Эдгар Берроуз - Английский язык с Э. Р. Берроузом. Принцесса Марса
adversary ['xdvqs(q)rI], vanquish ['vxNkwIS], huge [hju: dZ]
Bar Comas had much the better of the battle as he was stronger, quicker and more intelligent. It soon seemed that the encounter was done saving only the final death thrust when Bar Comas slipped in breaking away from a clinch. It was the one little opening that Dak Kova needed, and hurling himself at the body of his adversary he buried his single mighty tusk in Bar Comas' groin and with a last powerful effort ripped the young jeddak wide open the full length of his body, the great tusk finally wedging in the bones of Bar Comas' jaw. Victor and vanquished rolled limp and lifeless upon the moss, a huge mass of torn and bloody flesh.
Bar Comas was stone dead (Бар Комас был «совершенно» мертв), and only the most herculean efforts on the part of Dak Kova's females (и только самые титанические усилия со стороны женщин Дака Ковы) saved him from the fate he deserved (спасли его от той участи, которую он заслуживал). Three days later he walked without assistance to the body of Bar Comas (спустя три дня он подошел без посторонней помощи к телу Бара Комаса) which, by custom, had not been moved from where it fell (которое, согласно обычаю, не сдвигали с того места, где оно упало), and placing his foot upon the neck of his erstwhile ruler (и, поставив ногу на шею своего бывшего правителя) he assumed the title of Jeddak of Warhoon (он присвоил себе титул Джеддака Ворхуна; to assume — принимать; присваивать).
The dead jeddak's hands and head were removed (руки и голова мертвого джеддака были отсечены; to remove — снимать; забирать) to be added to the ornaments of his conqueror (чтобы быть добавленными к украшениям его победителя), and then his women cremated what remained, amid wild and terrible laughter (а затем его женщины сожгли то, что осталось, под /звуки/ дикого и ужасного смеха).
herculean ["hWkju'li: qn], conqueror ['kONkqrq], cremate [krI'meIt]
Bar Comas was stone dead, and only the most herculean efforts on the part of Dak Kova's females saved him from the fate he deserved. Three days later he walked without assistance to the body of Bar Comas which, by custom, had not been moved from where it fell, and placing his foot upon the neck of his erstwhile ruler he assumed the title of Jeddak of Warhoon.
The dead jeddak's hands and head were removed to be added to the ornaments of his conqueror, and then his women cremated what remained, amid wild and terrible laughter.
The injuries to Dak Kova had delayed the march so greatly (раны Дака Ковы настолько задержали поход) that it was decided to give up the expedition (что было решено отложить экспедицию), which was a raid upon a small Thark community (которая должна была стать набегом на небольшую общину тарков) in retaliation for the destruction of the incubator (в отместку за разрушение инкубатора; retaliation — отплата, возмездие), until after the great games (до окончания больших игр), and the entire body of warriors, ten thousand in number (и весь отряд воинов, числом десять тысяч), turned back toward Warhoon (повернул назад к Ворхуну).
My introduction to these cruel and bloodthirsty people (мое знакомство с этим жестоким и кровожадным народом) was but an index to the scenes I witnessed almost daily while with them (было только показательным для тех сцен, которые я наблюдал почти ежедневно, пока я был с ними). They are a smaller horde than the Tharks but much more ferocious (это племя малочисленнее тарков, но гораздо более жестокое). Not a day passed but that some members of the various Warhoon communities met in deadly combat (не проходило и дня без того, чтобы какие-нибудь члены различных ворхунских общин не встречались в смертельном бою). I have seen as high as eight mortal duels within a single day (мне довелось увидеть до восьми смертельных поединков в течение только одного дня).
retaliation [rI" txlI'eIS(q)n], bloodthirsty ['blAd" TWstI], duel ['djuql]
The injuries to Dak Kova had delayed the march so greatly that it was decided to give up the expedition, which was a raid upon a small Thark community in retaliation for the destruction of the incubator, until after the great games, and the entire body of warriors, ten thousand in number, turned back toward Warhoon.
My introduction to these cruel and bloodthirsty people was but an index to the scenes I witnessed almost daily while with them. They are a smaller horde than the Tharks but much more ferocious. Not a day passed but that some members of the various Warhoon communities met in deadly combat. I have seen as high as eight mortal duels within a single day.
We reached the city of Warhoon after some three days march (мы достигли города Ворхунов после почти трехдневного похода) and I was immediately cast into a dungeon (и я был немедленно брошен в темницу; to cast — бросать, швырять) and heavily chained to the floor and walls (и крепко прикован цепью к полу и стенам). Food was brought me at intervals (еду мне приносили с равными промежутками времени; at intervals — временами, регулярно) but owing to the utter darkness of the place (но из-за полной темноты в этом месте) I do not know whether I lay there days, or weeks, or months (я не знаю, пролежал ли я там три дня, или недели, или месяцы). It was the most horrible experience of all my life (это было самое ужасное испытание за всю мою жизнь) and that my mind did not give way to the terrors of that inky blackness (и то, что мой рассудок выдержал ужасы этой кромешной тьмы; to give way — сдаваться, не выдерживать; inky — чернильный; inky blackness — кромешная тьма; ink — чернила) has been a wonder to me ever since (навсегда осталось для меня чудом). The place was filled with creeping, crawling things (это место было заполнено = кишело крадущимися, ползающими существами; to creep — ползать; красться; to crawl — ползать); cold, sinuous bodies passed over me when I lay down (холодные, извивающиеся тела перелезали через меня, когда я ложился; sinuous — извилистый), and in the darkness I occasionally caught glimpses of gleaming, fiery eyes (и во тьме мне иногда удавалось разглядеть мерцающие, горящие глаза; to gleam — светиться; мерцать; испускать, излучать; fiery — огненный, пламенный; горящий), fixed in horrible intentness upon me (устремленные на меня с ужасающим вниманием; intentness — напряженное внимание; intent — полный решимости; настойчиво стремящийся; сконцентрированный /на чем-либо/, направленный /на что-либо/). No sound reached me from the world above (ни одного звука не доносилось до меня из внешнего мира: «мира наверху») and no word would my jailer vouchsafe when my food was brought to me (и ни одним словом не удостаивал меня мой тюремщик, когда мне приносили еду; to vouchsafe — удостаивать, снисходить), although I at first bombarded him with questions (хотя вначале я засыпал его вопросами; to bombard — бомбардировать; засыпать вопросами).
