Джон Дикки - Cosa Nostra история сицилийской мафии
По воспоминаниям Леопольдо, тринадцатого января 1893 года они с отцом в последний раз провели вместе весь день. Они объездили верхом поместье, заглянули в каждый его уголок. С тех пор как отец оставил службу в Банке Сицилии, у него появилась возможность уделять больше времени земельному участку. В тот вечер он сидел за своим большим квадратным столом, записывая то, что увидел днем. Пока он работал, Леопольдо от нечего делать открыл какой-то ящик и обнаружил в нем большую жестяную коробку, в которой лежало множество патронов для револьвера и винтовки.
– Похоже на артиллерийский погреб линкора, – заметил Леопольдо.
Улыбнувшись, отец отложил ручку и стал показывать сыну средства безопасности, которые имелись в кабинете. Потолочное перекрытие было сделано из огнеупорных кирпичей, поддерживаемых стальными балками. Необычайно тяжелая дверь запиралась новейшим английским замком. Одно окно позволяло вести наблюдение за довольно широким участком сельской местности, а другое выходило на единственный въезд во двор.
– Когда я здесь, – подвел итог барон Нотарбартоло, – мне никто не страшен. Имея в своем распоряжении такое оружие и храброго человека, которому можно доверять, я могу выдержать нападение двадцати преступников.
Отец замолчал, а Леопольдо подумал, что Мендолилла была Утопией, которая требовала надежной защиты.
– Впрочем, все это чепуха, – добавил Эмануэле, пожав плечами. – Если они захотят добраться до меня, то поступят так же вероломно, как в первый раз.
Эта фраза осталась в памяти Леопольдо. Отец имел в виду события 1882 года, когда он при весьма загадочных обстоятельствах был похищен бандитами. Именно этот эпизод заставил Эмануэле Нотарбартоло побеспокоиться о своей безопасности. Пока шли переговоры о выкупе, его целых шесть дней продержали в крошечной пещере на холмах, а потом передали в руки властей. Выкуп был единственной альтернативой лобовой атаки, которую угрожали предпринять власти. Спустя несколько дней после освобождения отца, главаря похитителей обнаружили мертвым на дороге в Каккамо. Кто-то несколько раз выстрелил ему в спину. Затем некто, пожелавший остаться неизвестным, сообщил полиции о местонахождении остальных бандитов, которые после перестрелки были схвачены на принадлежавшей какой-то баронессе вилле в Виллабате. (Этот пригород Палермо пользовался дурной славой, поскольку в нем было полно мафиози.) Тайна похищения так и не была раскрыта, но у Эмануэле Нотарбартоло имелись серьезные подозрения. Позднее, мысленно возвращаясь к тем ужасным дням после смерти отца, Леопольдо невольно задавался вопросом: не было ли связи между похищением барона и последующим его убийством?
В последний раз Леопольдо видел своего отца в гавани Палермо. Это случилось 18 января, то есть со времени совместной прогулки по поместью не прошло и недели. Юноша находился на борту парохода, отплывавшего в Неаполь – пересадочную станцию на пути в Венецию, где ему надлежало прибыть на корабль, направлявшийся в Соединенные Штаты. С того момента, как Леопольдо уехал на учебу в военно-морской колледж, он ни разу не оставался дома так долго, как в три последних месяца перед убийством. Тогда он впервые общался с отцом на равных. Разговаривая как мужчина с мужчиной, они делились мыслями о бизнесе, политике и карьере. Когда пароход отдавал швартовы, Леопольдо стоял на корме. Он пристально наблюдал за портовой суетой, и вдруг заметил знакомую фигуру: отец махал ему с палубы какого-то крохотного суденышка. В следующий миг кораблик исчез из вида, скользнув в щель между двумя большими пароходами.
Поздним утром 1 февраля 1893 года, после двухчасовой поездки на лошади из Мендолиллы до железнодорожной станции Скьяра, Эмануэле Нотарбартоло поднялся в пустое купе первого класса поезда до Палермо. Только теперь он мог позволить себе расслабиться. В течение всех десяти лет, прошедших после похищения, он вел себя крайне осторожно и никогда не ездил по сельской местности без оружия. Но ему и в голову не приходило, что бандиты могут напасть на поезд, поэтому он снял винтовку и осторожно положил ее на сетчатую полку для багажа, прямо над головой. Положив следом плащ, шляпу и пояс, он устроился поудобнее у окна, рассчитывая либо вздремнуть, либо дождаться, когда поезд, следуя направлению береговой линии, повернет на запад и за окнами засинеет гладь Тирренского моря.
