Линн Трасс - Казнить нельзя помиловать. Бескомпромиссный подход к пунктуации
2. Он указывает на время или количество:
In one week’s time[72]
Four yards’ worth[73]
Two weeks’ notice (компанию «Уорнер бразерс» прошу
принять к сведению)
3. Он говорит о пропуске цифр в обозначении лет:
The summer of ‘68[74]
4. Он обозначает пропуск букв:
We can’t go to Jo’burg (We cannot go to Johannesburg[75] – возможно, потому, что не умеем писать название этого города полностью).
She’d’ve had the cat-o’-nine-tails, I s’pose, if we hadn’t stopped ’im[76] (She would have had a right old lashing, I reckon, if we had not intervened[77]).
Однако принято считать, что стандартные сокращения типа bus (omnibus), flu (influenza), phone (telephone), photo (photograph) и cello (violoncello) больше не нуждаются в извинительных апострофах. Более того, фраза Any of that wine left in the ’fridge, dear?[78] выглядит в наше время несколько неуклюже, чтобы не сказать вызывающе. Многие другие сокращения тоже превратились в полноценные слова. На словах nuke[79] (взрывать ядерную бомбу), telly[80] (телевизор) или pram[81] (детская коляска) просто некуда прицепить апостроф – хотя многие пытаются это сделать, поверьте.
Самый известный «апострофический» пропуск мы наблюдаем в слове it’s:
It’s your turn (it is your turn).[82]
It’s got very cold (it has got very cold).[83]
It’s a braw bricht moonlicht nicht the nicht[84] (понятия не имею, что это значит).
У тех, кто неравнодушен к пунктуации, фразы типа Thank God its Friday[85] (без апострофа) вызывают бурные чувства – вплоть до отчаяния и бешенства. Смешение притяжательного its (без апострофа) с сокращением it’s (с апострофом) недвусмысленно свидетельствует о безграмотности и пробуждает в рядовом фанатике рефлекс убийства. Правило гласит: слово it’s (с апострофом) обозначает it is или it has. Если не подразумевается ни то, ни другое – пишите its. Это очень легко усвоить. Тому, кто путает эти слова, в мире пунктуации нет прощения. Даже если у него ученая степень и он прочел всего Генри Джеймса вдоль и поперек. Если он упорно продолжает писать Good food at it’s best,[86] то пусть он будет поражен молнией, разорван на куски и зарыт в безымянной могиле.
5. С его помощью отмечают особенный, нестандартный английский язык.
Лес апострофов в прямой речи (часто сопровождаемый необычным использованием прописных букв) обычно говорит о том, что в повествовании появился крестьянин, кокни или суровый северянин, из уст которого, возможно, предстоит услышать леденящее душу слово nobbut.[87] Вот что говорит бравый лесник Меллорс жене своего хозяина в восьмой главе романа Д. Г. Лоуренса «Любовник леди Чаттерлей»:
’Арреп yer’d better ’ave this key, an’ Ah min fend for t’ bods some other road… ’Appen Ah can find anuther pleece as’ll du for rearin’ th’ pheasants. If yer want ter be ‘ere, yo’ll поп want me messin’ abaht a’ th’ time.[88]
«Вы не можете говорить по-английски нормально?» – резко обрывает его леди Чаттерлей.
6. Им отмечают ирландские фамилии типа O’Neill и О’Casey.
И снова утверждение о том, что это просто сокращение – на этот раз слова of (как в John о’Gaunt[89]) – чистой воды заблуждение. Немногим известно, что О в ирландских именах – английская модификация ирландского слова ua, означающего внук.
