Г. Севастьянов - Хрестоматия альтернативного разрешения споров

Тема 7. Особенности производства по делу в третейском суде

Яркой особенностью регулирования процедуры третейского разбирательства является превалирование частных способов регулирования (в регламенте третейского суда и в соглашении сторон) над законодательным регулированием. Третейское разбирательство отличает от гражданского процесса иной статус самого третейского суда и усеченный состав участников процесса. Участниками третейского разбирательства являются его стороны, участие иных лиц должно быть обосновано прямым указанием в законе или соглашением сторон. Множественность участников в третейском разбирательстве зависит не столько от характера правоотношения между ними, сколько от наличия между ними третейского соглашения.

Субъектами третейского разбирательства могут быть:

— третейские судьи (состав суда);

— стороны и третьи лица (при определенных условиях);

— свидетели, эксперты, переводчики.

Взаимоотношения субъектов третейского разбирательства можно разделить на: взаимоотношения сторон между собой; взаимоотношения сторон с другими участниками третейского разбирательства; взаимоотношения участников процесса и суда.

Отношения сторон третейского разбирательства строятся на началах равенства и диспозитивности. Эти принципы присущи третейскому процессу в той же степени, что и гражданскому процессу. Особенностью гражданских процессуальных отношений является то, что они возникают с судом, а не между субъектами. В третейском разбирательстве взаимоотношения между сторонами не просто присутствуют, а определяют процессуальное поведение сторон и суда, поскольку стороны наделяют третейский суд компетенцией и определяют правила рассмотрения спора, которыми руководствуется суд.

Отношения сторон третейского разбирательства с третейским судом определяются тем, что третейское разбирательство основано на согласовании воли нескольких частных лиц, не вступающий в противоречие с общим дозволением государства. Компетенция третейского суда ограничена рамками третейского соглашения и возникает из частного соглашения, что делает положение суда в третейском процессе в корне отличным от положения государственного суда.

Характер отношений третейского суда и участников третейского разбирательства нельзя описать через отношения власти-подчинения, характерные для государственного правосудия. Третейский суд не вправе давать сторонам обязательные указания, за исключением единичных случаев, налагать на них меры ответственности за ненадлежащее поведение в процессе (если только не считать такой мерой возможность принятия негативного для стороны решения), у третейского суда отсутствует возможность принуждения. Нет властных полномочий в отношениях суда с такими участниками третейского разбирательства, как свидетели, переводчики, третьи лица, лица, располагающие доказательствами.

Стороны третейского разбирательства вправе устанавливать компетенцию третейского суда и его полномочия и могут изменять их по ходу процесса. Поэтому не стороны находятся в подчинении суда, который вправе давать им обязательные указания, а, напротив, сами стороны определяют круг полномочий суда и порядок его действий. Проявление властных отношений есть в конечной фазе третейского разбирательства — решении третейского суда, поскольку оно волевым образом изменяет правоотношения сторон. Однако принятие решения еще не вызывает властного эффекта; возможность его принудительного исполнения возникает вследствие судебного акта, вынесенного государственным судом по заявлению истца в третейском разбирательстве.

Вывод о подчинении третейского суда сторонам также не будет верным. Третейский суд связан взаимной волей обоих участников процесса, но не подчинен каждому из них в отдельности, что позволяет ему разрешать дело не в интересах одной из сторон. Получая от сторон полномочия на рассмотрение спора, третейский суд выходит из их подчинения, а его дальнейшие действия определяются им самостоятельно.

Воля сторон, вступающих во взаимоотношения с третейским судом, направлена на регулирование не имущественных, а процедурных отношений, единственным имущественным аспектом этих отношений выступает уплата третейского сбора. Поэтому нет оснований рассматривать деятельность третейского суда как разновидность гражданско-правовой сделки, поскольку она не порождает каких-либо материальных прав и обязанностей.

Законодательство о третейском разбирательстве не регулирует возможность вступления в третейский процесс третьего лица. Их вступлению в процесс препятствуют конфиденциальность третейского разбирательства и возможность участия в третейском процессе только лиц, заключивших третейское соглашение, — его сторон. В законе не указано, что третьи лица имеют те же права, что и стороны, поэтому они формально лишены возможности совершать какие-либо значимые процессуальные действия: оспаривать решения, формировать состав суда, заявлять отводы, участвовать в выработке правил разбирательства и т. д. Термин «третьи лица в третейском процессе» можно применять только условно, поскольку по своему статусу они имеют мало общего с третьими лицами, участвующими в гражданском процессе. Преградой к участию третьих лиц является принцип конфиденциальности. Процедура появления в третейском процессе третьих лиц должна выглядеть следующим образом: сами стороны или суд может предложить сторонам привлечь к участию в деле третье лицо. В случае согласия на это обеих сторон третье лицо уведомляется о рассмотрении спора в третейском суде и ему сообщается о возможности его участия в данном процессе при условии заключения соглашения со сторонами.

Не до конца сформировано отношение к правопреемству в третейском разбирательстве. Исходя из ст. 5 Федерального закона «О третейских судах в Российской Федерации», определяющей, что третейское соглашение заключается между сторонами, можно прийти к выводу о нераспространении действия третейской оговорки на нового кредитора, поскольку соглашение между этими сторонами отсутствует.

Третейское соглашение является добровольным и носит фидуциарный характер. В большинстве случаев сохранение в силе третейского соглашения не нарушает прав сторон и позволяет обеспечить надлежащую их защиту. Третейское соглашение сопровождает материальные правоотношения сторон. Статья 384 ГК РФ регулирует все условия договора безотносительно к тому, нормами каких отраслей права они регулируются. При цессии к новому кредитору переходят такие элементы режима сделки, как: претензионный порядок, способы фиксации нарушений договора, порядок и формы оплаты, налоговые таможенные и валютные обязательства. Предъявление иска в защиту нарушенных прав — одна из составных частей содержания права требования, перешедшего к новому кредитору. С учетом сказанного можно сделать вывод о том, что к упоминаемым в ст. 384 ГК РФ условиям, на которых права первоначального кредитора переходят к новому кредитору, относится и условие о рассмотрении споров в третейском суде. Таким образом, за исключением редких случаев, когда исполнение третейского соглашения явно связано с личностью сторон (в биржевых, корпоративных спорах), перемена лиц в обязательстве влечет за собой перемену и в третейском соглашении.

Порядок действий субъектов третейского разбирательства чаще всего подчинен четким правилам. Это дает основание к утверждениям, что существует третейская процессуальная форма. Анализ закона позволяет установить, что для третейского суда установлено два вида обязательных к использованию судебных актов — решение и определение. Третейский суд в ходе разбирательства может прибегать и к совершению процедурных действий в форме, не характерной для государственного суда, поскольку он самостоятельно определяет, в какой форме произвести то или иное действие.

В третейском разбирательстве существует влияние сторон и самого состава третейского суда на процессуальную форму, в то время как для государственного суда подобное влияние исключено — процессуальная форма устанавливается только законом. Признаки третейской процессуальной формы:

— устанавливается не только законом, но и локальными правовыми актами, усмотрением сторон и состава суда;

— не является всеобъемлющей (допускается осуществление процессуальных действий в иных, не запрещенных формах);

— закон не всегда содержит требования к ее внутреннему содержанию.

В контексте третейского разбирательства можно говорить не о необходимости следования процессуальной форме при совершении действий любыми его субъектами, а о следовании определенному порядку действий при совершении наиболее значимых процедурных действий в случаях, прямо предусмотренных источниками третейского разбирательства. Понятие «третейская процессуальная форма» имеет право на существование, но его содержание существенно уже, чем общее понятие процессуальной формы, и обладает иным внутренним содержанием.