Микеле де Сальвиа - Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Руководящие принципы судебной практики, относящейся к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Судебная практика с 1960 по 2002г.
13. Предсказуемость и доступность уголовного преступления. «Понятие возможности предвидения зависит в большей степени от содержания нормы, о которой идет речь, от области, которую она охватывает, а также от количества и качества ее адресатов (…). Предсказуемость последствий применения закона не противоречит тому, что заинтересованное лицо может, получив при необходимости юридическую консультацию по делу, предвидеть в разумных пределах те последствия, которые может повлечь за собой конкретное действие (…). Дело так же обстоит со специалистами, привыкшими доказывать с большой осторожностью при осуществлении своих функций. Также от них можно ожидать, что они проявят особую заботу при оценке возможных рисков». (Cantoni, 35).
14. Компетенция Государства в области материального уголовного права. Конвенционная автономность понятия «уголовное дело». «Конвенция, без всякого сомнения, позволяет Государствам при выполнении ими функций блюстителей общественных интересов сохранять или устанавливать разграничение между уголовным и дисциплинарным правом, а также проводить между ними разграничение, но только с учетом определенных условий. Конвенция предоставляет Государствам свободу определять как уголовное преступление какое–либо действие или бездействие, отклоняющееся от нормального осуществления одного из прав, которые она защищает. Это особенно ясно следует из статьи 7. Такой выбор, который является следствием прочтения статей 6 и 7, в принципе не подпадает под контроль Суда.
Противоположный выбор ограничен более строгими правилами. Если бы Договаривающиеся Государства могли по своему усмотрению классифицировать правонарушение как дисциплинарное вместо уголовного или преследовать исполнителя "смешанного" правонарушения на дисциплинарном, а не на уголовном уровне, действие основных положений статей 6 и 7 было бы подчинено их суверенной воле. Такое расширение полномочий могло бы привести к результатам, несовместимым с целями и задачами Конвенции. Поэтому Суд в соответствии со статьей 6 и даже без ссылки на статьи 17 и 18 вправе убедиться в том, что дисциплинарное никоим образом не заменяет уголовное». (Engel et al, 81; см. также Ozturk, 47).
15, Компетенция Государства в области материального уголовного права. «Договаривающимся Государствам, в принципе, предоставляется свобода в уголовном наказании деяния, отклоняющегося от нормального осуществления одного из прав, которые защищает Конвенция (…), и свобода в определении элементов состава такого преступления. Они могут, в частности, при определенных условиях, сделать наказуемым материальный или объективный факт, рассматриваемый сам по себе, независимо оттого, возникают ли они или нет в результате умысла или неосторожности; их соответствующие законодательства содержат примеры этого». (Salabiaku, 27).
16. Наказание исключительно на основании закона. Давность уголовных преступлений. «Давность может определяться как право, предоставляемое законом автору преступления больше не быть преследуемым или судимым после истечения определенного срока с момента совершения деяний. Сроки давности являются общей чертой правовых систем Договаривающихся Государств, имеют много целей, среди которых — гарантирование правовой обеспеченности путем установления срока для действий и воспрепятствование посягательству на право на защиту, которое могло бы быть скомпрометировано, если бы суды были призваны выносить решение об обосновании средств доказывания, которые были бы неполными в силу истекшего времени». (Соёте, 146).
17. Наказание исключительно на основании закона. Давность уголовных преступлений. Законы, изменяющие правила о давности, рассматриваемые как надлежащие процессуальные законы, применяющиеся немедленно к текущему процессу. «Подобная ситуация не влечет, тем не менее, посягательство на право, гарантированное статье 7, так как мы не можем толковать эту норму как препятствующую, вследствие немедленного применения процессуального закона, продлению сроков давности, если вменяемые факты никогда не теряли силу в связи с истечением сроков давности». (Соёmе, 149).
18. Политика депенализации. «Законодатель, который исключает определенное поведение из категории уголовных преступлений внутреннего права, может служить одновременно интересу индивида (…) и требованиям надлежащего отправления правосудия, в частности, в той мере, в какой он освобождает судебные органы от обязанности преследования и наказания за нарушения, многочисленные, но малозначительные, правил дорожного движения. Конвенция не противоречит тенденциям существующей "декриминализации", существующей — в разных формах — в Государствах — членах Совета Европы». (Ozturk, 49).
19. Автономность понятия «наказание». «Понятие "наказание" в этой статье, подобно понятиям "гражданские права и обязанности" и "уголовное обвинение" в статье 6 п. 1, является автономным. Для того чтобы сделать защиту, предоставляемую статьей 7, эффективной, Суд не должен ограничиться внешними признаками понятия, ему следует самостоятельно оценить, равнозначна ли по существу конкретная мера "наказанию" в смысле этой статьи». (Welch, 27; тот же принцип, Jamil, 30).
20. Понятие «наказания», «Формулировка второго предложения п. 1 статьи 7 говорит о том, что при определении, является ли данная мера наказанием, отправным моментом является вопрос, является ли она следствием осуждения за "уголовное правонарушение". Другими факторами, которые, возможно, следует принять во внимание как имеющие отношение к делу, являются характер и цель рассматриваемой меры; ее классификация по внутреннему праву; процедуры, связанные с ее принятием и осуществлением; а также мера ее суровости». (Welch, 28; тот же принцип, Jamil, 31).
21. Понятие «наказания» и мера предупреждения. Содержание под стражей в силу закона о посягательствах на безопасность Государства. Подобное содержание под стражей, представляющее собой «предупредительную меру, не может рассматриваться как результат уголовного осуждения в смысле статьи 7 Конвенции». (Lawless (по существу), р. 54, § 19).
22. Понятие «наказания» и постановление о конфискации, следующее за наказанием, налагаемым за торговлю наркотиками. Обратная сила постановления, противоречащая Конвенции. «Однако нельзя исключать, что законодательство, наделяя суды такими широкими правами по конфискации, преследует также цель наказания правонарушителей. Цели превенции и возмещения сочетаются с целями наказания и могут рассматриваться как составные части самого понятия наказания». (Welch, 30).
23. Понятие «наказания» и лишение свободы, назначаемое в случае неисполнения имущественных санкций, определенных обвинительным приговором (французское право). «Чтобы определить квалификацию, которая дается такому лишению свободы в свете статьи 7, следует (…) рассмотреть также его цель и режим. Предназначенная гарантировать уплату, в частности, штрафа путем исполнения за должника, который доказывает свою неплатежеспособность, рассматриваемая мера имеет целью принудить к вышеуказанной уплате путем угрозы помещения под режим отбывания наказания в виде лишения свободы». (Jamil, 32).
24. Применение обратной силы более благоприятного уголовного закона. «Статья 7 п. 1 Конвенции закрепляет, в общем виде, принцип наказания исключительно на основании закона и запрещает, в частности, применение обратной силы уголовного закона, если это будет во вред обвиняемому». (G. С. France, 24).
25. Обратная сила преследований и наказаний и супружеский иммунитет против судебного преследования за изнасилование. Развитие права (common law) в этой сфере. «Отказ от неприемлемой идеи супружеского иммунитета против судебного преследования за изнасилование своей жены соответствует не только цивилизованной концепции брака, но также, и в первую очередь, основополагающим целям Конвенции, самой сутью которой является уважение достоинства и свободы человека». (C. R. с. Royaume—Uni, 42; S. W. с. Royaume—Uni, 44).
26. Преследование и осуждение за телесные повреждения, наказуемые в рамках садомазохистской практики между взрослыми. «Суд полагает, что задачей, бесспорно возложенной на Государство, является регулирование, с помощью уголовного права, практики, которая влечет телесные повреждения. То, что эти действия совершены на сексуальной почве или по другому основанию, ничего не меняет». (Laskey, Jaggard et Brown, 43).
27. Преследование и осуждение за телесные повреждения, наказуемые в рамках садомазохистской практики между взрослыми. «Выбор степени вреда, которую закон должен допускать, если жертва является согласной, возлагается, в первую очередь, на Государство, так как предмет разбирательства связан, с одной стороны, с соображениями здравоохранения и устрашающим действием уголовного права в целом, и, с другой стороны, со свободной волей индивида». (Laskey, Jaggard et Brown, 44).
