Покровский Иосиф - История римского права
Обычай подобных cautiones мало — помалу укрепился настолько, что даже тогда, когда cautio была упущена, стало казаться несправедливым (противным bona fides, — Пернис; деликным со стороны мужа, — Эсмейн), если муж, давая жене развод без всякого с ее стороны повода, удерживал себе ее приданое. Выразителем этого формирующегося правовоззрения и здесь прежде всего явился претор, который стал давать жене actio rei uxoriae — иск, идущий на id quod aequius melius erit («то, что будет более справедливо»). Вскоре, однако, этот иск превратился в actio civilis и bonae fidei. При толковании этого иска, при обсуждении того, чего требует в наших отношениях bona fides, и были выработаны юриспруденией ближайшие нормы классического дотального права. Основные положения его сводятся к следующему.
Если брак прекращался смертью жены, то приданое по общему правилу оставалось мужу, разве что оно было установлено ее отцом (dos profecticia) и отец был еще в живых. Если брак прекращался смертью мужа, то приданое возвращалось всегда жене или ей совместно с отцом. Оно возвращалось также тогда, если брак был прекращен разводом по инициативе мужа или по его вине; но оно оставалось мужу, если развод дала жена без всяких поводов со стороны мужа или если она вызывала развод своим поведением. Однако, во всех тех случаях, когда муж должен вернуть приданое, он может сделать при известных условиях некоторые вычеты из него — так называемые retentiones (propter liberos — на содержание детей, которые остаются на его попечении; propter res amotas — по поводу вещей, растраченных женой; propter mores — по поводу каких — либо проступков жены и т. д.; — Ulp. reg. VI).
Таким образом, обязанность мужа возвращать dos в случае прекращения брака была признана. Но муж все же считается собственником приданого и потому может растратить его во время брака; даже более того — он может отчудит его нарочно с намерением дать затем жене развод. Конечно, жена будет иметь в таком случае обязательственное требование к мужу; но это требование может оказаться безрезультатным (например, в случае несостоятельности мужа). Для того, чтобы еще полнее гарантировать жену, lex Julia de adulteriis в особой главе de fundo dotali воспретила мужу отчуждение дотальных недвижимостей (находящихся в Италии) без согласия жены, причем под запрет стали подводиться не только акты прямого отчуждения, но и все те, которые могли привести впоследствии к отчуждению — например, залог (Gai. II. 63). Благодаря этому запрещению, главная составная часть dos была освобождена от указанных выше возможностей. Сверх того, требование жены было снабжено privilegium exigendi, то есть правом на преимущественное удовлетворение перед другими личными кредиторами мужа.
Юстиниан пошел еще далее в том же направлении. Если в классическом праве муж удерживал dos еще в случае смерти жены, то Юстиниан предписал и здесь возвращение приданного ее наследникам. Таким образом, в позднейшем римском праве dos остается мужу лишь в случае развода по вине жены, в качестве штрафа для последней. Кроме того, Юстиниан запретил отчуждение дотальных недвижимостей даже при согласии жены. Наконец, он уничтожил различие между actio ex stipulatu и actio rei uxoriae, предписав, чтобы иск о возвращении приданого был всегда actio ex stipulatu, но чтобы этот иск обсуждался по началам bonae fidei, причем прежние правила о restitutio dotis были подвергнуты значительным изменениям (были отмечены все прежние retentiones мужа). Privilegium exigendi превратилось в подлинную законную ипотеку жены на все имущество мужа.
Благодаря обязанности возвращать приданое и запрещению alienatio, уже в классическую эпоху муж, хотя юридически и оставался собственником dos, но фактически являлся не чем иным, как простым пользователем dos на время брака (ususfructus maritalis). Права жены на dos непрерывно росли, и римские юристы стали говорить: «quamvis in bonis mariti dos sit, mulieris tamen est» («хотя приданое находится в имуществе мужа, однако оно принадлежит жене», fr. 75. D. 23. 3). Тем не менее и в праве Юстианиана собственником dos в принципе является муж.
