Альфред Жалинский - Избранные труды. Том 2. Уголовное право
в) как это повлияет на предпринимательскую культуру и социальный мир в стране.
Высказывались совершенно различные взгляды и, естественно, дискуссия не закончена. Бульварная, но весьма квалифицированная, газета «Bild» подвела итоги процесса следующим образом: «Приговор в Манесман-процессе постановлен в надлежащей процедуре по действующему праву и закону». Далее газета пишет, явно отражая мнение многих миллионов ее читателей: «Акционерный закон был попран ногами, гигантские суммы пролетели и никто за это не отвечает». Но добавляет: «Менеджеры в будущем не будут путать вверенные им предприятия с лавкой самообслуживания. Дюссельдорфский процесс закончил эру бесстыдного грабежа на топ-этажах. Мера и мораль получили наконец свой шанс»[100]. В более серьезных изданиях ставятся более глубокие вопросы о последствиях приговора и возможной его судьбе как обжалованного прокуратурой. Его значение, однако, можно показать, приведя весьма непривычное для ФРГ заявление председательствующей судьи в этом процессе Бригитты Коппенхефер. Она заявила (дословно): «Еще никогда в течение моей 25-летней служебной деятельности как судьи не было, как в этом процессе, предпринято столь массивной попытки оказать прямое или опосредованное влияние на решение суда». Давление, по заявлению судьи, оказывалось со всех сторон – как обвинением, так и защитой, равно как и из внешне нейтральных источников влияния[101].
Это, возможно, непривычно пространный пример, но он убедительно показывает, каков действительный ресурс только одного, но наверняка прецедентного приговора суда, а именно: подсудимые несомненно во время процесса находились под сильной угрозой весьма негативных последствий и, значит, в состоянии стресса, их профессиональная деятельность была блокирована; процесс слияния – передачи активов – оказался более чем прозрачным и стал предметом социального дискурса; угроза неприятностей нависла над многими менеджерами и заставила отказаться от крупных вознаграждений. Но вместе с тем разрыв в оплате немецких и американских менеджеров усиливается. Рискованные решения на рынке принимать будут реже. Влияние уголовного закона на экономику становится более сильным, что меняет аргументы ее развития. Популизм, очень опасный повсюду, растет. Нужен поиск золотой середины. Недаром после постановления приговора по описанному делу министр юстиции ФРГ (немецкая прокуратура входит в состав Министерства юстиции) Бригитта Циприс сочла нужным заявить, что государственного регулирования оплаты менеджеров не будет. Это дело не Министерства юстиции, но правлений и акционеров[102]. Выход один: анализировать ресурс уголовного закона, приводить его в соответствие с Конституцией РФ, как это предусмотрено УК РФ, и оптимизировать его применение[103].
5. Параметры ресурсной характеристики уголовного права. Как и право в целом, уголовное право характеризуется потенциальным ресурсом, наличным ресурсом и используемым ресурсом. Соотношение между этими характеристиками определяется инфраструктурой общества, его реальными и предполагаемыми потребностями. Наличие состояний такого рода позволяет и вынуждает рассматривать ресурс уголовного права как объект осознанного или неосознанного социального управления.
В рамках ресурсной характеристики вначале следует выделять материальные и формальные институциональные параметры. Институциональные параметры – это, грубо говоря, то, что видят и исследуют юристы. Уголовное право есть совокупность (но в принципе не система) предписаний, принятых в определенном порядке, имеющих заданную форму и по всеобщим надеждам некоторое содержание или некоторую определенность.
