на берегах Озера Пробуждения, у подножия Пламенной Горы.

Но, видимо, и на богов действуют людские глупости. Один из них, чье имя с тех пор неназываемо, решил переисполнить все Древо и стать единственным творцом, потеснив и самого Всеединого с его престола. Боги не дали, правда, ему это сделать, но с тех пор в Мидгарде возник Изначальный Враг. А начал он с того, что забрался в Иффарин и из фаэри начал делать, как он полагал, свирепых воинов — то были иркуны. Боги изгнали его оттуда, но и фаэри пришлось уходить. И тогда пустующую обитель Изначального Врага занял его ученик и ближайший соратник — Клингзор из племени Древних Мастеров. Некогда он был его тенью, теперь же — стал его местоблюстителем.

И Проклятые короли людей Верланда составили его свиту. Это — духи, черные демоны великодержавия гнуснейших государств вашего мира!

— А мне говорили, что ваш мир — это мир наших сказок… — пробормотала я, потрясенная рассказом.

— А что, руководители ваших государств не вешают лапшу на уши своим подданным и не рассказывают им сказочки про светлое будущее? — зло произнес Фаланд. — Вот от таких сказочек Проклятые Короли и заводятся!

Мы еще немного поговорили, и, поужинав в трактире дяди Лема, я вернулась домой часов в восемь вечера. Естественно, никто ничего не заметил и никто ничего не сказал.

Ничего, в каникулы удирать в Мидгард станет намного проще!

— Н-да… — усмехнулся Андрей. — Ведь это ж надо так закрутить!

«Да, кстати, — подумал он. — Вообще-то одна хорошая зацепка у меня уже есть. Адвокат по имени Мефодий. В городской коллегии адвокатов его непременно знают. Ах ты черт, сегодня же все закрыто…

Ну ладно. Что у нас еще есть? Портрет Славомира. Тоже, кстати, крайне редкое имя. Если оно настоящее, а не выдуманное, то это еще одна зацепка. А, кстати, интересно: может, он тоже из какой легенды?»

Андрей снял с полки не читанные им Бог весть с каких пор «Русские народные сказки» и по укоренившейся с детства привычке начал читать с конца.

«Стр. 9. Славомир — мифический предок славян…» — прочел он в комментариях.

— Ух ты!

Все ясно, искать его по портрету бессмысленно.

Он полистал еще немного.

«Потерял Чиликун свое колечко, и подобрал его злой Морок. Ходит с тех пор Чиликун по свету и хнычет, все кольцо свое отыскать не может».

Та-ак. Чиликун, оказывается, из той же книги. Если это что-то доказывает, то только одно: эту книгу Алиса Семенова читала.

А ну-ка, ради хохмы: что она еще читала?

Легенды о короле Артуре — безусловно, это слишком заметно.

А Тилис откуда?

Минуточку. Его жену зовут Нельда. А жену Тиля Уленшпигеля, между прочим, звали Неле. Хм, а куда тогда девался его приятель Ламме? Ба, да это же дядя Лем, трактирщик!

А Фаланд — уж не булгаковский ли Воланд? И куда подевалась вся его шутовская свита?

Нет. Стоп. Фаланд — это же адвокат по имени Мефодий. По крайней мере, прототипом для Фаланда послужил именно он.

Кстати, об адвокате: а не попытаться ли разыскать его прямо сейчас?

Гм. Попытаться-то можно, а что дальше? Показать ему избранные места из Алисиного дневника и спросить, что здесь правда, а что — выдумка? Это и так ясно.

Нет, сейчас куда более перспективными представляются совсем другие направления. Иноземцевы с их «Ковровцем» и художник с его «Москвичом».

Ну что ж, поиграем опять в Шерлока Холмса.

