Уильям Моэм - Английский язык с У. С. Моэмом. На окраине империи. Рассказы

"And these two young things (и эти два юных существа), she was sixteen and he was twenty (ей было шестнадцать, а ему двадцать), fell in love with one another at first sight (полюбили друг друга с первого взгляда; to fall — падать). That is the real love (то /была/ настоящая любовь), not the love that comes from sympathy (не та любовь, которая возникает: «происходит» из сочувствия/симпатии), common interests (общих интересов), or intellectual community (или схожести взглядов и убеждений; intellectual — интеллектуальный, мыслительный; community — общность), but love pure and simple (но любовь чистая и простая =в чистом виде). That is the love that Adam felt for Eve (это /такая/ любовь, которую Адам почувствовал к Еве) when he awoke and found her in the garden (когда он проснулся и нашел ее в саду) gazing at him with dewy eyes (смотрящей на него наивными глазами; to gaze — пристально глядеть, вглядываться; dewy — росистый; чистый, простодушный). That is the love that draws the beasts to one another (это /такая/ любовь, которая притягивает друг к другу животных), and the Gods (и богов). That is the love that makes the world a miracle (это /такая/ любовь, которая превращает мир в чудо). That is the love which gives life its pregnant meaning (это /такая/ любовь, которая придает жизни глубокий смысл; pregnant — беременная; содержательный). You have never heard of the wise, cynical French duke (вы никогда не слышали о мудром, циничном французском герцоге /де Ларошфуко/) who said that with two lovers (который сказал, что среди двух влюбленных) there is always one who loves and one who lets himself be loved (всегда есть тот, кто любит, и тот, кто позволяет себя любить); it is bitter truth to which most of us have to resign ourselves (это горькая правда, с которой большинству из нас приходится мириться); but now and then there are two who love (но порой находятся: «имеются» двое, которые любят) and two who let themselves be loved (и двое, которые позволяют себя любить). Then one might fancy (/и/ тогда можно было бы предположить; one — один; также употребляется вне определенно-личных предложениях) that the sun stands still (что солнце останавливается: «стоит неподвижно») as it stood when Joshua prayed to the God of Israel (как оно остановилось, когда Иисус Навин молился Богу Израиля).

community [kq`mjHnItI], dewy [`djHI], resign [rI`zaIn]

"And these two young things, she was sixteen and he was twenty, fell in love with one another at first sight. That is the real love, not the love that comes from sympathy, common interests, or intellectual community, but love pure and simple. That is the love that Adam felt for Eve when he awoke and found her in the garden gazing at him with dewy eyes. That is the love that draws the beasts to one another, and the Gods. That is the love that makes the world a miracle. That is the love which gives life its pregnant meaning. You have never heard of the wise, cynical French duke who said that with two lovers there is always one who loves and one who lets himself be loved; it is bitter truth to which most of us have to resign ourselves; but now and then there are two who love and two who let themselves be loved. Then one might fancy that the sun stands still as it stood when Joshua prayed to the God of Israel.

"And even now after all these years (и даже сейчас после стольких: «всех этих» лет), when I think of these two (когда я думаю об этих двоих), so young (таких молодых), so fair (таких прекрасных), so simple (таких простых), and of their love (и об их любви), I feel a pang (я чувствую острую боль). It tears my heart (она разрывает мое сердца) just as my heart is torn (также как мое сердце разрывается) when on certain nights I watch the full moon (когда иногда по ночам я смотрю на полную луну; certain — определенный; некий) shining on the lagoon from an unclouded sky (освещающую лагуну с безоблачного неба). There is always pain in the contemplation of perfect beauty (всегда чувствуешь: «есть» боль при созерцании совершенной красоты).

"They were children (они были /еще/ детьми). She was good and sweet and kind (она была хорошей, милой и доброй). I know nothing of him (я ничего /не/ знаю о нем), and I like to think (и мне хотелось бы думать) that then at all events he was ingenuous and frank (что, во всяком случае, в ту пору он был простым и искренним). I like to think that his soul was as comely as his body (мне хотелось бы думать, что его душа была также красива, как его тело). But I daresay he had no more soul than the creatures of the woods and forests (но полагаю, /что/ у него было не больше души, чем у тех лесных созданий; woods,forest— лес) who made pipes from reeds (которые делали свирели из тростника) and bathed in the mountain streams (и купались в горных ручьях) when the world was young (когда этот мир был молод), and you might catch sight of little fauns (и можно было заметить: «поймать вид» маленьких фавнов) galloping through the glade on the back of a bearded centaur (скачущих галопом по поляне верхом на бородатом кентавре; through— через;back— спина). A soul is a troublesome possession (иметь душу — дело трудное; possession— владение, обладание) and when man developed it he lost the Garden of Eden (и когда человек приобрел ее, он потерял рай; to develop— развивать/ся/; проявлять/ся/; приобретать;garden— сад;Eden— Эдем).

