Лев Успенский - Слово о словах
Слова-родичи, потомки корня «лов-», к нашему времени образовали в русском языке обширную семью, большое гнездо. Я выписал их в виде схемы. Вглядитесь в многочисленное потомство старого «лова».
«Деды» и «внуки» различаются по многим признакам. Во-первых, тут есть слова очень древние и совсем новые89. Слово «ловитва», например, в нашем современном языке совсем не употребляется; даже во времена Пушкина оно представлялось уже старинным, неживым словом. Им пользовались только в «высокой» речи, в стихах и других литературных произведениях90. В «Словаре современного русского языка» вы его не найдете, хотя, встретив его в какой-нибудь старой книге, поймете без особого труда. Очевидно, оно находится у самого внешнего края большого круга нашей схемы; оно готово вот-вот выпасть из словарного состава языка.
Очень старым является такое слово, как «ловчий». Но все же оно кажется нам более живым. Помните, у Крылова в басне «Волк на псарне» еще действует ловчий, с которым беседует серый разбойник? Слово это употребляется нами сейчас очень редко; однако в языке людей, занимающихся охотой, вы, пожалуй, еще и теперь встретите его. Сто´ит охоте с гончими собаками занять у нас место массового спорта (а это вполне возможно), и слово «ловчий» может ожить, как ожило во дни боев Отечественной войны слово «надолба», как воскрес на футбольном поле старый монастырский «вратарь». Да еще не только воскрес, а положил на обе лопатки иноплеменного «голкипера». Очевидно, слово «ловчий» все еще является законным обитателем «большого круга» – словарного состава русской речи.
Совершенной противоположностью этим словам являются такие, как «ловчить» или «ловчило». Они зарегистрированы в «Словаре современного языка». Но еще каких-нибудь сто лет назад их никто не знал и не слышал. Ученые проследили историю их появления. Пришли они в общий язык из военного жаргона, из тех слов, которые произвели для своих нужд офицеры и юнкера царской армии. «Ловчить» у них значило: умело и пронырливо пользоваться обстоятельствами; «ловчилой» назывался проныра, «ловкач».
Можно думать, что этим случайно родившимся словечкам не суждена долгая и плодотворная жизнь. Пройдет немного лет, и они исчезнут. Только в письменных памятниках прошлого найдет их будущий ученый, как сейчас он находит в них старое слово «ловитва». Они – временные гости нашего словарного запаса. Пусть живут в нем. Но им никогда не проникнуть внутрь основного словарного фонда.
В особенном положении находится слово «неловкость». Оно замечательно тем, что, происходя от того же старого корня «лов», имеет значение, очень далекое от понятий «поймать», «схватить», «сделать своей добычей».
Что´ значит, когда я говорю: «Ах, вчера я случайно совершил такую неловкость!»? Это значит: "Я допустил неправильный поступок, вел себя как неумелый, неловкий человек".
Слово «неловкость», хоть и несет в себе корень «лов», но здесь он употребляется нами в совершенно новом, очень удаленном от первоначального, смысле. Мы еще чувствуем связь слова «неловкость» со словом «ловкий» или «ловкач», а вот его связь со словами «ловля», «ловец» или «лов» совсем утратилась (если искать связи не только звуковой, но и по смыслу).
Сказать: «Я сделал неловкость» можно; но попробуйте скажите: «он допустил» или "он сделал,,ловкость''"! Так выразиться нельзя. И получается, что теперь в языке образовалось уже нечто вроде нового корня «нелов», который почти совершенно отделился от старого «лов».
Слово «неловкость» принадлежит тоже к числу потомков «лова», родившихся почти на наших глазах в течение последнего столетия. Трудно сказать, какова будет его дальнейшая судьба и проникнет ли оно во внутренний круг, в основной словарный фонд нашего языка, породит ли оно там какое-нибудь свое потомство. Но в первом круге, в словарном составе, оно заняло свое прочное место. Многие, весьма многие из потомков «лова» имеют теперь уже свои обширные семьи.
С «лов» непосредственно связан глагол «лов-ить». А от него пошло великое множество производных глаголов; они были бы немыслимы без него: «на-лов-ить», «вы-лов-ить», «об-лов-ить», «об-лав-ливать». Легко заметить, что в последнем глаголе (так же как и в слове «облава»91) старый корень «лов» является перед нами уже в виде «лав», так что не каждый и не сразу тут его узна´ет.