В формально-правовом, чрезвычайно важном, сущностном плане, потенциальный ресурс уголовного права проявляется в его задачах (ст. 2 УК РФ), пределах действия во времени и пространстве, охраняемом благе или предмете запрета и в границах уголовной ответственности. Все эти и иные институты уголовного права определяют, в каких ситуациях оно может быть применено и какие границы правомерного поведения оно устанавливает. Наличное состояние уголовного права в институциональном плане, т. е. привычное для юристов, определяется количеством и содержанием принимаемых решений, которыми, в частности, являются решения о возбуждении уголовного дела или отказе в этом, промежуточные и окончательные решения о применении мер уголовной ответственности, прежде всего приговоры судов. Желаемое или возможное состояние уголовно-правового ресурса определяется в пределах ресурса потенциального изменением задач уголовного закона, иных уголовно-правовых институтов и внешне изменениями инфраструктуры действия уголовного закона. Более подробный анализ этих параметров ресурса здесь не имеет смысла, поскольку они постоянно изучаются в теории уголовного права.
Материальные параметры ресурса уголовного права представляют больший интерес. Они особенно трудно поддаются изучению, и действительно специалисты и общество в целом имеют о них крайне слабое представление. Это общая, а отнюдь не только российская проблема. Можно утверждать, что общественное сознание не имеет достаточно развитого за пределами статистики языка описания материального, т. е. социального, ресурса уголовного права и не располагает достаточным набором необходимых инструментов его познания. Граждане иногда чувствуют, что происходит нечто неладное, и что им больно или страшно. Во всяком случае, формальное и материальное представления о ресурсе уголовного права не совпадают и не должны совпадать между собой в принципе, но между ними должно быть некоторое ожидаемое соотношение. Проблема в том, что реальное соотношение между формальным и материальным состояниями ресурса как раз мифологизировано и обществу неизвестно. Здесь необходимы серьезные исследования, но предварительно можно выделить следующие группы параметров материального уголовно-правового ресурса:
а) изменение отношений власти и подчинения, поскольку применение уголовного закона означает расширение принуждения, более широкое применение императивных норм, сужение сферы частного права; не самым важным, но показательным примером является меняющееся соотношение социального статуса адвоката и прокурора, что может иметь и позитивное, и негативное значение;
б) изменение поведенческих стеореотипов, обычаев, правил, поскольку уголовный закон, определяя пределы свободы, опосредованно или прямо формирует способы предупреждения уголовно-правовых рисков, правила принятия решений, содержание экономических отношений;
в) перераспределение затрат общества, поскольку использование уголовного закона представляет собой затратную деятельность и повышает затратность иных социальных процессов;
г) усиление стратификации общества за счет выделения группы судимого населения и соответственно его криминализации.
6. Субъекты уголовно-правового ресурса. Ими являются обладающие возможностями определять содержание и применять уголовное право общество, народ как источник власти, собственно законодатель, официальные и неофициальные лоббисты. Эти субъекты обладают принципиально различными возможностями воздействия на законодателя и аппарат правоприменения. Хорошо известно, что именно практика, прежде всего следственно-судебная, определяет действительное содержание уголовного закона в процессе интерпретации существующих текстов.
Проблема крайне важная для любой страны состоит в том, чтобы уголовно-правовой ресурс использовался надлежащими субъектами, находящимися под необходимым и достаточным социальным контролем. Реформаторские усилия в Российской Федерации, можно полагать, ныне идут именно в этом направлении. Роль субъектов ресурса формально установлена с той или иной степенью определенности, но фактически в любой стране не совпадает с формально установленной. Поэтому крайне необходимо, хоть и очень сложно, выявлять реальное состояние субъектной распределенности или принадлежности уголовно-правового ресурса, что должно было бы полностью соответствовать и требованиям марксистско-ленинской теории, а на этой основе реально оценивать характер и возможности его использования, т. е. целевое предназначение субъектно распределенного целевого ресурса. Остановимся лишь на отдельных аспектах этого вопроса.
7. Общество как субъект уголовно-правового ресурса. Являясь источником власти, оно обладает неоднозначным уголовно-правовым ресурсом, который иногда напрасно недооценивают. Предварительно можно утверждать, что ресурс общества велик, когда необходимо расширять возможности уголовного закона. Оно оказывает сильное давление, требуя расширить запреты, усилить ответственность, назначать более строгие наказания. В то же время влияние общества относительно легко искажается и перехватывается иными субъектами уголовно-правового ресурса, использующими его не всегда вполне корректно.
