Игорь Глебов - Международное право
Институт военных атташе в России юридически оформился к 1701 г., когда князь М. М. Голицын был назначен в Вену для пребывания его при дворе в качестве министра. В 1716 г. в Мезенбург прибыл советник канцелярии А. И. Остерман с разведывательной миссией относительно якобы изобретенного там вечного двигателя. В 1756 г. в Гамбург «под именем курьера» был командирован поручик Олешов «для разведывания о чинящихся в Пруссии вооружениях».
Дипломаты часто действовали и в личных интересах российских императоров. Так, в 1744 г. первый русский посол в Лондоне князь Щербатов от имени Коллегии иностранных дел получил задание «отыскать для комнаты Ее Величества женщину искусную стряпать».[31] Менялась форма дипломатической переписки. Завершавший обращения к царю титул «холоп твой» с уменьшительным именем к 1701 г. сменился на «нижайший раб», а с 1786 г. – на «всеподданнейший» или «верный подданный».
Происходило уточнение объема дипломатических преимуществ. В российской дипломатической практике этому послужил инцидент 1708 г. с русским послом в Лондоне А. Матвеевым, на которого было совершено нападение. Результатом этого явилось издание в России указов (1708, 1722), предписывавших строго карать за нанесение «бесчестия посланникам», подвергать виновных приводу в Коллегию иностранных дел, поскольку подобные деяния противоречат «всенародным правам», отчего могут происходить государственные ссоры. В Англии был издан акт (1709), которым предусматривалась денежная компенсация потерпевшему российскому дипломату. В 1762 г. властями Франции была предпринята попытка арестовать русского посла и наложить арест на его имущество, на что жестко отреагировала Екатерина II. В ее письме сказано, что посол находится под покровительством международного права.
Практика взаимного приравнивания дипломатов по объему привилегий к государственным чиновникам страны их пребывания утвердилась к 17ЗЗ г., когда такое «обнадеживание» было дано Петербургским двором английскому представителю в России. По условиям Белградского договора с Турцией (17З9) русские послы «со всею своею свитою» должны быть почитаемы, как и другие иностранные послы.
Российское консульское право также получило свое развитие. Сначала русские консулы именовались «агентами российскими». В 1717 г. первый русский консул был аккредитован в Голландии, а к 1719 г. на постоянной основе стали действовать и другие консулы. Они руководствовались регламентом Коммерц-коллегии и состояли в ее ведении. Первый русский генеральный консул в Лондоне получил инструкцию, которая предписывала поступать во всяком случае прилично своему званию, как того требует слава российской нации и должность честного человека.
Мирные средства разрешения международных споров вошли в российскую и международную практику. В 1741 г. правительство дало директиву российскому посланнику в Пруссии: между христианскими державами всегда было принято высказывать претензии друг к другу заранее и решать все проблемы мирным путем, а силу же применять лишь «ежели никакой справедливой сатисфакции дружескими способами получить невозможно». Российско-датский союзный договор (1746) разрешал «взаимную помощь» только тогда, когда все средства сохранения мира останутся тщетны. В 1699 г. Россия выступила в качестве посредника в споре между Пруссией и Польшей. В 1745 г. король прусский в письме к Елизавете Петровне благодарил ее за желание быть посредницей между воюющими державами, заверяя, что этот ее подвиг обяжет всех государей присвоить ей титул европейской посредницы. При посредничестве России в 1779 г. был урегулирован австро-прусский спор о «баварском наследстве».
Право войны также было существенно развито российскими дипломатами. Началу военных действий в русской практике, как правило, предшествовало торжественное объявление войны с соответствующей мотивировкой. Так, война России против Пруссии (1757) обосновывалась поведением короля Пруссии, который «не заботится перед целым светом лжецом себя показывать». Объявление войны Испании (1799) мотивировалось тем, что Испания обнаружила свою преданность Франции – «не содействием с нею, но приуготовлением к оному».
Началу войн России предшествовал некоторый срок для выезда неприятельских подданных на родину и для выхода их торговых судов. Так, вступив в Северную войну со Швецией в 1700 г., Петр I повелел всем шведским подданным – комиссарам, торговцам и прочим, пребывавшим в разных местах Российского государства, объявить, чтобы они немедленно выезжали из страны со всем своим имуществом.
