Борис Чичерин - Философия права
Не местное, а уже общее значение имеют права, которые присваиваются духовенству как сословию. Мы видели, что сословия составляют переход от гражданского общества к государству. В них соединяются гражданские права с политическими. Там, где господствует сословный строй, сословные права присваиваются и духовенству, которое играет в нём весьма важную роль и по гражданскому своему положению, и как один из элементов сословных собраний. Но с водворением общегражданского порядка всё это исчезает. Духовенство, как и все остальные граждане, подчиняется общему закону.
Гораздо важнее положение церкви как государственной корпорации. Оно может быть разное, смотря по значению, которое она имеет в государственной и общественной жизни. Отсюда разные исторические формы этих отношений: теократия, господствующая церковь, признанные церкви, наконец, терпимые. Теократия есть владычество религиозного союза над государственным отношением, которое противоречит существу обоих, ибо нравственно-религиозное начало становится принудительным, а государство подчиняется внешней для него власти. Этого противоречия нет в системе господствующей церкви, которая получает только привилегированное положение сравнительно с другими исповеданиями. Такое отношение является последствием внутренней исторической связи между известной церковью и известной народностью. Однако и оно не может быть исключительным, ибо народность содержит в себе разнообразные элементы, и членами государства могут быть люди разных исповеданий. Поэтому рядом с господствующей церковью допускаются церкви признанные и терпимые. Обе последние системы могут существовать и без господствующей церкви. Признанные церкви суть те, которые одинаково подчиняются общему закону и получают значение государственных корпораций; терпимые те, которые рассматриваются просто как свободные товарищества, пользующиеся правом свободного отправления своего богослужения.
Идеальное устройство состоит в сочетании всех трёх систем. Живая историческая связь между народностью и церковью составляет такое высокое благо, что по своей идее, система господствующей церкви, несомненно, имеет преимущество перед всеми другими. Однако тут есть опасность двоякого рода. Первая состоит в нетерпимости. Господствующая церковь старается не допустить чужого соперничества, а через это она становится притеснительной; права совести нарушаются. С тем вместе, покоясь на своих привилегиях, она сама погружается в рутину и охотнее действует внешними средствами, нежели нравственным влиянием. Только полная свобода вероисповеданий, ограждая права совести и возбуждая соревнование, может противодействовать этому злу. С другой стороны, эта тесная связь церкви с государственной жизнью может вести к тому, что церковь подчиняется государству. Этой опасности особенно подвержены те церкви, которые не имеют внешнего, независимого главы, могущего дать им опору против притязаний государственной власти. Между тем церковь есть самостоятельный союз, который требует независимости. Только при этом условии она может исполнять своё высокое призвание и сохранить свой нравственный авторитет над пас-твой. Подчиняясь государству, церковь становится орудием практических целей, а это умаляет её достоинство и низводит религию в низменную сферу, в которой она неспособна удовлетворять потребностям возвышенных душ. Против этого зла существует только одно лекарство: признание начала свободы в самой государственной жизни. Свободная церковь может существовать только в свободном государстве. Это изречение Кавура должно быть лозунгом всех защитников независимости церковного союза.
Это приводит нас к рассмотрению оснований и устройства государственного союза.
Глава V Государство
Государство есть союз людей, образующий единое, постоянное и самостоятельное целое. В нём идея человеческого общества достигает высшего своего развития. Противоположные элементы общежития, право и нравственность, которые в предшествующих союзах – в гражданском обществе и в церкви – выражаются в односторонней форме, сводятся здесь к высшему единству, взаимно определяя друг друга: в юридических установлениях осуществляются общие цели, господствующие над частными, что и даёт им нравственное значение. В государстве находит своё выражение и физиологический элемент общежития не в виде преходящего семейства, а как постоянно пребывающая народность, которая физиологическую связь возводит к высшим духовным началам. Таким образом, все элементы человеческого общежития сочетаются здесь в союзе, господствующем над остальными. Поэтому Гегель видел в государстве полное осуществление нравственной идеи. По его определению, это «нравственный дух как вполне раскрывающаяся, сама себе явная, существенная воля, которая себя мыслит и знает, и то, что она знает и насколько она знает, исполняет на деле».
