Коллектив авторов - Современная зарубежная проза
Центральным персонажем романа является Беринг. Именно у него «болезнь Китахары», именно он поможет нам раскрыть смысл названия. В этом плане можно назвать перевод романа для англоязычных стран — «Собачий король» — неудачным, так как в этом случае акцент смещается на Амбраса, и роман приобретает иное «звучание».
Метаморфозы, происходящие с сознанием Беринга, во многом помогают автору выразить отношение к происходящему в современном мире. Болезнь Китахары является тем связующим звеном между судьбой главного героя и судьбой современного мира, которое помогает правильно интерпретировать позицию автора.
Болезнь носит метафизический характер. Симптомы: появление темных пятен на сетчатке, мешающих смотреть на мир. Эту метафору можно интерпретировать как болезнь нечистой совести, которая, несмотря на отсутствие какой-то осознанной, выраженной в мыслях или словах рефлексии, проявляется в виде черных пятен страха от содеянного, светлеющих и полностью исчезающих со временем, — в силу привычки и притупления чувства подсознательной вины — и устройство окружающего мира этому способствует [8].
Это роман-борьба. Борьба с Прошлым. Возможно, Рансмайр дает понять, что даже если в прошлом были совершены ужасные поступки, нужно жить дальше, жить будущим, полным света и счастья (как это делает Лили), лишь тогда можно будет спастись. Преступное прошлое лишает будущего.
Конечно, первые ассоциации с искуплением преступного прошлого связаны с нацистским прошлым. Для австрийской литературы конца XX в. характерна идея, что первопричиной всех болезней австрийского общества является именно нацистское прошлое [7].
Но Рансмайр не ограничивается только Австрией. Моор — это концентрированное выражение современного общества вообще: потребительство, военное всемогущество «сильных», навязывание определенной информации с помощью СМИ — все это прячет преступления, убийства, уничтожение ради получения выгоды и благ.
По мнению некоторых исследователей (Х. Мозебаха, И. Г. Потехиной), в данном романе Кристоф Рансмайр показывает, насколько сильна связь между преступными ошибками прошлого и безнадежно преступным настоящим. При всей формальной устремленности романа к прошлому, центральный его посыл — высказывание автора о будущем.
В художественном мире «Болезни Китахары» тоже реализуется мысль об идеальной среде, в которой открывается скрытая под многочисленными «земными» наслоениями сущность людей, предметов и явлений. Снова это один из необитаемых и малодоступных уголков земли, «Каменное море», расположенное непосредственно над Моором (так же, как неприступные горные вершины, где якобы скрывался Овидий, над Томами). Здесь, в труднодоступном высокогорье, среди бездонных воронок и хрустящих под ногами доисторических раковин, раскрывается внутренняя суть двух главных персонажей романа: герой, представитель послевоенного поколения, оказывается «прирожденным убийцей», ничем не лучше преступников минувшей войны; героиня неожиданно осознает и находит в себе силы преодолеть это «проклятье». Третий персонаж при кажущемся могуществе — «вечный лагерник, тянущий за собой шлейф прошлого» [8].
Финал романа не раскрывает в полной мере авторской идеи о взаимосвязи времен. Болезнь Китахары не вылечена. С этой точки зрения интересен отзыв современного российского писателя и блоггера Романа Шмаракова о творчестве Кристофа Рансмайра в целом (как подающего большие надежды представителя современной австрийской литературы) и о романе «Болезнь Китахары» в частности: «Моор стал концлагерем, и за это по окончании войны он наказан: победители демонтируют железнодорожную ветку, шедшую к селению, и на несколько десятилетий Моор — холодные скалы, холодное озеро и скудеющая каменоломня — оказывается изолирован от всего мира. Огнестрельное оружие здесь запрещено; машины не обновляются, и чем дальше, тем глубже Моор скатывается из железного века в каменный.
Сюжет, насколько он есть, образуется вращающимся треугольником: Амбрас (бывший фотограф, во время войны подневольный рабочий каменоломни, а теперь ее управляющий, единственный в этих местах, кто вызвал доверие оккупационных властей), Беринг (местный кузнец, а потом телохранитель и доверенное лицо Амбраса) и Лили (женщина, занимающаяся контрабандой и находящаяся, как можно понять, в сложных отношениях с Амбрасом и Берингом). Катастрофой для местного населения оказывается закрытие каменоломни из-за истощения залежей. Но выясняется, что в мире есть еще одно подобное месторождение в Бразилии. Все оборудование из Моора (скалы которого теперь станут полигоном для американской армии) отправляют туда, за Атлантику, а сопровождающими едут, разумеется, Амбрас, Беринг и Лили. Через двадцать страниц после прибытия в Бразилию Амбрас и Беринг погибают (описанием их трупов открывается роман, поскольку автор честный человек и не хочет никому внушать иллюзий), именно оттого, что продолжают быть в Мооре, который они привезли с собой как одержимость; Лили уцелевает, видимо, потому, что у нее с Моором связано меньше.