Правовой режим оккупации во многом определяла «милость победителя». По взятии русскими войсками польского города Ревеля в 1710 г. командующий русской армией заключил с местным шляхетством и поселянами договор, обязавшись содержать их при прежних привилегиях и вольностях. Когда в 1705 г. нейтральные голландские штаты обратились к Петру I с просьбой пощадить Ригу «от бомбардирования», «он, снисходя на их просьбу, отложил бомбардировать Ригу». Позднее Петр пожаловал «привилегии», что было подтверждено в условиях Нейштадтского мира (1721) Известно, что Петр подчеркивал свое великодушие тем, что шведских пленных генералов и офицеров не только допустил к своему столу и принял со всякими милостями, но и велел вернуть им оружие и содержать в довольстве и почете. После того как шведские офицеры, освобожденные из русского плена под честное слово, нарушили его, Петр в виде репрессалии велел изловить их и провести по улицам столицы.
Статус войск за границей определялся многими договорами России: Санкт-Петербургской конвенцией о содержании вспомогательных российских войск в Швеции, а шведских – в России (1727).; англо-российской конвенцией о содержании русских войск на лифляндской границе (1747) и др. Со времен Петра I в регламентации статуса войск за границей Россия имеет приоритет. Примечательно, что в XIX в. это признал даже Верховный суд США. Суд принял постановление об экстерриториальной юрисдикции в отношении российских военных моряков, находившихся в Филадельфии в качестве представителей дружественного государства. И ныне в американских учебниках международного права, написанных для военной и полицейской аудитории, это решение цитируется как ключ к пониманию нынешнего статуса американских войск и военнослужащих, находящихся за границей.
Развитие понятия нейтралитета в XVIII столетии также связано с усилиями России. Во время Северной войны правительство Петра I посчитало нарушение нейтралитета международным деликтом и потребовало в 171З г. взыскать штрафы с городов Любека, Данцига и Гамбурга, которые не устояли в своем обещании не торговать со шведами. Произвольные стеснения нейтрального судоходства и торговли со стороны британского флота во время войны Англии с восставшими против нее североамериканскими колониями побудили русское правительство выступить в качестве защитника нейтральной торговли. В 1779 г. согласно рескрипту Екатерины II русскому послу в Лондоне, требовалось добиваться, чтобы иск рижских купцов, пострадавших от английских каперов, был удовлетворен. В 1780 г. российским правительством была опубликована «Декларация вооруженного нейтралитета», к которой присоединились девять государств, составивших «союз вооруженного нейтралитета», обязавшийся силой оружия защищать сформулированные в декларации права нейтральных держав.
Эти права, «основанные на благоразумии, на натуральном и народном праве», стали предметом официального российского толкования (1781) и сводились к следующему: нейтральные корабли получали возможность свободно плавать из одного порта в другой и у берегов воюющих государств; товары, принадлежавшие подданным воюющих держав, были свободны на нейтральных судах, исключая заповедные товары; блокированным считался порт, для входа в который есть очевидная опасность по расположению стоящих и в близости расположенных судов атакующей его державы.
В 1782 г. русское правительство вручило германскому послу меморандум «Сравнительное изложение различных соглашений, принятых нейтральными и воюющими державами для безопасности нейтральной торговли и навигации», рассматривая таковой как основу для составления будущего «общенародного кодекса» правил морской войны. В войне с Турцией русское правительство снова заявило о своем намерении «сохранять свято благотворительную систему морского нейтралитета», для укрепления которой в 1787 г. издало специальные «правила для партикулярных корсаров». В русско-неаполитанском торговом договоре (1787) принципы вооруженного нейтралитета признавались заслуживающими «знаменитое место в уложении человечества». Российские нормы «вооруженного нейтралитета» с большим трудом входили в международный обиход, им сопротивлялись англичане, не скрывая своей «совершенной злобы и невероятного негодования», авторитетные английские юристы считали их неполноценным русским международным кодексом. И тем не менее крупный вклад в развитие международного права, сделанный Россией в период абсолютизма XVIII в., неоспорим.