До следующей станции под названием Термини Имерези барон Нотарбартоло ехал в одиночестве. Случайные свидетели видели, как дремавший в купе первого класса человек вдруг встрепенулся – видимо, остановка поезда прогнала дремоту. Поезд отправился из Термини Имерези в шесть часов двадцать три минуты, с опозданием на тринадцать минут против расписания. Незадолго до того, как состав тронулся, в него сели два человека в черных пальто и котелках.
Заместитель начальника станции дал сигнал к отправлению. Он внимательно разглядывал вагоны первого класса, поскольку в одном из купе должен был ехать его друг, инженер-железнодорожник. Его внимание привлек человек в купе, соседнем с тем, которое занимал инженер. Это был хорошо одетый мужчина плотного телосложения, под шляпой виднелось широкое, бледное лицо с густыми бровями, темные глаза и черные усы. Позднее заместитель начальника станции признавался, что внешность этого человека показалась ему весьма зловещей.
Последние, ужасные мгновения жизни барона Нотарбартоло были восстановлены после осмотра купе в Палермо и после вскрытия, проведенного судебным врачом. Когда поезд въехал в туннель между Термини и Трабией, на барона напали двое. Один наносил удары стилетом, а второй воспользовался кинжалом с костяной ручкой и обоюдоострым клинком. Очнувшись от полудремы, барон вскочил и стал защищаться. Некоторые удары не достигли цели, о чем свидетельствовали глубокие порезы на сиденье и на подголовнике. Нотарбартоло было почти шестьдесят лет, но он отличался недюжинной силой и когда-то служил в армии. Грохот въехавшего в туннель поезда заглушал его крики. Он схватился в рукопашную с одним из нападавших, а потом отчаянным рывком попытался дотянуться до багажной полки, где лежала винтовка. В этот момент кинжал вонзился ему в пах. Последующие удары исполосовали руку и багажную сетку. На оконном стекле остался окровавленный отпечаток ладони барона. Один бандит заломил барону руки, а другой нанес ему четыре глубоких ранения в грудь. Всего Нотарбартоло получил двадцать семь колотых ран.
Между тем поезд подходил к станции Трабия. Запыхавшиеся после драки и запачканные кровью, убийцы сняли вещи Нотарбартоло с багажной полки, а труп обыскали и изъяли все, что могло облегчить установление личности. Они сняли золотые часы с фамильной символикой, забрали бумажник с визитными карточками и лицензией на право ношения оружия. Хотя еще не стемнело, им требовалось при первой же возможности избавиться от улик и улизнуть. Затаившись под окном купе, убийцы ждали, когда поезд снова тронется. Место, где они планировали избавиться от своей жертвы, лежало всего в двух минутах езды от Трабии. Как только поезд отъехал от станции, они прислонили труп к двери и вытолкнули его наружу, когда состав проезжал через мост Куррери. Однако им не удалось сбросить тело барона так, чтобы оно упало в протекавшую внизу реку и его унесло в море. Тело Нотарбартоло ударилось о парапет и упало вблизи железнодорожного полотна.
На следующей станции убийцы покинули залитое кровью опустевшее купе.
Зимой 1899-1900 годов в Милан прибыли довольно необычные гости. Закутавшись от холода в плащи, десятки небольшого роста черноволосых людей в кепках бродили по окутанным туманом улицам северо-итальянского города. Им едва хватало на еду тех жалких грошей, которые были выделены городскими властями на их содержание. Это были сицилийцы, свидетели по делу об убийстве Нотарбартоло. В миланском Суде ассизов встретились жители двух совершенно не похожих друг на друга частей Италии. Показания многих свидетелей пришлось переводить, иначе их не сумели бы понять присяжные.
Потребовалось почти семь лет, чтобы довести дело до рассмотрения в суде; таково было первое скандальное обстоятельство в ряду тех, которые окружали убийство Нотарбартоло. Причины необычайно длительной задержки эффектно раскроются перед присяжными. Между тем еще до начала суда стало ясно, что убийцы не ставили себе целью ограбить свою жертву. За ними, очевидно, стояла какая-то разветвленная организация, членами которой были и помогавшие им железнодорожники. Появился и возможный мотив убийства, судя по всему, связанный с коррупцией в политических и финансовых кругах. Незадолго до убийства следственная комиссия обнаружила факты должностных преступлений, имевших место в Банке Сицилия в период, когда его управляющим был преемник Нотарбартоло. Деньги банка использовались для поддержки курса акций принадлежавшей семейству Флорио судоходной компании NGI во время весьма непростых переговоров последней с правительством о получении государственного контракта. Это было чистой воды жульничество. Банк предоставил ссуды подставным лицам, скупившим акции судоходной компании, которые затем были приняты банком как гарантия возврата ссуды. Настоящие заемщики, в число которых входили управляющий банком, а также Игнацио Флорио, остались неизвестными, что являлось нарушением правил банковских операций.