В силу этой идеи, государство является верховным союзом на земле; ему поэтому присваивается верховная власть. Во всяком разумно устроенном человеческом обществе такая власть необходима, ибо без неё невозможно соглашение разнообразных его элементов: надобно, чтобы кто-нибудь разрешал возникающие между ними столкновения. Но она не может принадлежать ни гражданскому обществу, которое есть собрание дробных сил, ни церкви, которая принудительной власти не имеет; она может принадлежать только государству, которое сочетает в себе оба элемента, юридический и нравственный. Поэтому государство вкратце может быть определено как союз людей, образующих единое целое, управляемое верховной властью.
Все это, очевидно, определения метафизические. Единство государства, обнимающее не только многие миллионы существующих людей, но и отдалённые поколения, есть начало не физическое, а духовное. Тут связь чисто метафизическая, и та реальная власть, которая проводит свои решения в действительном мире, действует во имя этого метафизического начала, составляющего единственное её основание: она является представительницей идеального целого. Поэтому те, которые отвергают метафизику, не в состоянии ничего понять в государстве. Но они не могут и отрицать его, ибо это мировой факт, под которым люди жили и живут с тех пор, как существует история. Те, которые его отвергают, сами принуждены его восстановить в виде какого-то призрачного общества, владычествующего над членами, ибо без такого господствующего единства нет сколько-нибудь правильного человеческого общежития. Как скоро понятие о государстве затмевается, как было в средние века, так водворяется господство частных сил, которые его заменяют. Недостаточно ссылаться и на практические потребности. Именно практика ведёт к признанию метафизических начал, без которых человек как духовное существо не может обойтись.
Из того, что государство есть верховный человеческий союз, не следует, однако, что оно упраздняет остальные. Оно призвано над ними господствовать, но не заменять их. Каждый из предшествующих союзов отвечает существенным, постоянным и неотъемлемым потребностям человека; каждый из них выражает известную сторону человеческой жизни, а потому все они сохраняют относительную самостоятельность, подчиняясь верховной власти государства, но отнюдь не поглощаясь им. Относительно семейства это само собой ясно. Семьи остаются в государстве как самостоятельные частные союзы, управляемые семейным правом. Последнее зиждется не на государственных требованиях, а на природе семейного союза и на вытекающих из него отношениях. То же самое относится и к церкви. Она имеет свои самостоятельные начала, совершенно не зависимые от государственных. Государство не вправе вмешиваться во внутренние её распорядки; как верховный союз, оно может только регулировать внешнее её положение в обществе. Ясно, что то же самое относится и к гражданскому обществу. Последнее, как мы видели, есть также самостоятельный союз, подчиняющийся государству, но существенно от него отличный и управляемый своими собственными началами частного права. А потому оно никак не может рассматриваться как часть государства, подлежащая определениям публичного права, исходящим из государственных требований. Это повело бы к уничтожению частной свободы человека, то есть именно того, что составляет самый корень свободы.
Но если государство воздвигается как владычествующий союз над всеми остальными, то спрашивается, в чём же состоят их взаимные отношения? Где границы его деятельности и чем обеспечивается самостоятельность подчинённых союзов?
Теоретически эти границы определяются той сферой деятельности, которая, по идее, принадлежит государству. Прежде всего, как союз юридический, оно призвано устанавливать и охранять нормы права. Мы видели, что существеннейшая сторона права состоит в установлении общих обязательных норм, одинаковых для всех. Такая задача, очевидно, может быть только делом власти, возвышающейся над всеми частными лицами и установлениями, то есть государства. Оно же призвано охранять эти нормы от нарушения. Первое совершается законодательством, второе судом.
