Сборник статей - Актуальные проблемы предпринимательского права. Выпуск IV
Ранее суды часто использовали выражение «добросовестно и разумно» как некую неделимую идиому. Между тем, разница есть, в том числе и в правовых последствиях. Так, Президиум Высшего арбитражного суда допускал возможность признания сделок недействительными на основании недобросовестности действий директора (при наличии «сговора» с контрагентом), но не на основании их неразумности (Постановление Президиума ВАС РФ от 13.09.2011 № 1795/11 по делу №А5 6-6656/2010).
Абзац 1 п. 2 ПП ВАС № 62 выделяет пять оснований недобросовестности.
Первым основанием недобросовестности являются действия (бездействие) директора при наличии конфликта между его личными интересами (интересами аффилированных лиц директора) и интересами юридического лица, в том числе при наличии фактической заинтересованности директора в совершении юридическим лицом сделки, за исключением случаев, когда информация о конфликте интересов была заблаговременно раскрыта и действия директора были одобрены в установленном законодательством порядке.
Конфликт интересов как правовая категория законодательно не нашла своего определения, однако в литературе данному понятию посвящено немало работ. В частности, Д.И. Дедов рассматривает конфликт интересов как противоречие между интересами, которые защищены правом и должны быть удовлетворены действиями другого уполномоченного принципалом лица (поверенного, агента, директора, доверительного управляющего) и личными интересами этого уполномоченного[25].
С.Ю.Филиппова определяет конфликт интересов через понятие корпоративного конфликта, который является особой характеристикой корпоративного правоотношения, показывающей наличие между участниками этого правоотношения любого разногласия (в том числе спора), возникшего в связи с участием в организации или ее органах, если оно затрагивает права или защищаемые правом интересы организации или участников организации[26]. Другие исследователи определяют конфликт интересов как объективную ситуацию, при которой интересы участников корпоративных отношений не совпадают с интересами самой корпорации и (или) других участников корпоративных правоотношений[27].
Кодекс корпоративного поведения в п. 3.1.4 главы 4 закрепляет, что генеральному директору и членам правления следует воздерживаться от совершения действий, которые приведут к возникновению конфликта между их интересами и интересами общества, а в случае возникновения такого конфликта, они обязаны немедленно поставить об этом в известность совет директоров через секретаря общества.
Проект закона об ответственности также упоминает данное основание недобросовестности действий руководителя Представляется, что само по себе наличие конфликта интересов не является противоправным, это объективное состояние. Обязанностью же участников корпоративных отношений состоит в воздержании от действий, которые приведут к возникновению такого конфликта, а если конфликт уже возник – в раскрытии данной информации.
Аналогичная обязанность закреплена в британском законе о компаниях – «избегать конфликта интересов»[28] и отнесена к фидуциарным обязанностям.
Следовательно, невыполнение этой обязанности является признаком недобросовестности директора.
Так, в Постановлении Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 12 мая 2012 г. №Ф04—1995/12 по делу №А45-12877/2011 указано: «Сделанный судами вывод о продолжительном корпоративном конфликте и противостоянии участников общества указывает на наличие обстоятельств, позволяющих критически оценивать добросовестность руководителя, а также на необходимость применения иного подхода к распределению бремени доказывания».
В литературе высказывается мнение, что нарушение интересов общества при совершении сделки от его имени может являться самостоятельной характеристикой противоправности поведения руководителя (независимо от установлена неразумности (недобросовестности) его поведения), если неправомерное поведение сопряжено с его нахождением в конфликте интересов[29].
Авторами «Отчета о результатах сравнительного анализа правового регулирования ответственности членов органов управления хозяйственных обществ по состоянию органов управления хозяйственных обществ» предложено следующее определение действия с конфликтом интересов: «…лицо считается действующим с конфликтом интересов при принятии решения или при совершении сделки с обществом в случае, если само оно или его аффилированные лица прямо или косвенно получат финансовую (имущественную) или иную выгоду от этого решения или сделки с обществом»; «…суть конфликта интереса заключается в получении выгоды, в основном финансовой, но также это может быть и иная выгода – использование деловой возможности или реализация собственного интереса, не связанного с благополучием общества»[30]. Таким образом, в данном определении основной акцент делается именно на получение руководителем выгоды от принятого в рамках конфликта интересов решения. Концептуально такая позиция представляется более корректной, чем определения, в которых просто указывается на наличие связей, поскольку отражает саму суть неправомерности поведения руководителя в ситуации формального конфликта интересов: не наличие конфликта интересов является неправомерным, а совершение в его рамках определенных действий (бездействия), влекущих личную выгоду для самого руководителя или иных заинтересованных лиц.
Вторым основанием недобросовестности в ПП ВАС № 62 указаны действия (бездействие) директора по сокрытию информацию о совершенной им сделке от участников юридического лица (в частности, если сведения о такой сделке в нарушение закона, устава или внутренних документов юридического лица не были включены в отчетность юридического лица) либо предоставлении участникам юридического лица недостоверной информации в отношении соответствующей сделки.
Противоправность действий (бездействия) в данном случае состоит из сокрытия информации о совершенной им сделке от участников юридического лица либо предоставлении участниками юридического лица недостоверной информации.
Сразу возникает ряд вопросов – идет ли здесь речь о любой сделке, так как, судя по исчерпывающей формулировке, подразумеваются именно любая сделка, даже совершаемая директором в процессе текущей хозяйственной деятельности. А входит ли в обязанности директора сообщать участникам юридического лица информацию о любой, совершаемой им в процессе текущей хозяйственной деятельности, сделке? Если не входит, то почему сокрытие информации автоматически является противоправным действием (бездействием), а, следовательно, недобросовестным действием (бездействием) директора?
Данная ситуация в судебной практике не встречается. В Кодексе корпоративного поведения в пунктах, посвященных обязанности членов органов управления действовать разумно и добросовестно, не указана.
Видимо, в исследуемом абзаце 2 п. 2 ПП ВАС № 62 требуется уточнение критерия таких сделок.
В Проекте закона об ответственности есть такое основание признания действий руководителя недобросовестными как наличие ситуации, когда его действия (бездействие) и (или) принятое решение, за которое он голосовал, не соответствуют требованиям настоящего Федерального закона, иных федеральных законов, нормативных правовых актов, устава или внутренних документов общества.
Такая формулировка представляется более правильной и обоснованной, так как включает в себя не только конкретные нарушения, такие как сокрытие информации о совершенной сделке от участников юридического лица либо предоставлении участникам юридического лица недостоверной информации в отношении соответствующей сделки, а позволяет отнести и все иные действия, которые не соответствуют требованиям федеральных законов, нормативных правовых актов, устава или внутренних документов общества.
Логичным было бы и третье основание недобросовестности – когда директор совершил сделку без требующегося в силу законодательства и устава одобрения соответствующих органов юридического лица – включить в вышеназванное определение.
Представляется, что данный абзац дублирует положения ст. 173.1 Гражданского кодекса РФ. В частности, в ч. 1 этой статьи изложено «Сделка, совершенная без согласия третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления, необходимость получения которого предусмотрена законом, является оспоримой, если из закона не следует, что она ничтожна или не влечет правовых последствий для лица, управомоченного давать согласие, при отсутствии такого согласия. Она может быть признана недействительной по иску такого лица или иных лиц, указанных в законе».