ingenuous [In`Genjuqs], bathe [beID], possession [pq`zeS(q)n]

"And even now after all these years, when I think of these two, so young, so fair, so simple, and of their love, I feel a pang. It tears my heart just as my heart is torn when on certain nights I watch the full moon shining on the lagoon from an unclouded sky. There is always pain in the contemplation of perfect beauty.

"They were children. She was good and sweet and kind. I know nothing of him, and I like to think that then at all events he was ingenuous and frank. I like to think that his soul was as comely as his body. But I daresay he had no more soul than the creatures of the woods and forests who made pipes from reeds and bathed in the mountain streams when the world was young, and you might catch sight of little fauns galloping through the glade on the back of a bearded centaur. A soul is a troublesome possession and when man developed it he lost the Garden of Eden.

"Well, when Red came to the island (ну, когда Рыжий прибыл на этот остров) it had recently been visited by one of those epidemics (тот незадолго до этого пострадал от одной из тех эпидемий; to visit — посещать) which the white man brought to the South Seas (которые белый человек привез /с собой/ на Южные моря), and one third of the inhabitants had died (и третья часть: «одна треть» обитателей /острова/ умерла). It seems that the girl had lost all her near kin (по-видимому, девушка потеряла всех своих близких родственников) and she lived now in the house of distant cousins (и жила теперь в доме дальней родни; cousin — кузен, кузина; родственник). The household consisted of two ancient crones, bowed and wrinkled (семейство состояло из двух древних старух, сгорбленных и морщинистых; crone — карга), two younger women (двух женщин помоложе), and a man and a boy (а также мужчины и мальчика). For a few days he stayed there (несколько дней он оставался там). But perhaps he felt himself too near the shore (но, возможно, ему было не по себе от близости берега: «он чувствовал себя слишком близко к берегу»), with the possibility that he might fall in with white men (и вероятности /того/, что он мог бы столкнуться с белыми) who would reveal his hiding-place (которые бы выдали его убежище); perhaps the lovers could not bear that the company of others (возможно, влюбленные не могли смириться /с тем/, что остальные; company — любая группа/обычно людей/) should rob them for an instant of the delight of being together (лишат их /даже/ на миг удовольствия быть вместе). One morning they set out, the pair of them (однажды утром они вместе отправились /в путь/; pair — пара), with the few things that belonged to the girl (с теми немногими вещами, что принадлежали девушке), and walked along a grassy path under the coconuts (и пошли по заросшей травой тропинке под кокосовыми пальмами: «кокосами»), till they came to the creek you see (пока /не/ дошли до той /самой/ речки, /которую/ вы видите). They had to cross the bridge you crossed (им пришлось перейти через тот мост, /который/ вы переходили), and the girl laughed gleefully because he was afraid (и девушка смеялась весело, потому что он боялся). She held his hand till they came to the end of the first tree (она держала его за руку, пока они /не/ дошли до конца первого дерева), and then his courage failed him and he had to go back (а потом его смелость покинула его и ему пришлось возвратиться назад; to fail — не хватать, истощаться). He was obliged to take off all his clothes (он был вынужден снять /с себя/ всю одежду) before he could risk it (прежде чем он смог рискнуть /пройти снова/), and she carried them over for him on her head (и она перенесла ее за него на своей голове). They settled down in the empty hut that stood there (они устроились в пустующей хижине, что стояла там). Whether she had any rights over it (то ли она имела на нее какие-то права) (land tenure is a complicated business in the islands (/правила/ владения землей на этих островах /такие/ запутанные; business — дело, занятие)), or whether the owner had died during the epidemic, I do not know (то ли хозяин /хижины/ умер во время эпидемии, я не знаю), but anyhow no one questioned them (но, во всяком случае, никто их /ни о чем не/ расспрашивал), and they took possession (и они завладели /хижиной/). Their furniture consisted of a couple of grass-mats on which they slept (/вся/ их мебель состояла из пары травяных циновок, на которых они спали), a fragment of looking-glass (осколка зеркала), and a bowl or two (и одной-двух мисок). In this pleasant land that is enough to start housekeeping on (на этой благодатной земле этого достаточно, чтобы начать вести домашнее хозяйство).

