Дмитрий Чудинов - Наследство в России. Игра по правилам и без

Смерть Гуччио и семейные ссоры

Гуччио Гуччи умер в 1953 г. в возрасте 70 лет. Дом моды по наследству достался четырем его сыновьям – Альдо, Васко, Уго и Рудольфо. Поначалу в жизни Компании ничего не изменилось, дело развивалось «по инерции». В середине 1950-х открылись новые филиалы и бутики в Лондоне, Париже и Беверли-Хиллз, а в 1960-х – в Гонконге и Токио.

К началу 1970-х Gucci стала одной из самых преуспевающих fashion-компаний в мире и сохраняла это положение до тех пор, пока из-за серии катастрофических деловых решений и семейных ссор не оказалась на грани банкротства.

Делами управляли два брата – Альдо и Рудольфо. Они контролировали по 50 % акций, однако Альдо считал, что делает для компании гораздо больше брата… Красавец Рудольфо был популярным актером в кинематографе: в довоенных фильмах его можно встретить рядом с Анной Маньяни под псевдонимом Маурицио де Анкоре. Однако после войны Рудольфо перестали приглашать в кино. Он вернулся в Gucci, хотя, плохо разбираясь в бизнесе, лишь формально считался одним из владельцев компании. В семействе по-прежнему часто происходили ссоры, в результате большая часть прибыли уходила на адвокатов. Паоло, сын Альдо, который впоследствии занял пост ведущего дизайнера фирмы, бесконечно судился со своим отцом. Парадокс был в том, что когда у Паоло заканчивались деньги, счета за адвокатов оплачивал Альдо!

В конце концов отношения в многочисленном семействе наследников Гуччио Гуччи накалились до предела. Во время открытия нового фирменного салона на Пятой авеню в Нью-Йорке произошел скандал: Паоло обвинил своего отца в финансовых махинациях. Паоло поддерживал его двоюродный брат Маурицио, впоследствии вытеснивший дядю и кузена из семейного бизнеса.

Как в кино…

В 1982 г., после очередной ссоры, Паоло Гуччи ушел из компании. А в 1983 г., завещав свои акции сыну Маурицио, умер Рудольфо Гуччи. Обозлившиеся родственники подали в суд, обвиняя Маурицио в подделке завещания. Приговоренный к годичному заключению, Маурицио бежал из страны. Однако ему помог дядя Альдо, и Маурицио смог вернуться в Италию и вступить в права наследования. Тогда Паоло, обиженный на семью, снова подал иск на отца о неуплате налогов, и уже немолодого Альдо отправили в тюрьму. (В целом члены семьи Гуччи подали друг на друга около 15 судебных исков.)

Когда во главе фирмы опять оказались два брата, на этот раз двоюродные – Маурицио и Паоло, от былого процветания Дома не осталось и следа. Маурицио уволил людей, десятки лет работавших в Компании, снял с производства лучшие брендовые вещи, перенес офис в Милан, потратив на его строительство огромные деньги. Но главное – он продал лицензии на использование фирменного логотипа Компании мелким азиатским фирмам. В результате с начала 1990-х присутствие в гардеробе вещей Gucci стало признаком дурного вкуса, и Компания была практически разорена. Траты Маурицио закончились покупкой за $1 млн яхты, на которой он ушел «по делам».

27 марта 1995 г. 45-летний Маурицио Гуччи был застрелен. Убийство оставалось нераскрытым в течение нескольких лет. Однако под подозрение попала вторая жена Маурицио – Патриция Реджиани, которая при разводе получила $1 млн, яхту и два дома. Выяснилось, что Патриция, из-за боязни, что ее дети лишатся наследства, если Маурицио женится в третий раз, решила нанять киллера. Ее осудили на 25 лет.

Чтобы сохранить свои деньги, внуки Гуччи – Роберто, Паоло и Джорджио продали свою долю в виде акций финансовой компании Investcorp. С тех пор никто из рода Гуччи уже не имеет отношения к семейному бизнесу. В 1990 г. главным дизайнером Дома Gucci стал американец Том Форд, и уже через несколько лет он восстановил статус Gucci на мировых подиумах. В 1999 г. Gucci попал в Книгу рекордов Гиннеса в категории «Самый быстрый взлет Дома моделей». Годовой оборот компании при этом увеличился с $250 млн до $1,2 млрд.