7. С его помощью обозначают множественное число букв:
How many f’s are there in Fulham?[90] (Любимая шутка футбольных болельщиков: there’s only one f in Fulham.[91])
In the winter months, his R’s blew off.[92] (Старая шутка Питера Кука и Дадли Мура, объясняющая загадочный указатель в зоопарке: T OPICAL FISH, THIS WAY.[93])
8. Он указывает на множественное число слов:
What are the do’s and don’t’s?[94]
Are there too many but’s and and’s at the beginnings of sentences these days?[95]
Надеюсь, вы уже прониклись сочувствием к апострофу. Такой пространный список неизбежно наводит на мысль о несправедливом распределении обязанностей в мире пунктуации. Вот точка – важная вещь, правда? Но на фоне разнообразной деятельности апострофа роль точки смотрится довольно бледно, если не сказать больше. Точка – просто труженица, добросовестно и без особых раздумий выполняющая свои нехитрые обязанности, а апостроф – неистовый виртуоз-многостаночник, разрывающийся на части и обреченный на полное моральное истощение в результате своих неблагодарных усилий. За последние годы с апострофа сняли только одну нагрузку: он больше не обязан появляться во множественном числе у аббревиатур (MPs[96]) и годов (1980s). До недавнего времени было принято писать MP’s и 1980’s, а в Америке и сейчас так пишут. Британские читатели «Нью-Йоркера», которые полагают, что сей достопочтенный журнал регулярно пишет 1980’s по неграмотности, просто не представляют себе, как организована работа в этом издании, славящемся скрупулезностью редакторов и корректоров.
Но любителям пунктуации свойственно заботиться о таких вещах, и я аплодирую всем, кто стремится защитить апостроф от неправильного применения. Кит Уотерхаус долгие годы руководил Ассоциацией по борьбе с неправильным употреблением апострофа, сначала в «Дейли миррор», а потом в «Дейли мейл», и его поддерживали буквально миллионы читателей. Он опубликовал сотни апострофических ужастиков. Мне больше всего нравится один довольно тонкий пример: Prudential – were here to help you,[97] что звучит несколько тревожно, пока не поймешь, что на самом деле подразумевалось: Prudential – we’re here to help you.[98] У Кита Уотерхауса немало последователей среди журналистов. Кевин Майерз, ведущий колонку в «Айриш таймс», недавно опубликовал рассказ о человеке, который вступил в League of Signwriter’s and Grocer’s and Butcher’s Assistant’s,[99] а потом обнаружил, что его девушка – фанатик грамматической точности.
А Уильям Хартстон, который ведет колонку Бича в «Дейли экспресс», рассказал вдохновенную историю о королевском апострофщике – старинной и уважаемой должности, учрежденной королевой Елизаветой I. История гласит, что некий скромный зеленщик, поставлявший во время оно картофель Ее Величеству, заметил в королевском декрете неправильно поставленный апостроф. Когда он указал на это, королева немедленно учредила должность королевского апострофщика для контроля за качеством и распределением апострофов и доставки их на тачках всем зеленщикам Англии во второй четверг каждого месяца (апострофский четверг). Занимающий эту должность в настоящее время сэр D’Anville O’M’Darlin’ занят такими серьезными вопросами, как модная среди издателей тенденция заменять кавычки двоеточием и тире, в результате чего забракованные кавычки могут быть нелегально вывезены за границу, разрезаны пополам для получения низкосортных апострофов и проданы обратно доверчивым британским читателям.
Вы спросите, кому до этого есть дело, кроме профессиональных литераторов? Много кому – и у меня имеется куча доказательств. Работая над этой книгой, я написала статью в «Дейли телеграф» в надежде получить от читателей пару-тройку страшилок на темы пунктуации, но отклик был подобен прорыву плотины. Пришли сотни сообщений по электронной и обычной почте – свидетельства того, как глубоко западают в душу фанатика поразившие его события («это было в 1987 году, и я этого никогда не забуду: там было написано: CREAM TEA’S[100]») и какой – вполне объяснимый – ужас испытывают образованные люди в нашем удручающе неграмотном мире. Читая эти сообщения, я попеременно то восхищалась тем, сколько народу не пожалело на меня времени, то поражалась глупости и равнодушию своих соотечественников. Большая часть писем, конечно, относилась к неправильному употреблению апострофа в словах типа potato’s и lemon’s. Однако когда я принялась анализировать и сортировать присланные примеры, я с интересом отметила, что «апостроф зеленщика» составляет лишь одну прискорбную категорию в безумной свистопляске ошибок, связанных с апострофом. Практически любое правильное употребление этого скромного знака вызывает непреодолимые трудности у тех, кто пишет официальные письма, рисует вывески, продает фрукты и овощи. Вот лишь малая толика полученных мною примеров:
