Самат Ягофаров - Международные стандарты в уголовном судопроизводстве
Между тем, несомненным является и то, что общепризнанные принципы и нормы никоим образом не могут полностью отразить сущность понимания международных стандартов как ввиду их недостаточной определенности, так и весьма общей правовой конструкции. К тому же все документы, относимые к общепризнанным принципам и нормам, появились на свет более полувека назад, что, естественно, наводит на мысль о том, что они, несомненно, подверглись определенному моральному старению ввиду бесспорного скачка в развитии человеческой цивилизации, произошедшего за данный период.
Однако это ни в коем случае не означает, что данный материал потерял свою социальную ценность, наоборот, текущее состояние можно охарактеризовать как преобразование заложенных в них стандартов в новое качество, где сущностное понимание определенных положений уже не поглощается определяющим понятием и представляет собой сложную систему – конгломерат, включающий в себя как базовый стандарт, так и стандарты, тесно с ним связанные, но признаваемые уже в качестве самостоятельных. Наиболее полно данная тенденция находит отражение в существующих международных договорах как универсального, так и регионального характера, специально посвященных регулированию вопросов повышения качества гарантий по соблюдению прав личности, вовлеченной в уголовный процесс. Важной особенностью такого договорного права является то, что «соглашения в области прав человека ориентируют государства на целостное применение договора, что обусловливается ограниченной возможностью заявлять оговорки при ратификации или присоединении к конвенции либо использовать дерогационные49меры по отношению к конкретным правам и свободам» 50. Необходимо учесть, что ограничительный характер заявления оговорок к соглашениям о правах человека не только является следствием их универсальности, но и мотивируется отсутствием принципа взаимности при нарушении международных договоров, применяемого в традиционном договорном праве. Так, невыполнение положения договора одной стороной дает право другой стороне на аналогичное поведение, что недопустимо в отношении соглашений по правам человека.
Однако следует констатировать, что Россия пока не является участником всех подобных соглашений, к тому же те, по которым она несет обязательства, выполняются не в полной мере, и несмотря на конституционные положения о приоритете международных договоров, факты их реального применения достаточно редки и неоднозначны51. Кроме того существует достаточно большой массив документов, принятых в рамках международных организаций, таких, как Генеральная Ассамблея ООН, Комиссия по предупреждению преступности и уголовному правосудию, Экономический и Социальный Совет ООН (до 1992 года – Комитет по предупреждению преступности и борьбе с ней; до 1971 года – Комитет экспертов по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями), Конгресс ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, Совет Европы и ОБСЕ. Данные акты, если следовать доктринальным положениям, не являются ни международными договорами, ни общепризнанными принципами и нормами международного права, они являются рекомендательными правовыми актами, в правовую систему они не имплементированы и применению правоприменительными органами России не подлежат52. Между тем, подобными документами вырабатываются не только способы наиболее эффективного внедрения и применения существующих международных стандартов в уголовном судопроизводстве, но и основа для новых направлений преобразования существующих стандартов в новое качество.
Традиционно существующий перечень подобных документов принято относить к категории «мягкого права» 53 ввиду того, что по своему существу они носят рекомендательный характер, и их неисполнение не несет какой-либо юридической ответственности, но под угрозой, как надо понимать, все же оказывается политический престиж неисполняющего государства. Как заключает в таком случае Т. Н. Нешатаева, «мягкие нормы позволяют праву быть «гибким», приспосабливающимся как к своеобразию регулируемых отношений, так и к интересам субъектов, вступающих в эти отношения» 54. Несмотря на то, что о важности подобных документов говорят уже довольно длительный период, возможность признать их в качестве документов обязательного характера в ближайшем будущем вряд ли предвидится. Это связано прежде всего с тем, что документы, принимаемые международными организациями, являются либо подготовительной базой для договорного регулирования рассматриваемых вопросов, либо альтернативным вариантом, когда стороны не пришли к оптимальному для них решению. В любом случае рекомендации несут в себе передовую информацию о видении международным сообществом существа стандартов уголовного судопроизводства на современном этапе развития цивилизации.
Важное место в системе международных стандартов занимают положения, выработанные различными судами, созданными и действующими на основе международных договоров. Международные суды, согласно принятой юридической доктрине, также как и национальные, являются правоприменительными органами, поэтому их решения не создают новые нормы права, в то же время решения судов рассматриваются в статье 38 Статута Международного Суда ООН как вспомогательные средства в процессе международного правотворчества и тем самым являются базовым элементом международного стандарта. Но для уголовно-процессуальной науки приоритетной значимостью обладают решения, ввиду предмета рассмотрения возникающего спора, весьма далекого от уголовного процесса, не Международного Суда ООН, а прежде всего действующих на наднациональной основе международных судов региональных организаций, среди которых наиболее эффективно функционирующим принято считать Европейский суд по правам человека.
Ратификация Российской Федерацией Европейской Конвенции о правах человека и основных свободах и протоколов к ней сделало обязательным в отношении РФ не только положений, касающихся прав человека, но и признало юрисдикцию Европейского суда по правам человека по вопросам толкования и применения Конвенции.
Анализ практики Европейского суда показывает, что весомую её часть занимают разрешения ситуаций, связанных с нарушениями прав человека в сфере уголовного судопроизводства. Само по себе разрешение жалобы о праве носит индивидуальный характер, поэтому для науки, как и для правоприменения значение имеет мотивировочная составляющая данного решения, в котором, зачастую дается толкование положений Конвенции. Данное толкование является единственным в своем роде официальным разъяснением должного понимания содержания тех или иных положений Конвенции, посвященных уголовному судопроизводству, отступление от которых должно бы фактически являться невыполнением взятых на себя государством обязательств. Однако фактически, признавая юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции, мы в должной мере не можем обеспечить выполнение взятых на себя обязательств в силу того, что российская правовая система не признает правовых прецедентов, к числу которых относятся и решения Европейского суда по правам человека.
Следствием непризнания судебных прецедентов в качестве источников права является отсутствие четкого и отработанного механизма работы с таковыми, что и создает основную проблему в реализации положений-толкований, а следовательно, закономерным образом приводит российскую правовую систему к отступлению от международных стандартов. По мнению. С. Бабенко «для формирования эффективного механизма применения европейских стандартов в области прав человека в российском уголовном процессе необходимо принятие специального федерального закона, основное содержание которого могли бы составить положения о порядке толкования так называемых конвенционных прав с целью официального установления соответствия или несоответствия российских законов положениям Европейской конвенции55.» Полагаем, что создание подобного института может положительно сказаться в вопросе приобщения России к европейским стандартам при условии отсутствия пренебрежения уже существующими толкованиями Европейского суда, в чью компетенцию, как раз и входит официальное толкование норм Европейской конвенции по правам и свободам. Поэтому данные толкования с российской стороны должны носить субсидиарный характер и служить основой для имплементации правовых положений решений Европейского суда в российскую правовую систему.
В рамках данного исследования особый, на наш взгляд, интерес представляет анализ отдельных положений Римского статута Международного уголовного суда (Рим, 17 июля 1998 г.), которые, несмотря на свою узкоспециализированную направленность, заключающуюся в решении вопросов, связанных с преступлениями международного характера, должны, исходя из самого факта того, что они разрабатывались под эгидой ООН, содержать передовые критерии осуществления уголовного правосудия и служить ориентиром, отражающим качественные изменения, происходящие в системе международных стандартов в сфере уголовного судопроизводства. Представляя собой в отдельной своей части блок процессуальных норм, Римский статут дает возможность получить первичное представление о базовом механизме реализации международных стандартов в реальной правовой действительности.