Сегодня Gucci – это масштабные рекламные кампании и звездная клиентура фирмы: Мадонна, Том Круз, Шарон Стоун и др. Это зрелищные fashion-show в Париже, Милане и Нью-Йорке. Логотип Gucci украшает не только кожаные изделия и различные аксессуары, но и 11 линий одежды, а также обувь, часы, парфюмерию и меха. Одним словом, бренд Gucci продолжает процветать, но уже без Гуччи…

Глава 2

Мысли о вечном

Хочешь оставить за собой последнее слово – напиши завещание.

Связь времен

Большинство из нас стараются не думать о смерти, избегают говорить о ней, наверное, поэтому и тема завещания столь болезненна, особенно у нас, в России.

На Западе многие уже в 30 лет покупают место на кладбище и оплачивают погребальные церемонии, чтобы не нагружать этими заботами своих родных и близких.

В России почему-то говорить о завещании стесняются, считая, что это неэтично. Это касается не только наследования собственности, но и вообще отношений между родителями и детьми, бабушками и внуками. Например, если внуки задают вопрос: «А что ты будешь делать с загородным домом?» – у старшего поколения появляется обида: «Ты мне смерти желаешь?» Почему так происходит? Причин несколько: культура наследования была прервана, институт собственности в современной России возник совсем недавно, а из-за боязни смерти многие люди стараются не думать о ней, считая, что активными они будут еще достаточно долго и вопросы наследования для них пока не актуальны. Я тоже об этом не думаю, а надо бы: чтобы спокойно жить сейчас, я должен быть уверен в том, что будет после меня. У истинно верующих отношение к смерти совсем иное, чем у большинства наших современников. Великий русский ученый, академик В.М. Бехтерев, всю жизнь изучавший феномен человеческой души, сказал: «Мы погрязаем в мелочах своей жизни так, что забываем о вечном институте смерти и вспоминаем о нем, когда смерть постигает друга, когда по улице двигается погребальный кортеж, и даже в эти моменты мы не всегда думаем о том часе, который неизбежно наступит для нас самих. А между тем – об этом именно часе и следовало бы вспоминать почаще, но не для того, чтобы горевать и плакаться, а для того, чтобы бодрить себя к деятельности, побуждать к мысли о связи нашей личности со всем человечеством и со всем вообще миром, с беспредельным его движением и беспредельным совершенствованием, частицу которого мы осуществляем»[6].

Пять лет назад я думал, что сейчас хорошее время для возрождения традиций и передачи их по наследству. Ведь молодые люди, которым ты можешь что-то передать, – это те, кто по возрасту годятся тебе в дети. Это могут быть дети твоих родных, друзей. Одна из причин, по которой я пришел к православию, – это поиски преемственности в своей жизни, связей с предками и, соответственно, будущим поколением. Я хотел соединиться со всем своим родом, с историей своей страны и семьи в широком смысле этого слова, чтобы мое Я стало частью большой неразрывной цепи. Именно в церкви я понял, что все люди вокруг имеют ко мне непосредственное отношение – это мой ближний и дальний круг. Вот эти бабушки, сидящие на скамейке, по возрасту могут быть моими учителями, а эти юноши, гоняющие мяч во дворе, – моими сыновьями, и если они меня чем-то раздражают и не устраивают, значит, я и сам что-то делаю не так по отношению к ним. Сила действия равна противодействию – как я отношусь к другим, так и они ко мне. Недаром святой Серафим Саровский говорил: «Спаси себя, и вокруг тебя спасутся тысячи».

Получается, мы отвечаем и за себя, и за других, и даже за тот негатив, что нам достался в наследство от отцов в виде каких-то черт характера или болезней… Ведь первое, что наследуют наши дети, – это наши проблемы, как в свое время и мы переняли проблемы наших родителей. Как преодолеть эти противоречия?

Можно не верить, что мы что-то получили по наследству (генетически, материально, профессионально), воспринимая это как что-то само собой разумеющееся. А можно пойти навстречу судьбе и через Бога построить отношения со своими предками, преодолеть неприязнь отторжения, принять своих отцов и дедов. Принять их полностью, как данность, признать их недостатки и достоинства, соотнести их систему ценностей со своей, увидеть и понять себя через призму их судеб и характеров. И тогда многое становится понятно и в своих детях – вдруг узнаешь в них свои черты. И становится легче выстраивать с ними общую систему координат. Именно так можно почувствовать сопричастность миру: понимая других, помогая им по мере сил и получая в ответ свою меру радости… Наверное, так нужно возрождать традиции преемственности. Нам дана в наследство вера предков – ее надо уважать, признавать и нести дальше, как семейную икону, которая передается из поколения в поколение, хранит тепло их молитв, помогает и дает нам свою силу.

Я не буду составлять завещание…

Когда уходят по-английски, с наследством может быть волынка.