Яков Магазинер - Избранные труды по общей теории права
Итак, обратимся к составу юридической нормы как молекулы объективного права. Юридическая норма состоит из двух частей. В первой части определяются условия применения нормы: это – гипотеза, т. е. условие, при наличности которого действует норма. Пусть, например, дана норма: если договор совершен вследствие обмана или насилия, то суд может признать его недействительным. Первая часть этой нормы – «если договор совершен вследствие обмана или насилия» – есть гипотеза. Вторая часть этой нормы – «то суд может признать его недействительным» – есть диспозиция, т. е. распоряжение закона о последствиях наличности данного условия (обмана или насилия); другими словами, диспозиция определяет те права или обязанности, которые вытекают из гипотезы. Итак, гипотеза есть определение условий применения нормы, а диспозиция – указание последствий наличности гипотезы.
В этом смысле все юридические нормы гипотетичны, условны, ибо содержат указание условий, когда они применяются. Даже когда нарушение нормы не влечет за собой никаких особых юридических последствий, задача нормы заключается в том, чтобы указать, какие действия неправомерны, и, следовательно, указать, при каких условиях наступает противоправность: например, «появление в пьяном виде в публичных местах запрещается», – заключает в себе указание условий запрещенности (пьяный вид, публичное место и т. д.). Затем и в тех случаях, когда норма предоставляет должностному лицу по своему усмотрению определить, при каких именно условиях она должна действовать, т. е. дает ему дискреционное право на ее применение, то и здесь это не право на произвольное поведение, а право самому определить, имеются ли налицо те условия, при которых норма может или должна действовать.
Таким образом, гипотеза и диспозиция являются необходимыми элементами юридической нормы. Однако в уголовном праве обе части нормы имеют другие обозначения. Там первая часть нормы, определяющая условия наказания, т. е. состав преступления, называется не гипотезой, а, наоборот, диспозицией, самое же наказание – санкцией. Объяснить это можно так. Уголовный закон не провозглашает особо, что данное деяние запрещается. Он прямо определяет: «Умышленное убийство карается лишением свободы на срок не ниже восьми лет со строгой изоляцией…», и т. д. (ст. 142 УК РСФСР).[90] Здесь нет особого определения о том, что убийство (гипотеза) запрещается (диспозиция), а начинается с диспозиции: «запрещенное законом лишение жизни» (диспозиция) «карается восьмилетним заключением» (санкция). Запретность уголовных нарушений устанавливается не уголовным законом, а общественным правосознанием или специальными, не уголовными законами. Уголовный же закон прибавляет к гипотезе и диспозиции этого, уже известного из другой нормы, запрещения еще третье звено – санкцию, в виде наказания. Например, «неоказание помощи больному без уважительной причины лицом, обязанным ее оказывать по закону или по установленным правилам, карается» принудительными работами или штрафом (ст. 165 УК). Здесь предполагается, что в специальных (например, врачебных) законах уже указано, какое именно неоказание помощи (гипотеза) запрещается (диспозиция). Затем из этого специального закона берется его диспозиция (запрещенное неоказание помощи), и эта диспозиция другой, уже известной, нормы становится диспозицией уголовной нормы, а к ней присоединяется санкция, т. е. последствия диспозиции, в виде наказания.
§ 2. Виды юридических норм
Нормы, как мы видели, делятся на повелительные, запретительные и дозволительные. К ним прибавляются еще отрицательные и определительные. Отрицательные указывают только, что из данного факта не вытекает юридических последствий (например, договор с безумным не имеет силы), а определительные лишь разъясняют смысл того или иного постановления и пути его осуществления.
Правильно ли это расчленение юридических норм? Необходимо ли особо различать наряду с повелительными нормами еще и запретительные и дозволительные как противостоящие повелительным?
Н. М. Коркунов прав в том, что всякая норма есть веление, ибо запрет есть то же веление, отрицательно выраженное, т. е. отрицательное веление, а дозволение есть запрет всем мешать тому, что дозволено, т. е. то же веление.