sinuous ['sInjuqs], jailer ['dZeIlq], vouchsafe [vautS'seIf]
We reached the city of Warhoon after some three days march and I was immediately cast into a dungeon and heavily chained to the floor and walls. Food was brought me at intervals but owing to the utter darkness of the place I do not know whether I lay there days, or weeks, or months. It was the most horrible experience of all my life and that my mind did not give way to the terrors of that inky blackness has been a wonder to me ever since. The place was filled with creeping, crawling things; cold, sinuous bodies passed over me when I lay down, and in the darkness I occasionally caught glimpses of gleaming, fiery eyes, fixed in horrible intentness upon me. No sound reached me from the world above and no word would my jailer vouchsafe when my food was brought to me, although I at first bombarded him with questions.
Finally all the hatred and maniacal loathing for these awful creatures (наконец вся ненависть и бешеное отвращение к этим страшным созданиям) who had placed me in this horrible place (которые поместили меня в это ужасное место) was centered by my tottering reason (сосредоточилась в моем помутившемся разуме; to totter — ковылять; разрушаться; tottering — нетвердый, шатающийся) upon this single emissary who represented to me the entire horde of Warhoons (в этом единственном посланнике, который воплощал для меня все племя ворхунцев).
I had noticed that he always advanced with his dim torch (я заметил, что он всегда направлялся со своим тусклым факелом) to where he could place the food within my reach (туда, где он мог положить еду в пределах моей досягаемости) and as he stooped to place it upon the floor (и когда он наклонялся, чтобы поставить ее на пол) his head was about on a level with my breast (его голова оказывалась примерно на уровне моей груди). So, with the cunning of a madman (поэтому, с хитростью сумасшедшего), I backed into the far corner of my cell (я отступил назад в дальний угол моей камеры) when next I heard him approaching (когда я в очередной раз услышал, как он приближается) and gathering a little slack of the great chain which held me in my hand (и, подхватив рукой небольшую провисшую часть огромной цепи, которая удерживала меня; to gather — поднимать, подбирать; slack — провисшая часть) I waited his coming, crouching like some beast of prey (я ожидал его прихода, припав к земле как хищное животное; prey — жертва, добыча; beast of prey — хищное животное). As he stooped to place my food upon the ground (когда он наклонился, чтобы поставить мою еду на землю) I swung the chain above my head (я взмахнул цепью над головой; to swing — качать; махать) and crashed the links with all my strength upon his skull (и обрушил ее звенья со всей силой ему на голову; skull — череп; голова). Without a sound he slipped to the floor, stone dead (без единого звука он соскользнул на пол, мертвый).
maniacal [mq'naIqkl], emissary ['emIs(q)rI], prey [preI]
Finally all the hatred and maniacal loathing for these awful creatures who had placed me in this horrible place was centered by my tottering reason upon this single emissary who represented to me the entire horde of Warhoons.
I had noticed that he always advanced with his dim torch to where he could place the food within my reach and as he stooped to place it upon the floor his head was about on a level with my breast. So, with the cunning of a madman, I backed into the far corner of my cell when next I heard him approaching and gathering a little slack of the great chain which held me in my hand I waited his coming, crouching like some beast of prey. As he stooped to place my food upon the ground I swung the chain above my head and crashed the links with all my strength upon his skull. Without a sound he slipped to the floor, stone dead.
Laughing and chattering like the idiot I was fast becoming (смеясь и болтая как идиот, которым я быстро становился; to chatter — болтать, тараторить) I fell upon his prostrate form (я упал на его распростертое тело) my fingers feeling for his dead throat (/при этом/ мои пальцы наощупь искали его мертвое горло; to feel for — нащупывать, искать ощупью). Presently they came in contact with a small chain (вскоре они натолкнулись на небольшую цепочку; to come in contact with smth. — наталкиваться на что-либо; соприкасаться с чем-либо) at the end of which dangled a number of keys (на конце которой болталось несколько ключей; to dangle — свободно свисать, висеть). The touch of my fingers on these keys brought back my reason (прикосновение пальцев к этим ключам вернуло мне разум; to bring back — принести обратно; восстановить) with the suddenness of thought (с быстротой мысли). No longer was I a jibbering idiot (больше я не был невнятно бормочущим идиотом; to jibber — говорить невнятно), but a sane, reasoning man with the means of escape within my very hands (но здоровым, разумным человеком со средствами к спасению в своих собственных руках).