В квартире Иноземцевых по-прежнему не было никого. Андрей в третий раз (больше для очистки совести) нажал на кнопку звонка и, безнадежно махнув рукой, направился вниз. Собственно говоря, ни на что иное он и не рассчитывал. Зато еще во дворе отметил про себя сногсшибательную новость: Иноземцевы-то, оказывается, живут в том самом «старом замке», только не на улице Рокоссовского, а на параллельной — Берзиня. Подогнать «Ковровец» к дырке в заборе и уехать — пара пустяков. Никто даже и внимания не обратит.

Андрей спустился вниз и вежливо поздоровался с дородной старухой, восседавшей на лавочке у подъезда с видом вахтера:

— Здравствуйте, бабушка. А вы, случайно, не в курсе, Сережа Иноземцев куда пропал?

— Здоров, касатик. А Сережка-то с Галей, сестрой то есть евонной, еще в пятницу утром в деревню уехамши.

— Тьфу, блин… — непритворно ругнулся Андрей.

В пятницу утром! А вечером той же самой пятницы Алисины родители ее хватились!

— Так что ж он, дубина стоеросовая, просил меня под Новый год к нему заехать и посмотреть его «Ковровец»? А сам, значит, в деревню уехал!

— Мотоциклет просил посмотреть? Так он ведь на мотоциклете-то и уехал! — конфиденциальным тоном заговорщика сообщила старуха.

— Ну, ясное дело, на мотоцикле, туда иначе, небось, и не доберешься…

— И-и, сынок, какое там доберешься! Да ты ему послезавтра позвони, они как раз все на Новый год дома будут. Родители-то его, Сережкины то есть, на Урал уехамши, у него мать оттуда родом, а Сережка-то — шмыг! — и в деревню.

— А далеко деревня-то? — с деланным безразличием поинтересовался Андрей.

— Деревня-то? Ох, далеко. Не упомню даже, в которой области-то. Сережка мне чегой-то говорил, да я уж и не упомню. Дак они ж послезавтра все приедут, Новый год жа…

Андрей бухнулся на кровать, не раздеваясь.

— Картина происшедшего абсолютно ясна! — произнес он вслух.

Алиса, значит, умотала в деревню встречать Новый год в компании своей одноклассницы Гали и ее братца-мотоциклиста. И послезавтра они приедут. Будут встречать Новый год по новой, уже с родителями.

А мне, стало быть, до послезавтра надо имитировать бурную розыскную деятельность. Кстати, для этого придется просить о продлении: мои законные трое суток кончаются сегодня.

Стоп, а если я опять тяну пустышку?

Тогда остается только один вариант: она уехала с художником «на этюды». В качестве обнаженной натуры, или как это у них там называется. Только навряд ли Константин Михайлович Седунов собрался в конце декабря писать идиллическое лесное озеро с симпатичной семнадцатилетней купальщицей. Или, скажем, с хорошенькой голенькой русалочкой, это ему по стилю ближе.

Впрочем, в любом случае позирование завершается в постели, это ясно. Интересно, был ли хоть один случай, когда модель художника не становилась его любовницей? Если только художник не в возрасте Тициана. А Константину Михайловичу, кстати, тридцать один год.

А ей, между прочим, семнадцать. Так что предъявить Седунову обвинение в растлении малолетней будет практически невозможно. Равно как и в вовлечении в разврат. Тем более — неизвестно еще, от кого исходила идея этой, с позволения сказать, «поездки на этюды».

Андрей потряс головой, стараясь отогнать возникшую в его воображении соблазнительную картину.

«Да, кстати, — подумал он. — А ведь Седунов написал на дверях, что будет тридцать первого. То есть послезавтра. Так что и в этом случае Алиса вернется домой именно тридцать первого. А пока…»

Он снял телефонную трубку и набрал номер домашнего телефона своего начальника.

— Ну что, — подытожил знакомый голос, — положенные тебе по закону трое суток практически истекли. Девушку ты не нашел. Хотя, судя по всему, ты прав в одном: в связи с отсутствием события преступления в отношении гражданки Семеновой А Эн… и так далее. Так что, будешь писать отказник?

— Прошу продлить до послезавтра… — выдавил из себя Андрей и прибавил уже чуть увереннее: — в порядке статьи девяностой.