cousin [kAzn], wrinkle [rINkl], business [`bIznIs]

"Well, when Red came to the island it had recently been visited by one of those epidemics which the white man brought to the South Seas, and one third of the inhabitants had died. It seems that the girl had lost all her near kin and she lived now in the house of distant cousins. The household consisted of two ancient crones, bowed and wrinkled, two younger women, and a man and a boy. For a few days he stayed there. But perhaps he felt himself too near the shore, with the possibility that he might fall in with white men who would reveal his hiding-place; perhaps the lovers could not bear that the company of others should rob them for an instant of the delight of being together. One morning they set out, the pair of them, with the few things that belonged to the girl, and walked along a grassy path under the coconuts, till they came to the creek you see. They had to cross the bridge you crossed, and the girl laughed gleefully because he was afraid. She held his hand till they came to the end of the first tree, and then his courage failed him and he had to go back. He was obliged to take off all his clothes before he could risk it, and she carried them over for him on her head. They settled down in the empty hut that stood there. Whether she had any rights over it (land tenure is a complicated business in the islands), or whether the owner had died during the epidemic, I do not know, but anyhow no one questioned them, and they took possession. Their furniture consisted of a couple of grass-mats on which they slept, a fragment of looking-glass, and a bowl or two. In this pleasant land that is enough to start housekeeping on.

"They say that happy people have no history (говорят, что у счастливых людей нет истории), and certainly a happy love has none (и, конечно, нет ее у счастливой любви; none — никто, ничто; никакой). They did nothing all day long (они ничего /не/ делали целыми днями) and yet the days seemed all too short (и, тем не менее, дни казались /им/ слишком короткими). The girl had a native name, but Red called her Sally (у девушки было какое-то местное имя, но Рыжий звал ее Салли). He picked up the easy language very quickly (он очень быстро научился этому несложному языку), and he used to lie on the mat for hours (и, бывало, лежал на циновке часами) while she chattered gaily to him (пока она весело рассказывала ему /что-то/; to chatter— болтать; щебетать). He was a silent fellow (он был молчаливым парнем), and perhaps his mind was lethargic (а может быть, его ум был медлительным; lethargic— летаргический; вялый, апатичный). He smoked incessantly the cigarettes (он беспрестанно курил сигареты) which she made him out of the native tobacco and pandanus leaf (которые она делала ему из местного табака и панданового листа), and he watched her while with deft fingers she made grass mats (и смотрел на нее, пока она /своими/ ловкими пальцами плела: «делала» циновки из травы). Often natives would come in (/к ним/, бывало, часто заходили туземцы) and tell long stories of the old days (и рассказывали длинные истории из прошлого: «старых дней») when the island was disturbed by tribal wars (когда этот остров будоражили войны между племенами; tribal— племенной). Sometimes he would go fishing on the reef (иногда он, бывало, ходил рыбачить на риф), and bring home a basket full of coloured fish (и приносил домой корзину, полную разноцветных рыб). Sometimes at night he would go out with a lantern to catch lobster (иногда по ночам он, бывало, выходил с фонарем ловить омаров). There were plantains round the hut (вокруг хижины росли: «были» дикие бананы; plantain— банан овощной [съедобный, райский], тропическое растение семейства банановых с зеленоватыми крахмалистыми плодами, напоминающими бананы, которые всегда готовят перед употреблением в пищу) and Sally would roast them for their frugal meal (и Салли, бывало, жарила их /на костре/ для их скромной трапезы). She knew how to make delicious messes from coconuts (она знала как приготовить: «сделать» очень вкусные блюда из кокосовых орехов), and the breadfruit tree by the side of the creek gave them its fruit (а хлебное дерево на берегу речки давало им свои плоды; side— сторона; край). On feast-days they killed a little pig and cooked it on hot stones (по праздникам они закалывали поросенка и готовили его на раскаленных камнях; to kill— убивать;little— маленький;pig— свинья).