Русские фамилии - Унбегаун Борис Генрихович
Фамилии в форме прилагательных на ‑ской/‑цкой, образованные от географических названий, сохранились намного лучше, но даже внутри этой группы появилось несколько форм на ‑сков/‑цков (см. с. 107).
Усвоение фамилий в форме прилагательных привело к значительному увеличению доминирующего типа на ‑ов. Но его экспансия на этом не остановилась. Позднее он поглотил, правда только частично, некоторые другие типы, а именно:
(I) Разговорные формы патронимов на ‑ыч/‑ич: Авде́ичев, Фомичёв, Кузьмичёв, Мака́рычев, Нау́мычев. Добавление окончания ‑ев к полной форме патронима на ‑ович/‑евич имеет место в исключительных случаях: Петро́вичев (см. с. 88).
(II) Патронимические фамилии на ‑ин: Буди́нов, Фоми́нов, Пе́тинов, для которых исходной была форма Бу́дин, Фоми́н, Пети́н. Многочисленные русские фамилии обычно существуют с двумя окончаниями ‑ов и ‑ин. В таких случаях ‑ов появилось, видимо, в результате распространения типа на ‑ов, например, Исто́мин / Исто́мов < исто́ма, Пичу́гин / Пичу́гов < пичу́га ‘маленькая птичка’, Раки́тин / Раки́тов < раки́та, Сиро́тин / Сиро́тов < сирота́, Соби́нин / Со́бинов < др.-русск. соби́на ‘собственность, имущество’, Суво́рин / Суво́ров < суво́ра ‘суровый’.
(III) Некоторые фамилии в форме прилагательных на ‑ский/‑ской, особенно у донских казаков, например, Донско́в, Людско́в, Зе́мсков; однако подавляющее большинство фамилий на ‑ский/‑ской противилось этой тенденции (см. также с. 107).
(IV) Значительное число украинских фамилий на ‑енко, форма которых поддавалась русификации, например, Хоме́нков < Хома́ (= Фома́), Иване́нков, Ковале́нков, Павле́нков (см. с. 206).
(V) Большое число иностранных фамилий, для которых (как и украинских фамилий на ‑енко) адаптация суффикса ‑ов/‑ев помогла вхождению в исконно русскую модель, например, Ле́рмонтов, Мухитди́нов, Сулака́дзев, Турге́нев.
Во всех упомянутых случаях прибавление ‑ов/‑ев соответствовало морфологическим моделям, поскольку базовые имена всегда оканчивались на согласный или ‑о/‑е. Однако были случаи, когда вместо ожидаемого суффикса ‑ин добавлялся ‑ов/‑ев. Эти случаи следующие:
(VI) Восточные имена на ‑а или ‑и давали фамилии типа Бадма́ев, Ходжа́ев, Али́ев, Бояджи́ев, Софи́ев{11}.
(VII) Некоторые искусственные фамилии представителей русского духовенства, образованные от имен на ‑а, например, Фиа́лков, Ли́теров, Па́льмов, Ро́зов (см. с. 170).
Преобладание суффикса ‑ов/‑ев по сравнению с ‑ин не должно вызывать удивления. Хотя фамилии на ‑ов/‑ев и ‑ин были морфологически равноправны, поскольку их образование определялось лишь строгими и определенными правилами словообразования, степень их жизнеспособности была неодинаковой. Притяжательные прилагательные на ‑ов/‑ев становились все менее и менее продуктивными, постепенно они были замещены или другим типом прилагательных, или родительным падежом имени. Таким образом, за очень немногими исключениями суффикс ‑ов/‑ев не имел никакой другой функции, кроме функции образования фамилий. Притяжательные прилагательные на ‑ин, напротив, все еще существуют для обозначения принадлежности как к родственникам (мамин, сестрин, дядин и т. д.), так и к кому-либо названному уменьшительным именем, производным от крестильного (Ко́лин, Са́шин, Со́нин, Та́нин и т. п.). Следовательно, суффикс ‑ов/‑ев стал более типичным и более специализированным окончанием фамилии, чем суффикс ‑ин.
Фамилии на ‑ов/‑ев составляют подавляющее большинство в русской ономастике. Девяносто из ста самых распространенных фамилий, зарегистрированных в адресной книге «Весь Петербург» на 1910 г., оканчивается на ‑ов/‑ев и только шесть на ‑ин. Согласно подсчетам, проведенным В. Ващенко на материале 18 885 фамилий словаря Мортона Бенсона (в котором каждая фамилия принимается только за одну единицу), фамилии на ‑ов/‑ев и ‑ин находятся в соотношении 58 : 29. Статистика, основанная на том же числе фамилий, не учитывающая частотность каждой, вероятно, могла бы дать соотношение где-то между 90 : 6 и 58 : 29, и оно, скорее, было бы ближе к первому, чем ко второму.
3.3. Патронимические фамилии в форме родительного падежа. Патронимы в форме родительного падежа прилагательного, как было сказано, совпали с фамилиями на ‑ов. Но некоторые из них сохранились и могут считаться устаревшими в живом фонде русских фамилий. Их можно разделить на три группы.
(I) Фамилии на ‑ово́. Это окончание представляет собой фонетическую запись окончания ‑ого прилагательных мужского рода ед. ч. род. п. Особенность, отличающая это окончание от регулярного окончания родительного падежа, состоит в перемещении ударения на последний слог, как, например, в Дурново́ < дурно́й. Это старый тип фамилий принадлежал нескольким семьям русского дворянства. Эти фамилии перечисляются и анализируются в главе VII (с. 138).
(II) Фамилии на ‑а́го. Это окончание обычно рассматривается как окончание церковнославянского прилагательного в род. п. ед. ч.: собственно русское окончание передавалось на письме как ‑о́го, а произносилось как ‑о́во. Этот тип фамилий, видимо, происходит от прозвищ на ‑ага, хотя позднее они могли быть отождествлены с церковнославянским род. п. ед. ч. Существует очень немного фамилий этого типа, все они также принадлежат знатным семьям, как, например, Мертва́го < мёртвый. Эта проблема и фамилии на ‑а́го рассматриваются в главе VII (с. 139).
(III) Другой вполне установившийся тип образуют фамилии, в которых прилагательное зафиксировано в форме род. п. мн. ч. и, следовательно, оканчивается на ‑ых/‑их. Это типично северные фамилии, появляющиеся в текстах с конца XVI в. Им присуще значение ‘из дома, из семьи таких-то’ (ср. французскую фамилию в форме род. п. мн. ч. Desenfants и ее фламандский эквивалент Vanderkinderen). Они большей частью произошли от патронимических фамилий и указывали на отношение или зависимость от них: Вое́йковых, Стро́гановых, Фёдоровых и т. д. Тип фамилий на ‑ых/‑их и теперь необычен, большинство их образовано от прилагательных: Черны́х (чёрный), Широ́ких (широ́кий), Токаре́вских (Токаре́вский, прилагательное, образованное от фамилии То́карев < то́карь) и т. д. Еще до того, как эти фамилии вышли из употребления в северной России, они были занесены колонистами в Сибирь, и теперь справедливо считаются типично сибирскими. Несмотря на необычность, они отнюдь не редки. Они также рассматриваются в главе VII (с. 139—140).