2. Donatio propter nuptias. Уже издавна были в обычае предбрачные подарки жене со стороны мужа (donationes ante nuptias), но они приобрели особое значение после того, как выяснилась вторая — штрафная — функция dos. Если жена на случай неосновательного развода с своей стороны рискует потерей приданого, то в интересах равенства и справедливости было желательно, чтобы муж также, получая dos, выделял из своего имущества известную часть, по стоимости приблизительно равную dos, для подобной же гарантии жены. Это и стало мало — помалу если не юридической обязанностью мужа, то во всяком случае правилом общественного приличия: требовать такой donatio ни невеста, ни ее родители не могли. Но в силу запрещения дарений между супругами, donatio эта должна была во всяком случае совершится до брака (donatio ante nuptias), иначе дарение будет ничтожно. Нормы относительно donatio ante nuptias не получили, однако, в эпоху классического права полного развития; лишь законодательство самых последних императоров (Юстина и Юстиниана) придало этому институту более законченную физиономию (§ 3 In. 2. 7). Прежде всего было позволено в интересах установления указанного равенства совершать donatio не только до брака, но и после его заключения, вследствие чего Юстиниан предписал называть наш институт donatio propter nuptias. Но это название не вполне соответствует действительности в том отношении, что настоящего дарения здесь нет: муж сохраняет собственность на подаренные объекты; он ими пользуется, как и раньше, и, если брак протечет без всяких потрясений, donatio propter nuptias не проявит себя ничем. Все назначение donatio propter nuptias заключается именно только в гарантии жены на случай развода: тогда она не только может потребовать назад свою dos, но и donatio propter nuptias. В интересах наилучшей гарантии жены относительно получения donatio, на выделенные мужем имения было также установлено запрещение их отчуждать.
Так постепенно складывалась римская система имущественных отношений между супругами. Принцип юридической раздельности муществ, ничему не мешающий при браках хороших, но наилучшим образом гарантирующий обоих супругов при браках плохих, принцип, и в настоящее время признанный еще немногими законодательствами (но в том числе — нашим русским), лежит в основе этой системы. Встречные институты dos и donatio propter nuptias, удовлетворяя потребности в некоторых гарантиях на случай развода, создают в то же время на основе раздельности нечто вроде единого общесемейного имущества, служащего экономическим базисом семьи и, притом, — вследствии неотчуждаемости входящих в его состав недвижимостей, — базисом очень прочным. Обе стороны супружеского союза — самостоятельность супругов и созданное браком единство семьи — приняты римским правом одинаково во внимание.
§ 76. Отношения между родителями и детьми
Отношения между родителями и детьми на всем протяжении римской истории определялись идеей patria potestas, патриархальной и односторонней власти отца. Если в области отношений между супругами мы видели в римском праве полный разрыв с принципами старого патриархального строя, то в области отношений к детям эти патриархальные принципы сохранялись с гораздо большим упорством, чем даже в истории других народов. По собственному признанию римских юристов, такой власти над детьми, как римляне, не знал ни один доступный их наблюдению народ (Gai. I, 55: «Quod jus proptium civium romanorum est: fere enim nulli alii sunt homines, qui talem in filios suos habent potestatem, qualem nos habemus» — «это право сугубо римское: ведь нет никакого другого народа, который имел бы такую власть над детьми, какую имеем мы»). Конечно, с течением времени эта власть значительно изменилась и ослабела, но многие патриархальные заветы сохранили свое значение до конца.
Так, прежде всего, римсколе право знает только patria potestas — только власть отца, а не родителей вообще. Мать по отношению к своим детям от того же брака никаких родительских прав не имеет — не только при жизни мужа, но и после его смерти. При старом браке cum manu мать, как известно, находилась в положении сестры своих детей, после смерти мужа семья распадалась на новые самостоятельные семьи, по отношению к которым мать никаких прав власти не приобретала; она сама делалась теперь persona sui juris, но попадала под опеку своего ближайшего агната, чаще своего же собственного сына. — При браке без manus, мать не была даже агнаткой своих детей: юридически она была для них чужой. Лишь с течением времени, с постепенным признанием родства когнатического, ее отношения к детям получают некоторую юридическую физиономию: мать и дети получают взаимные права наследования друг после друга. В период империи признается затем право на содержание (алименты), а также, — по крайней мере, в известных случаях, — и право матери быть опекуншей над своими детьми. Но этим все и исчерпывается: каких — либо прав, присущих patria potestas, например прав на пользование известными имуществами детей, она не имеет.
