Арон Трайнин - Избранные труды
Действительно, хороню известно, что советский суд, прекращая дела о действиях явно малозначительных, неизменно ссылается и должен ссылаться на примечание к ст. 6 УК РСФСР как на предусмотренное законом основание такого прекращения. Но если ст. 6 УК РСФСР имеет значение «лишь общей политической характеристики» преступления, то названные действия суда по прекращении дела оказываются лишенными правового основания. Иного вывода сделать нельзя; можно допустить другое: может быть, не вся ст. 6 УК РСФСР является «лишь общей политической характеристикой» преступления, а только основной текст – определение преступления. Но тогда возникает новая трудность: в таком случае оказывается, что примечание к норме (ст. 6 УК РСФСР) имеет правовое значение, а самая норма – «лишь общая политическая характеристика».
Далее, в неразрывной связи с материальным определением преступления, данным в ст. 6 УК РСФСР, находится множество норм УК – ст. 8, 16, 17, 19, 51 УК РСФСР и другие.
Если ст. 6 УК РСФСР является «лишь политической характеристикой», то какова природа и судьба этих органически связанных с ней правовых норм? Эти нормы, определяющие весьма важные положения социалистического уголовного права, оказываются также лишенными общего правового основания, данного законодателем в ст. 6 УК РСФСР. Поэтому объявление материального определения преступления, данного в ст. 6 УК РСФСР и соответствующих статьях уголовных кодексов других союзных республик, «лишь общей политической характеристикой» преступления способно вести не к укреплению, а, напротив, к ослаблению социалистической законности.
Материальное определение преступления, данное советским законодателем в ст. 6 УК РСФСР, имеет огромное и правовое, и политическое значение. Поэтому самостоятельного и полноценного рассмотрения требует как учение о составе преступления, так и учение о преступлении. Они должны образовать самостоятельную, полноценную часть курса общей части советского уголовного права[6].
Смешение понятий преступления и состава преступления, как и попытки искусственно расширить учение о составе преступления за счет учения о преступлении, одинаково наносят ущерб как изучению проблем преступления, так и анализу понятия состава преступления и его громадной роли как основания уголовной ответственности. От того, что это смешение и эти попытки порой объявляются связанными с задачами укрепления законности, они не становятся более убедительными. Напротив, в плане борьбы за социалистическую законность эти попытки являются особо неудачными; недооценка, а тем более отрицание, правового значения за ст. 6 УК РСФСР, дающей материальное определение преступления, способны вести к переоценке значения в социалистическом уголовном праве формально-юридических критериев.
Необходимо учесть и другое. Недооценка значения материального определения преступления, данного в ст. 6 УК РСФСР, приводит к недооценке принципиальной грани, отделяющей социалистическое уголовное право от буржуазного.
Действительно, глубокая противоположность социалистического уголовного права буржуазному уголовному праву находит свое выражение в противоположном понимании преступного: уголовное законодательство капиталистических стран определяет преступление лишь формально как действие, влекущее за собой наказание. Противоположная конструкция понятий преступного имеет решающее значение для всей системы и всех институтов, с одной стороны, буржуазного, с другой – социалистического уголовного права.
Действительно, в неразрывной органической связи с формальным определением преступления в буржуазных уголовных кодексах, начиная с французского Кодекса 1810 г. и кончая швейцарским Уложением 1937 г., находится формальное расчленение преступлений на две-три группы (преступление, проступок, нарушение). Этот формализм проникает и в конструкцию отдельных институтов: соучастия (разграничение ответственности соучастников по формальному признаку – исполнитель, пособник), стадий совершения преступления (установление формальных граней приготовления и покушения) и других.
Социалистическое уголовное право рассматривает преступление в его исторической изменчивости и в связи с системой господствующих общественных отношений. В соответствии с этим оно дает материальное определение преступления. Это новое, материальное, определение преступления не является изолированным в системе социалистического уголовного права; напротив, оно определяет структуру и содержание таких основных институтов и понятий советского уголовного права, как соучастие, приготовление, покушение, виновность, и других.
Действующий советский закон последовательно осуществляет эту зависимость. Так, если обязательным материальным признаком наказуемого деяния является его общественная опасность, то отпадение этого признака исключает наказуемость деяния, хотя формально оно и остается предусмотренным в качестве наказуемого действия. На этом принципе основано имеющее глубокое значение примечание к ст. 6 УК РСФСР: «Не является преступлением действие, которое хотя формально и подпадает под признаки какой-либо статьи Особенной части настоящего Кодекса, но в силу явной малозначительности и отсутствия вредных последствий лишено характера общественно опасного». На том же принципе построена и ст. 8 УК РСФСР, предусматривающая неприменение наказания, «если конкретное действие, являвшееся в момент совершения его согласно ст. 6 настоящего Кодекса преступлением», или лицо, совершившее это действие, к моменту расследования или рассмотрения дела судом перестали быть общественно опасными.
Материальная оценка преступления находит, далее, выражение и в конструкции отдельных институтов социалистического уголовного права. Советский закон предоставляет суду право наказывать соучастников в зависимости от конкретной оценки степени общественной опасности отдельных соучастников и их участия в преступлении. На той же материальной оценке конкретных явлений построена в социалистическом уголовном праве и ответственность за приготовление и покушение.
Советский закон и советский суд, конечно, не игнорируют и не должны игнорировать значение различных стадий совершения преступления и, в частности, стадии приготовления. Более того, советский закон дает специальное определение приготовления как действия, выражающегося «в приискании или приспособлении орудий, средств и создании условий преступления…» (ч. 1 ст. 19 УК РСФСР).
Таким образом, учет стадий совершения преступления прямо предписывается советским законом. Но путь социалистического правосудия, диктуемый материальным определением преступления в разрешении этого вопроса, – это путь, основанный не на формальном разграничении приготовления и покушения, а на реальной оценке преступления, на учете всех обстоятельств дела, действий и личности виновного.
Исходя из материальной оценки явлений и опираясь на материальное определение преступления, действующий закон устраняет из судебной практики извилистый путь схоластических разграничений; ст. 19 УК РСФСР предписывает суду при определении наказания за подготовительную деятельность «руководствоваться степенью опасности лица, совершившего покушение или приготовление, подготовленности преступления и близостью наступления его последствий, а также рассмотрением причин, в силу которых преступление не было доведено до конца».
Материальное определение преступления, выраженное в ст. 6 УК РСФСР, лежит и в основе определения советским законодателем важнейшего элемента состава, характеризующего субъективную сторону преступления, – умысла. Действительно, советский закон определяет умысел не формально, как предвидение и желание последствий, предусмотренных уголовным законом; закон в ст. 10 УК РСФСР определяет умысел как предвидение общественно опасного характера последствий и желание этих последствий.
С материальным определением преступления связано и право суда снизить наказание ниже минимума, указанного в законе (ст. 51 УК РСФСР), и ряд других норм Общей части Уголовного кодекса.
Наконец, материальное определение преступления, данное в ст. 6 УК РСФСР, имеет исключительное значение для всей Особенной части Уголовного кодекса: ст. 6 дает родовое определение преступления; нормы Особенной части определяют виды этих преступлений.
Таким образом, правовое и политическое значение материального определения преступления, данного в ст. 6 УК РСФСР, в системе социалистического уголовного законодательства весьма велико.
Понятие состава преступления не может строиться ни на отрыве от материального определения преступления, данного в ст. 6 УК РСФСР, ни на смешении этих понятий.
Оба понятия – преступление и состав преступления – исполнены глубокого политического и правового значения.
