Олег Баев - Основы криминалистики. Курс лекций
Что с необходимостью из этого следует, иными словами, какие необходимые следствия вытекают из этой версии? Их как минимум три:
1) Петров в момент нанесения Иванову ножевых ударов находился на месте убийства;
2) у Петрова на момент убийства Иванова был нож, которым потерпевшему наносились удары;
3) Петров имел мотив для убийства Иванова.
Такие же необходимые следствия должны быть выведены из частных версий, связанных с версией общей о совершения убийства потерпевшего Петровым: о форме вины, мотивах преступления и т. д. Например, если частная версия гласит, что Петров завладел имуществом, которое имелось у потерпевшего, то из этого с необходимостью следует, что данное имущество находится у Петрова, либо после совершения преступления он как-то иначе распорядился им по собственному усмотрению.
Вот эти-то выводы из версий (необходимые следствия) можно объективно проверить, подтвердить или опровергнуть. К примеру, по первому из них – установить лиц, которые видели Петрова в данный момент на месте или непосредственно у места происшествия, о чем их, естественно, допросить; произвести идентификационные исследования следов обуви, отпечатков пальцев, обнаруженных на месте происшествия, с обувью, изъятой для этой цели у Петрова, и образцов отпечатков его пальцев и т. д. По второму – принять меры к обнаружению у Петрова ножа и последующих его экспертных исследований (судебно-медицинских, физико-технических и др.), установить лиц, которые видели у Петрова подобное оружие, и т. д. По третьему – установить путем допроса как свидетелей, так и самого Петрова его взаимоотношения с потерпевшим, объективно установить наличие у Петрова именно того мотива, по которому совершено расследуемое преступление, используя для этого все имеющиеся процессуальные и криминалистические возможности.
Но, помимо следствий необходимых, причина (версия), как сказано, обусловливает проявление следствий возможных. В нашем гипотетическом примере такими возможными следствиями является то, что: возможно, кто-то видел Петрова на месте преступления; возможно, Петров рассказывал кому-либо о совершении им убийства Иванова; возможно, Иванов подозревал Петрова в готовности совершить его убийство и кому-либо об этом рассказывал; возможно, на теле и одежде Петрова остались следы от совершенного им убийства и т. д. Эти возможные следствия также поддаются практической проверке соответствующими оперативно-розыскными мероприятиями и главным образом следственными действиями.
В сущности, именно логически точно выдвинутая и сформулированная система необходимых и возможных следствий из общей и частных версий предопределяет планирование их проверки и практическую реализацию плана расследования уголовного дела. Практическая их проверка и составляет сущность четвертого этапа версионной деятельности субъекта исследования преступления. Она должна привести к одному из следующих результатов:
а) к подтверждению версии, т. е. к положительному ответу на сформулированное в версии предположение – к достоверному знанию о факте или обстоятельстве, относительно которого она выдвинута («Да, убийство совершил Петров», «Да, убийство совершено Петровым по такому-то мотиву»);
б) к опровержению версии, к ответу на нее отрицательно: «Нет, Петров убийства не совершал», «Нет, убийство не совершено по корыстному мотиву». Пока достоверного – или положительного или отрицательного – знания по версии не получено, проверка ее продолжается.
Очевидно, что если получено положительное достоверное знание, то версионная деятельность субъекта исследования преступлений по факту или обстоятельству, относительно которого она производилась, завершается. Отрицательный достоверный ответ означает окончание проверки версии, но обусловливает необходимость нового витка версионной деятельности: снова осмысливание информации, но информации, зачастую вновь полученной или модифицированной в результате проверки неподтвердившейся версии и в целом по исследуемому делу, снова логическое рассуждение по ее поводу, снова формулирование версий (уже иных), выведение из них систем необходимых и возможных следствий, их практическая проверка и т. п.
...Однако лишь когда и только когда практическая проверка докажет существование – и докажет достоверно, однозначно – существование всех необходимых следствий, вытекавших из общей и частных версий, они перестанут быть версиями, а превратятся в истину.