Однако нас сейчас среди этого хоровода слов интересует только одно прилагательное, также происходящее от того же корня. Это «лов-кий».
Слово «ловкий» хорошо знакомо каждому; вряд ли кто-либо заподозрит в нем наличие какой-нибудь странности, неожиданности, загадочности. Тем не менее оно тоже ставит перед исследователем языка довольно любопытные задачи.
Попросите нескольких ваших знакомых, чтобы они объяснили вам, что´, по их мнению, значит слово «ловкий».
Несомненно, большинство из них, подумав, скажет примерно так: «Ловкий? Гм... ловкий... Ну, это значит: изящно, сноровисто двигающийся, хорошо развитой физически... Ловкий физкультурник. Ловкий акробат или наездник... Мало ли...»
Справившись в современном словаре, вы увидите, что и он согласен с таким определением. В словаре Д. Н. Ушакова сказано:
"ЛОВКИЙ, -ая, -ое: 1. Искусный в движениях, обнаруживающий большую физическую сноровку, гибкость...
2. Изворотливый, умеющий найти выход из всякого положения.
3. Удобный".
Действительно, рядом с «ловкий вратарь» мы часто слышим и «ловкий жулик» или "какой-то мне неловкий стул попался".
Но интересно вот что. Заглянув в словарь XVIII века, вы тоже найдете там слово «ловкий». Однако толкование этого слова удивит вас своей неожиданностью.
Там совершенно не будет указано наше современное, основное, первое значение этого слова: «искусно в движениях», «гибкий телом». Очевидно, его тогда совсем не знал язык. Статья словаря тех времен о слове «ловкий» выглядит примерно гак:
"ЛОВКИЙ, -ая, -ое: 1. Сручной, удобный на обхват и держание: ловкий инструмент, ловкое топорище...
2. Двум господам слуга (то есть плут, двуличный человек)".
Нетрудно разобрать, что тогдашнее первое, основное, значение слова сохранилось и до нашего времени; только теперь оно стало для нас второстепенным и стоит под № 3: «удобный». Старое второе значение осталось вторым и у нас.
Но сто´ит обратить внимание вот на что: есть тонкая разница между выражениями «ловкое кресло» или «ловкое седло», с одной стороны, и «ловкое топорище», «ловкое косовье», «ловкая ручка, рукоять» – с другой. В чем эта разница?
Да в том, что и «косовье» и «рукоять» могут называться «ловкими» именно потому, что они хорошо ловятсяохватывающей их рукой, подходят к этой руке. Здесь язык еще довольно ясно чувствует в слове, которое означает «удобный», самое исконное значение корня слов – «брать руками», «ловить». Недаром языковеды XVIII века вместо «удобный» говорили «сручной».
Когда же мы сейчас произносим: "по этой лестнице неловкоподниматься", тут начальное значение почти исчезло; осталось и окрепло значение вторичное – «удобно». И его уже не заменить словом «сручно». На таком примере очень ясно, как развивались эти значения. Раньше они были более картинными, как говорят – конкретными. «Ловкий» значило «удобно охватываемый рукой». Затем постепенно они стали более общими, расплывчатымии, выражаясь ученым словом, абстрактными. Теперь «ловкий» означает «вообще удобный», удобный и для руки, и для головы, и для всего тела. Теперь говорят: "как ловко сидит на нем костюм"; мы даже не замечаем, что, по сути дела, это означает: его костюм сшит так, что он как бы ловит, обхватывает его фигуру. Мы понимаем это слово более абстрактно: «удобно сидит» – и только92.
К великому сожалению языковедов, во времена еще более ранние, чем XVIII век, у нас не было хороших, полных словарей русского языка, составленных современниками. Есть только такие словари языка тех дней, которые ученые составляют в наши дни. Составить же их сейчас можно лишь на основании письменныхсвидетельств о языке далекого прошлого, выбирая из старых грамот, рукописей, записей одно за другим все находящиеся в них слова. Об устнойречи XVI или XIV столетия мы можем теперь только догадываться по косвенным признакам.
Тем не менее тот, кто займется разысканиями о слове «ловкий» по документам и по позднее составленным словарям старорусского языка, будет весьма удивлен: он этого слова там совершенно не встретит.
Вот непонятное явление! В XVIII веке слово «ловкий» существовало и имело даже несколько значений, а в XVI веке его как будто не было вовсе. Правдоподобно ли это? Как же возникло оно потом и когда? Куда делось? Или, вернее, откуда взялось?
