Владимир Сверчков - Освобождение от уголовной ответственности, прекращение уголовного дела (преследования), отказ в его возбуждении. Проблемы теории и практики
Все остальные основания освобождения от уголовной ответственности/наказания, закрепленные в нынешнем УК, являются безусловными.
Безусловными признаются такие основания, которые не предусматривают никаких испытательных сроков, обязанностей, ограничений после принятия правоприменителем решения об освобождении. Иными словами, освобождение от уголовной ответственности/наказания прекращает все мероприятия, связанные с участием лица в уголовно-процессуальном или уголовно-исполнительном производстве, и не влечет никаких уголовно-правовых последствий (см., например, ст. 75 УК РФ).
Условные и безусловные основания порой называют соответственно временными и окончательными[99]. Некоторые авторы выделяют условные, условно-безусловные и безусловные виды освобождения от уголовного наказания[100].
В уголовном праве и уголовном процессе рассматривались и другие виды освобождения (оснований освобождения) от уголовной ответственности, прекращения уголовных дел (уголовного преследования), отказа в их возбуждении, например: связанные с заменой уголовной ответственности иными мерами воздействия или не связанные с такой заменой[101]; субъективные или объективные[102]; реабилитирующие или нереабилитирующие[103]; материальные (материально-правовые) или процессуальные[104].
Наибольший резонанс в классификации может вызвать деление оснований на реабилитирующие и нереабилитирующие. В юридической среде распространено мнение о том, что освободить от уголовной ответственности лицо, в деянии которого отсутствует состав преступления, невозможно. Можно лишь прекратить в отношении него уголовное дело (преследование), отказать в его возбуждении. Данная позиция становится неубедительной при рассмотрении двухаспектной (позитивной и негативной) природы уголовной ответственности. Причем позитивный аспект уголовной ответственности следует представлять не в будущем положительном поведении субъекта (как предлагается практически всеми авторами, обосновывающими позитивную (перспективную, проспективную, положительную) юридическую, в том числе и уголовную, ответственность). На самом деле позитивная ответственность – социально-психологическое явление, действительная, наличная, осознанная, реализованная, вытекающая из правомерного (должного, иногда переходящего в обязанное) поведения способность субъекта воспринимать объективное и/или субъективное воздействие одобрением. Как видно, в этой дефиниции позитивной ответственности не идет речи о чувстве ответственности в связи с отсутствием поведенческого факта, о безответственности в силу неопределенного предстоящего поведения субъекта. Позитивная ответственность является объяснением существования в УК РФ восьмой главы, оправдывает причинение такого вреда, который направлен на достижение общественно полезной цели, расширяет в соответствии с действительным положением дел предмет уголовного права как отрасли права, науки и учебной дисциплины (подробнее об этом см. § 2 гл. 6 настоящей работы).
Таким образом, лицо, совершившее предусмотренное уголовным законом деяние, может быть освобождено от негативной уголовной ответственности (по реабилитирующему основанию) в связи с привлечением его к позитивной уголовной ответственности, которая вполне может реализоваться в поощрении.
Предлагались отдельные классификации и для освобождения от наказания, например: а) по объему – полное или частичное (неполное) освобождение[105]; б) по содержанию – освобождение от назначения наказания, исполнения наказания или дальнейшего отбывания наказания[106]; от отбывания наказания, дальнейшего отбывания наказания или от уголовной ответственности и наказания[107]; в) по времени возникновения – освобождение от наказания (в узком смысле) с заменой или без замены его другими мерами, от отбывания наказания в момент его назначения (полное или частичное) или отбывания наказания в процессе его исполнения либо отсрочки исполнения (полное или частичное)[108]. Классификации Ю. Н. Емельянова и А. С. Михлина по последнему критерию выглядят несколько проще: освобождение от применения наказания или его отбывания[109].
Одно нормативное основание освобождения от уголовной ответственности/наказания одновременно входит в разряд нескольких видов. То, к каким видам оно относится, зависит от его юридического содержания. Например, такое нормативное основание освобождения от уголовной ответственности, как примирение с потерпевшим, одновременно является общим, факультативным, безусловным.
Вместе с тем представляется, что освобождение и от уголовной ответственности, и от наказания – разновидности процесса дифференциации и индивидуализации ответственности (наказания), поскольку собственно освобождение от уголовной ответственности (а тем более от наказания), как правило, не освобождает лицо от обязанности возместить или загладить иным образом причиненный преступлением вред (см., например: ст. 75, 76 УК РФ), придерживаться определенного позитивного поведения (см., например: ст. 79, 90 УК РФ), от применения иных принудительных мер, соответствующих общественной опасности лица, совершившего предусмотренное уголовным законом деяние, либо обеспечивающих общественную безопасность иным, индивидуальным для данного лица, образом (см., например: ст. 81, 97 УК РФ).
Уголовно-правовое принуждение, по-видимому, является далеко не самой эффективной восстановительной мерой[110]. Однако это признание – не повод для определения преимущества, например, превентивной функции наказания над подобной функцией иных принудительных мер. Адресаты данных видов воздействия различны. Если в первом случае предполагается влияние, как правило, на людей, совершивших умышленные преступления, причем преимущественно тяжкие и/или особо тяжкие, в исключительных случаях – неосторожные преступные деяния, на лиц, убежденных в необходимости преступного поведения, и т. д., то во втором – на лиц, совершивших преступления небольшой или средней тяжести, в каких-то случаях по неосторожности, твердо покончивших с преступным прошлым, а также имеющих малолетних детей или страдающих тяжелыми болезнями, на лиц, называемых случайными преступниками. Думается, что «первую скрипку» в выборе мер воздействия должны играть особенности личности, а не общественная опасность ее деяния. По справедливому замечанию Н. С. Лейкиной, «личность преступника – не основание ответственности, а основание для индивидуализации мер воздействия как тогда, когда следственные органы решают вопрос об освобождении от ответственности, так и тогда, когда суд решает вопрос о назначении наказания»[111]. На этом положении основаны многие уголовно-правовые исследования, которые показывают степень целесообразности применения определенных мер воздействия к конкретным личностным категориям.
Между тем исследователи, решая вопрос об эффективности освобождения от уголовной ответственности, как правило, обращают внимание на рецидив наказания и освобождения от уголовной ответственности за однотипные деяния, не учитывая при этом опасное состояние совершивших их лиц[112]. Методика оценки опасного состояния совершившего предусмотренное уголовным законом деяние (осужденного) лица необходима, чтобы решить вопрос о безусловном или условном характере освобождения этого лица от уголовной ответственности/наказания; в последнем случае она позволит подобрать оптимальный набор обязанностей и ограничений в отношении данного лица на определенный испытательный срок, с тем чтобы обеспечить решение задач уголовного законодательства, достижение целей уголовной ответственности/наказания.
Недостаточное изучение преступившей закон личности, ее обычного поведения вряд ли способствует принятию эффективных решений в следственной, судебной и уголовно-исполнительной практике. Эта проблема обретает особую актуальность в случае криминологического рецидива преступного поведения лиц, которые ранее привлекались к уголовной ответственности, но были освобождены от ее реализации, а уголовные дела или уголовное преследование прекращены по нереабилитирующим основаниям. Так, в период действия УК РСФСР, с 1992 по 1996 г., доля лиц, ранее совершивших преступления, но освобожденных от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям, а затем вновь совершивших преступления и осужденных за них, в числе всех осужденных в России лиц составляла в среднем 1,39 % (в 1992 г. – 1,15 %, 1993 г. – 1,39, 1994 г. – 1,35, 1995 г. – 1,57, 1996 г. – 1,47 %). Однако значительная их часть осуждалась за вновь совершенные тяжкие преступления. В течение 1992–1996 гг. доля таких лиц увеличилась почти в три раза (в 1992 г. – 23,26 %, 1993 г. – 25,66, 1994 г. – 60,58, 1995 г. – 68,25, 1996 г. – 65,72 %) и составила 2/3 от числа осужденных лиц, ранее освобождавшихся от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям.**