Болезнь Китахары, которой страдает Беринг, стремится быть центральным символом романа — тем самым “духом”, от которого нельзя уйти. Как объясняет Берингу санитар с симптоматической фамилией Моррисон, это слепое пятно на сетчатке, появляющееся у людей, которые слишком долго и слишком напряженно смотрят на одно и то же, — у снайперов, у пехотинцев. Вместе со взором перемещается черное пятно, разъедающее реальность. Физически Беринг излечивается, но тем уверенней болезнь Китахары приобретает метафорический смысл: и Амбрас, и Беринг неотрывно глядят в свои воспоминания. Рансмайр намеревался показать, как Моор настигает их там, куда они от него бежали. Однако это “там, куда” осталось в романе совершенно не прописанным. Надо было создать мир, соразмерный покинутому, чтобы дать черному пятну пожрать его, — между тем “бразильский логос” занимает круглым счетом 7 % романного объема и выглядит бессмысленным привеском к громадной и неподвижной панораме Моора. Новая любовь Беринга, Муйра, возникающая за 20 страниц до конца романа, чтобы стать субститутом Лили и вытеснить ее из развязки, написана совершенно скомкано. Развязка выглядит немотивированной, поскольку для катастрофы не создана среда: падение Амбраса и в особенности выстрел Беринга кажутся непозволительно случайными для романа, повествующего о разных видах принудительности. <…> Напоследок я хочу сформулировать ощущение, вызванное “Болезнью Китахары” и укрепленное “Последним миром”. Меня отпугивают художественные миры, исключающие, как недозволительную ошибку, даже мимолетное ощущение уюта. Я не доверяю создателю вселенной, которая не предлагает ни мне, ни своему коренному населению ничего кроме бесплодных полей, выстуженных комнат, погибших отношений, больных коров и ржавого железа <…>. Притязания репетировать Апокалипсис за утренним кофе, который подает официант со словами: “Как обычно, г-н Рансмайр”, кажутся мне нечестными — относитесь к этому, как хотите» [14].
Нельзя не согласиться с Р. Шмараковым относительно скомканности развязки и неоправданности того, что случилось с главными героями. Но в то же время, возможно, по замыслу Рансмайра такой финал был необходим, ибо Амбрас и Беринг тянули за собой свое прошлое, свой Моор в мир новый, который был дарован им как попытка к освобождению, путь к будущему.
Неслучаен в романе эпизод с концертом и неоднократное употребление Берингом фразы «Keepmovin’!» Необходимо продолжать движение. Но что-то в нем сломалось. Следует обратить внимание и на тот факт, что Беринг — кузнец. Он любит сооружать различные механизмы, любит железо. Его можно назвать холодным — выбор имени героя говорит сам за себя. Беринг привязывается к вещам, к металлу, но не может показать свою любовь человеку.
Что касается Амбраса, то в 17 главе, когда у Беринга, кстати, появляется пятно и его взгляд и мир становятся как бы продырявленными, мы узнаем, что Собачий король подвергался в лагере пытке раскачкой. Он не мог поднимать руки. И это символично. Руки Амбраса будто отягощены прошлым. Он не может поднять руки к небу, не может расстаться с той болью, не может жить. Тем страшнее привязанность к нему Беринга-Настоящего. И жалки попытки Лили-Будущего вылечить его.
Примечательно название 22 главы, кульминационной, если можно так сказать: «Начало конца». Если до этого мы ощущали лишь предчувствие конца и втайне надеялись, что Беринг сможет излечиться, то с этого момента Рансмайр дает понять читателю, что чуда ждать не стоит. Беринг погружается во тьму. Опять в описании преобладают лед и горы. Отец Беринга играет в Войну: «Его настоящим было прошлое». Беринг везет отца на лечение в Бранд. Рансмайр неоднократно называет этот город Цивилизацией. Но когда он начинает описывать «Свет Нагои» — радостных зрителей у витрин с телевизорами, где шли кадры ядерного взрыва, — мы понимаем, что это горькая ирония.