Если продолжить наш гипотетический пример, то для обоснованного привлечения Петрова к уголовной ответственности за совершение им убийства Иванова необходимо, чтобы (если говорить лишь о самом факте совершения им этого преступления, условно абстрагируясь от формы вины, мотива и других компонентов, входящих в предмет доказывания по уголовному делу):
а) экспертными исследованиями следов на месте происшествия, показаниями свидетелей и другими доказательствами было доказано, что Петров на момент убийства Иванова был на месте происшествия;
б) при обыске в его доме или в другом месте или у иных людей обнаружен принадлежащий Петрову нож, которым, согласно заключению судебно-медицинской и физико-технической экспертиз, нанесены ранения Иванову;
в) у Петрова или у людей, которым он их передал, обнаружены ценности, опознанные свидетелями как принадлежавшие Иванову и находившиеся при нем в момент его гибели.
По моему глубокому убеждению (есть мнения и другие), неустановление хотя бы одного (и «всего лишь» одного) необходимого следствия, вытекающего из версии о виновности обвиняемого в совершении преступления, влечет неполноту и необъективность расследования, делает необоснованным привлечение лица к уголовной ответственности, влечет следственную, а затем зачастую и судебную сшибку в установлении виновности обвиняемого.
Именно этим можно объяснить следственную и судебную ошибки в деле «отцеубийцы» Дмитрия Карамазова в «Братьях Карамазовых» Ф.М. Достоевского. Как помним, казалось бы, нашли подтверждения все необходимые следствия, вытекающие из версии о его виновности: и присутствие Дмитрия на месте происшествия, и наличие у него орудия убийства (пестика), и несомненное и всем очевидное наличие мотива, и т. д. И всего лишь одно необходимое следствие не было подтверждено. Его можно сформулировать так: «Если Дмитрий Карамазов убил отца и завладел при этом тремя тысячами рублей, то, следовательно, эти деньги либо находятся у него, либо он их растратил, либо кому передал». Показания же Карамазова, что израсходовал он в Мокром не более полутора тысяч из «ладанки», и других денег у него нет и не было, ни следствием, ни судом опровергнуты не были; следовательно, необходимое следствие из версии установлено не было. Но, как нередко бывает и в настоящее время, «мужички за себя постояли».
Замечу, что в связи с принципиальнейшим характером этого положения я посвятил его обоснованию несколько своих публикаций [118] .
Завершая рассмотрение этой части вопроса о принципах построения и проверки следственных версий, хотелось бы вновь обратить внимание на повышенную необходимость корректного отношения к выдвижению систем необходимых и возможных следствий, вытекающих из сформулированной версии. Дело в том, что даже в немногочисленных работах, в которых рассматриваются эти проблемы, допускаются существенные и досадные ошибки в этом отношении.
Так, известный криминалист В.Е. Коновалова в несомненно интересной монографии, посвященной криминалистическим версиям [119] , анализирует следующий случай из следственной практики.
Неподалеку от жилых домов был обнаружен труп молодой женщины. В местах, прилегающих к нему, обнаружены следы тачки. Судебно-медицинская экспертиза пришла к выводу, что причиной смерти стала асфиксия; кроме того, эксперт установил, что потерпевшая была на восьмом месяце беременности и пыталась ее прервать механическим вмешательством. Эксперт отметил и наличие многочисленных царапин на веках и сетчатке глаз потерпевшей.
При изучении личности потерпевшей было установлено, что она жила в общежитии, будучи не замужем, тяготилась своей беременностью и неоднократно высказывала желание избавиться от плода. Из допроса свидетелей стало известно о существовании некой «тети Маши», предлагавшей женщине сделать аборт.
На основании этих данных следователь выдвинул версию: во время производства аборта наступила смерть потерпевшей, и абортмахерша, желая избавиться от трупа, вывезла его на тачке к месту, где он и был обнаружен.
Выдвинув эту версию, пишет В.Е. Коновалова, «следователь стал выводить из нее необходимые следствия, а именно:
1) местом производства аборта была квартира «тети Маши»; 2) в квартире могут оказаться следы преступления, а также носильные вещи, принадлежащие потерпевшей; 3) у «тети Маши» должна быть тачка, на которой транспортировался труп потерпевшей к месту его обнаружения; 4) к преступлению причастны иные лица, помогавшие «тете Маше» в транспортировке; 5) в помещении должен быть острый предмет, имеющий на себе следы крови, которым наносились царапины на сетчатую оболочку глаз потерпевшей; 6) повреждения сетчатки оболочки глаз потерпевшей наносились в целях «устранения облика лица, запечатленного в глазах».
