Английское договорное право. Просто о сложном - Вячеслав Владимирович Оробинский
Суд установил не только угрозы Армстронга, но и то, что Бартон воспринял эти угрозы всерьез. 24 ноября Бартон нанял телохранителя, чтобы обеспечить свою безопасность на общем собрании акционеров. Более того, на общем собрании присутствовали трое телохранителей – один стоял рядом с Бартоном, еще двое таились за занавесом рядом с креслом Бартона.
(6) Бартон утверждает, будто 7 декабря на заседании правления Армстронг в присутствии других сказал: “Нанимай охрану, сколько хочешь. Я тебя все равно исправлю”. Поскольку эта угроза не подтверждена иными доказательствами, суд счел угрозу недоказанной.
(7) Согласно показаниям Бартона, 14 декабря Армстронг потребовал: “Или компания платит мне 100 000 долларов за выход, возвращает долг, а ты выкупишь мои акции, или я тебя исправлю”. Однако, как установил суд, если угроза и была, то Армстронг не требовал еще и заключить договор.
(8) 7 января югослав по имени Воджиновик – человек с несколькими судимостями – по телефону пригласил Бартона на срочную встречу. При встрече югослав сказал Бартону: Хьюм по указанию Армстронга нанял его убить Бартона, обещает 20 000 долларов, Воджиновик – верный работник Бартона и готов пойти в полицию, дать показания на Армстронга и Хьюма.
На следующий день Воджиновик и Бартон пошли в полицию. Воджиновика тут же арестовали, он, как и обещал, дал показания. Однако полиция так и не допросила Армстронга. Бартон, конечно, счел такое поведение полиции итогом связей Армстронга в полиции, которыми Армстронг хвастался Боувилу. Суд первой инстанции сильно удивился бездействию полиции; суд не стал выяснять, был ли Воджиновик нанят Армстронгом.
Но суд счел установленным: Бартон искренне верил, что Армстронг нанял преступника для убийства, и очень беспокоился за свою безопасность, что подтверждено дальнейшим поведением Бартона: он купил ружье, переехал вместе с женой и сыном из своего дома в пригороде в гостиницу и вернулся домой только после 18 января – после подписания договора.
(9) Бартон утверждает: в четверг, 12 января, Армстронг позвонил ему в компанию на городской телефон и намекнул: “Ты бы лучше подписал договорчик, иначе…” На что Бартон ответил, что не позволит себя шантажировать. В суде Армстронг опять все отрицал, но суд счел угрозудоказанной.
(10) Бартон говорит, по состоянию на 13 января, пятницу, он решил ничего не подписывать, а также воспретил другим директорам, о чем в тот же день сообщил Смиту, представителю Армстронга. 16 января, что поутру звонок Армстронга: “Или ты подпишешь договор, или тебя убьют”. Эта угроза стала последней каплей и заставила Бартона передумать».
Первая инстанция иск удовлетворила. Вторая: истец не доказал, что договор подписан именно под влиянием угроз, не доказана связь между давлением и договором. «Выпало» первое условие давления.
Кроме того, Армстронг всех так достал в компании, что договор был бы заключен и без угроз с его стороны, лишь бы от него избавиться. В иске – отказать.
Третья инстанция. Иск удовлетворить. Договор признать ничтожным. Более того, вместо «никто-никому-ничего», суд вернул Бартона – и только Бартона – в первоначальное положение. Дословно: «Спорный договор, подписанный Бартоном под давлением, ничтожен в части обязательств Бартона».
Логика суда:
«Странно, что по данному вопросу нет четкого прецедента; если А грозит убить Б, если тот не подпишет некий документ, и Б, принимая угрозы А всерьез, подписывает, наверно, должны быть какие-то очень необычные обстоятельства, чтобы считать, будто документ подписан не под влиянием угроз.
В этом очень необычном деле с учетом обстоятельств, установленных судами, несомненно, встает вопрос: необходимо ли Бартону для удовлетворения иска доказать, что он бы не подписал договор, если бы не было угроз?
Отвечая на этот вопрос в пользу Бартона, Яков, представитель Бартона, ссылается на множество прецедентов из общего права касательно “давления” и также – по аналогии – на более поздние решения из права справедливости, которые говорят о возможности оспорить договор, если договор заключен под влиянием обмана.
Общее право вряд ли поможет, потому что в тех делах судьям не приходил в голову вопрос, поднятый в нынешнем. С другой стороны, представитель Бартона пришел к верному выводу, и этот вывод подкреплен решениями из права справедливости.
Подход общего права к давлению довольно узок в сравнении с правом справедливости, и право справедливости довольно рано начало помогать людям в делах, где спорная передача имущества была вызвана давлением, если таковое давление суд справедливости считал неправомерным, хотя эта неправомерность и отлична от давления в понимании общего права.
Одновременно в праве справедливости вырабатывался подход к договорам, заключенным путем обмана. В общем праве истцу было доступно лишь одно средство защиты – иск из обмана (иск из деликта о взыскании убытков знаком нам по делу Shelley v Paddock [1979] Q.B. 12).
Но в праве справедливости в те же годы разрабатывали доктрину “ненадлежащего влияния”, и эта доктрина позволяла прекратить (расторгнуть в судебном порядке) договор, заключенный под влиянием обмана подробнее см.: Холдворс. История английского права. Т. 8. С. 328–329.
Очевидна аналогия между прекращением договора, заключенного под влиянием давления или ненадлежащего влияния, и прекращением договора, заключенного под влиянием обмана.
В каждом таком деле – процитируем слова судьи Холмса из дела Fairbanks v. Snow. ‘'стороне неправомерно навязали мотив к действию” (противоправно втянули в договор).
Схожесть правовых последствий между metus (угроза, лат.) и dolus (обман,
