Галоши против мокроступов. О русских и нерусских словах в нашей речи - Елена Владимировна Первушина
вepфь – от нидерл. werf – мастерская для постройки/ремонта судов и кораблей, с начала XVIII века;
гaвaнь – от нидерл. и нем. haven – часть акватории защищенного водоема (часто – в бухте) для безопасной стоянки кораблей и судов, с конца XVII века;
зюйд – от нидер. zuid – юг; названия других направлений ветра: от нидерл. noord – «север», ооst – «восток», west – «запад», в русском языке – с 1720 годов;
канал – от нидер. kanaal, или нем. Kanal, или фр. kanal, все эти слова происходят от латинского kannalis – «труба», «желоб»;
квитанция – от нидер. kvitantie – «расписка», фр. quittance; нем. quittung, восходит к латинскому quietare – «освобождать от обязанностей», quietus – «спокойный», quies – «покой», с 1720-х годов;
лoцмaн – от нидерл. loods – «лоцман», с начала XVIII века;
матрос (в XVIII веке иногда «матороз») от нидер. matroos – «рядовой военного флота», восходит к французскому matelot – «матрос», с конца XVII века, позже в русские кулинарные книги попало слово «мателот»/«матлот» – «матросская уха», одно из классических блюд французской кухни;
мaчтa – от нидерл. mast;
тюк – из нидерл. tuig – «тюк, связка»;
шкипep – из нидерл. sсhiрреr, ср. нж. – нем. sсhiрреrе и в.-н. schifhërre – капитан коммерческого судна;
штурвал – из нидерл. stuurwiel, образовано сложением слов stuur – «руль» и wiel – «колесо»;
от первого корня происходит еще одно слово – штурман: «человек у руля, рулевой», встречается в документах с 1720 годов;
и т. д.
Но иногда в «морском словаре» встречаются и французские слова. Например, слово «гардемарин» (от фр. garde-marine – «морская охрана»): с 1716 по 1752 и с 1860 по 1882 годы «гардемаринами» называли морских офицеров XIV класса, а в прочее время – только воспитанников военно-морских учебных заведений.
А еще один очень важный термин – «компас» – происходит либо из нем. kоmpass, либо из ит. соmрassо – «циркуль, круг», от глагола соmраssarе – «вымерять шагами, измерять», в русском языке используется с 1720-х годов.
Из-за моря привозили не только сельдь[47] и картофель[48], но и ананасы[49], абрикосы[50], апельсины[51]. Скоро их начали выращивать в России в оранжереях[52].
А вот слово «вино» в русском языке XVIII века имело несколько значений. Хоть оно и является калькой с латинского слова vino, означающего напиток из перебродившего винограда, но в России так часто называли для краткости «хлебное вино», или самогон.
* * *
Хорошо поработав днем, вечером петербуржцы могли отправиться на ассамблею[53].
Сам Петр I в 1718 году так объяснял жителям новой столицы значение этого слова:
«Ассамблея – слово французское, которое на русском языке одним словом выразить невозможно, обстоятельно сказать, вольное в котором доме собрание или съезд делается не только для забавы, но и для дела; ибо тут можно друг друга видеть и о всякой нужде переговорить, также слышать, что где делается; притом же и забава». И далее весьма обстоятельно рассказывал, как именно следует забавляться на ассамблеях.
Чем привлекали ассамблеи? Газета «Ведомости» описывала ассамблею, устроенную 29 июня 1719 года в честь тезоименитства Петра I: «Гулба в вертограде царском, где же все чувства насладилися: зрение видяще неизреченную красоту различных древес в линию и перспективу расположенных и фонтанами[54] украшенных; тут же и речная устремления, веселящая и град, и огород царский. Ухание от благородных цветов, имущее свою сладость. Слышание – от мусикийских, и трубных, и пушечных гласов. Вкушение – от различного и нещадного пития. Осызание – приемлюще цветы к благоуханию. Последи же по западе солнца были преизрядные фейерверки и огня, в гору летущаго и по водам плавающего, было изобильно».
Там можно было увидеть ночной Летний сад, украшенный иллюминацией[55] – ярким освещением разноцветными фонарями. Иллюминацией в XVIII веке называли большой щит с натянутым на раму холстом, на который наносился какой-либо рисунок. Затем либо по контуру рисунка натягивали фитильные шнурки и поджигали, либо рисунок подсвечивали сзади. Или же могли украсить какое-то сооружение – постоянный павильон[56] или временную эфемериду[57]– маленькими фонариками или глиняными плошками с масляными фитилями.
На аллее[58] можно было полюбоваться танцами двух юных принцесс[59]– Анны и Елизаветы.
Можно было и самому поухаживать за дамой[60].
В XVIII веке кокетство[61], которое позже назовут флиртом[62]называли «строить куры»[63]или «курмашить»[64]. А дама могла сделать игривый намек с помощью прикрепленной над верхней губой или глубоко в вырезе платья мушки[65]или помахав веером[66].
Эту увлекательную игру можно было продолжить, станцевав с дамой контрданс[67]или менуэт[68].
Или выпить шнапса[69], выкурить трубку табака[70], обсудить последние новости.
Потом переправиться через Неву на собственной лодке, построенной на партикулярной[71]верфи, и лечь спать, чтобы утром выпить кофе[72]и снова на работу – строить новую Россию.
* * *
А вот в университет[73]недоросли петровских времен поступить не могли: первый университет открылся в Москве в 1755 году при дочери Петра – Елизавете.
А до тех пор приходилось ограничиваться Академией[74].
При Академии работала типография[75], в которой переводили и печатали научные книги. Печатали новыми упрощенными шрифтами[76], которые утвердил лично Петр I.
И так далее.
Длинный этот очерк, конечно, не исчерпывает всех нововведений петровских времен.
На одного из близких друзей, родственника (свояка) и сподвижника Петра – Бориса Ивановича Куракина – этот поток иностранных слов произвел такое впечатление, что он заговорил на каком-то новом, небывалом языке, поистине «смеси французского с нижегородским», а еще – с немецким, итальянским, английским. Например, вот как он описывает первые фейерверки Петра, которыми тот забавлялся еще в Москве: «Его ж Величество имел великую охоту к артиллерным делам и к огню артифициальному[77] и сам своими руками работал по вся зимы.
Как тогда обычай был на конец кроновала[78] или на маслянице на Пресне, в деревне Их Величества, по вся годы, потехи огненныя были деланы. И, правда, надобное сие описать, понеже делано было с великим иждивением[79], и забава прямая была мажесте[80].
Их Величества и весь двор в четверг на маслянице съезжали