Равным образом отрицательные нормы повелевают не связывать никаких последствий с известными фактами, а определительные нормы повелевают понимать известные нормы строго определенным образом.
Итак, всякая норма есть веление. Но веления эти имеют различную силу. Огромное значение имеет деление юридических норм на принудительные и восполнительные (или, как их иногда называют, нормы перцептивные и диспозитивные).
I. Принудительные нормы – это те, которые подлежат обязательному исполнению независимо от воли тех, к кому они обращены: например, законы о воинской повинности или налоговые законы, уголовные законы и законы о судоустройстве. Индивиду нет выбора между требованием закона и желанием поступить по-своему; надо служить или уплатить налог, как бы этого ни хотелось избегнуть.
Принудительное право не допускает произвола, усмотрения тех, к кому он относится. Принудительный закон вытекает из какого-нибудь важного публичного интереса, охраняемого нормой, когда настолько важна охрана этого интереса, что общество не может в этом положиться на добровольное соблюдение его теми, кто обязан его защищать, или кто даже заинтересован в его исполнении, но может отнестись к своему собственному интересу недостаточно продуманно или с недостаточной заботливостью. Например, по праву Союза ССР установлен восьмичасовой рабочий день: эта норма, охраняющая от истощения важнейшую основу народного хозяйства, фонд рабочей силы страны, есть норма принудительная, не допускающая, чтобы тот или иной рабочий нанимался на работу выше восьми часов в день; и если даже он выдаст нанимателю обязательство работать больше за какую бы то ни было плату, то такое его обязательство будет недействительным и он вправе всегда от него отказаться, сколько бы он под него вперед ни получил.[91]
Принудительный закон часто вытекает из существа данного института. Например, должник отдал кредитору свою вещь в залог. Существо залога заключается в том, что кредитор вправе продать заложенную вещь, если должник в срок не уплатит долга. В таком случае должник не вправе противиться продаже, даже если о ней ничего между ним и кредитором не было условлено, ибо от него зависело вступить в отношение залога, но раз войдя в это отношение, он подчиняется действию принудительного закона, основанного на существе современного залога как права продать заложенную вещь и получить удовлетворение из вырученной суммы в размере суммы долга.
II. Восполнительные нормы имеют совсем иной смысл. Они обязательны только в том случае, когда нет распоряжения на данный случай со стороны лица, которое на это имеет право. Например, по наследственному праву РСФСР каждый вправе оставить завещание, т. е. распоряжение на случай смерти, в пользу прямых нисходящих (детей, внуков и правнуков), в пользу пережившего супруга или нетрудоспособного и неимущего лица, жившего на его средства за год до его смерти. Завещатель может оставить все свое имущество в сумме до 10 000 руб. золотом одному из этих лиц или всем вместе, сколько каждому пожелает, а может и лишить этого права, кого пожелает.
Таким образом, в этих пределах ему предоставлено право распорядиться своим имуществом, как он пожелает. Но представим себе, что такого распоряжения он не оставил. Тогда вступает в силу восполнительная, диспозитивная норма, в силу которой все его имущество идет в раздел между всеми перечисленными выше лицами, которые наследуют это имущество поголовно в равных долях (ст. 416–422 ГК РСФСР).
Таким образом, восполнительный закон сам по себе не обязателен к непременному исполнению, а обязателен только на случай отсутствия какого-либо распоряжения личности, на случай, которого она не предвидела или не желала считаться с его наступлением.
Гражданское право, в особенности договорное право, заключает в себе особенное обилие норм восполнительного права, ибо здесь, в гражданских правоотношениях (семейных, обязательственных, наследственных и отчасти собственнических), закон предоставляет гражданину свободу частной автономии, т. е. самостоятельное право на урегулирование своих правоотношений с другими, и уж только тогда, когда лицо не воспользовалось этой автономией, закон решает за него, как поступить в обстоятельствах, которых оно не предвидело или не урегулировало.
