Николай Замяткин - Вас невозможно научить иностранному языку
Поправка:
Я только что узнал из надежных агентурных источников, что мой солнечный узбекский друг проходил углубленный курс изучения русского языка на местном рынке, где он последние десять лет честно трудится дворником все более широкого профиля. Так что со стройки и ее мирных тружеников, несомненно, изъясняющихся на родниково-чистом русском языке («Будьте столь любезны, сударь, передайте мне вон ту ванну с цементным раствором! Благодарю вас!» – «Ну, что вы, право же, не стоит благодарности!» – «Прошу извинить покорно, милостивый государь, но я хочу обратить ваше внимание на то, что вы уронили вашу кувалду мне на ногу!» – «Тысяча извинений! Уверяю вас, что это произошло совершенно непреднамеренно! Впрочем, если вы, любезный коллега, хотите сатисфакции, то выбор оружия за вами! Я и мои секунданты, конечно, всегда к вашим услугам! Извольте в таком случае встретить нас после работы у ларька!»), мои обидные подозрения снимаются как не имеющие под собой совершенно никаких оснований. М-да…
А о чем они поют?
Ни о чем они не поют! И ради всего святого прекратите меня об этом спрашивать! На коленях умоляю!
Почему-то бытует представление, что все, кто хоть в какой-то мере знает иностранный язык, непременно обязаны понимать вопли, стоны, урчание, хныканье и прочие извержения, льющиеся непрерывным потоком на наши головы (впрочем, точнее будет сказать – на ваши, поскольку до меня эти грязные волны докатываются весьма редко) из теле-, радио – и других ассенизационных коллекторов.
Вас, мой любезный собеседник, это может снова удивить, но носители языка очень и очень часто не имеют никакого понятия, какие именно слова выплевывают на них все эти бесконечные группы и группочки (восприятие происходит на полубессознательном уровне), корчащиеся на экранах в судорогах «творчества». Я знаю – когда-то давно я спрашивал. Потом перестал.
Впрочем, даже если вы услышите – или прочитаете – все слова, то никакого такого «смысла» вы там все равно не обнаружите.
«Люби меня, как я тебя! И чем чаще, тем лучше! Хе-хе-хе!», «Я продал душу диаволу за мешок денег и вам того же желаю! Трали-вали!», «Я самка с плотным телом. Оно всё как в огне. Отдамся по сходной цене. Гы-гы-гы!», «Мочи ментов – козлов позорных! Пора пойти кольнуться! О-хо-хо!», «Я молод, здоров, красив и похотлив, как козел, и так будет всегда! Ля-ля-ля! Ля-ля-ля!», «Бога нет и никогда не было! Я произошел от шимпанзе – в зеркале это очень хорошо видно! Тебе – как сейчас мне! – будет хорошо, если ты будешь жить, как свинья! Я-я-я!», «Пахать землю и вообще работать – стыдно! Такая жизнь – для идиотов! А мы с тобой ведь умные! Е-е-е!».
Можно продолжать с небольшими вариациями до бесконечности, но стоит ли? Не нужно искать пресловутую черную кошку в этой темной, затхлой комнате. Даже если она там и есть, то смрадный дух идет именно от нее. Если уж порождения какого-нибудь Леннона или обезьяноподобного Джаггера считаются вершиной смысла, то что говорить о тысячах их жалких подражателей?
Часто можно услышать, что я, дескать, слушаю песенки на языке, который изучаю и, соответственно, тем самым улучшаю свой иностранный язык. Слабенькая, грошовая отговорка – данная «метода», мой любезный собеседник, не работает. Слышать слова мешает так называемая музыка. Даже если слова и слышны, то произношение слов в песнях радикально отличается от произношения в нормальной речи. Лексика, грамматика и расположение слов в предложении также нестандартны. Ритмика языка совершенно другая. Послушайте внимательно и проанализируйте песенки на русском языке – разве вы говорите на таком языке? Кстати, всегда ли вы понимаете, что такое они там поют? Я, мягко говоря, – не всегда. А ведь они вроде бы поют по-русски.
Конечно, песни на иностранном языке зачастую служат первоначальным толчком для изучения языка, катализатором интереса к этому языку (особенно после «увлекательных» школьных текстов!), но не более того. Ванильной, так сказать, добавкой к пирогу языка. Даже те, кому нравится ванильный вкус, не должны насыпать ванилин в свой любимый тазик, ставить его перед собой на кухонный стол и есть этот продукт большой столовой ложкой на завтрак, обед и ужин – тут нужна умеренность! Как нельзя питаться исключительно ванилином, ровно так же невозможно изучить иностранный язык по песням. Хотя если вы желаете быть первым в истории человечества, кому это удалось, то не собираюсь ставить вам палки в колеса.
Однако же соловья песнями не кормят, и я позволю себе продолжить. Практика показывает, что слушать – и смотреть – вам надо новости и аналитические программы (заметьте, что я отнюдь не призываю вас верить всему тому, что там говорят!). В начале вашего овладевания языком их проще понимать, потому что в них изначально присутствует знакомый для вас контекст. На всех языках мира в одно и то же время муссируются одни и те же «новости». В новостях каждые полчаса или даже пятнадцать минут повторяется практически одно и то же с небольшими отклонениями. К тому же в интернете вы можете увидеть те же самые новости в печатном виде – чрезвычайно полезный инструмент изучения иностранного языка. В интернете некоторые сегменты вы можете слушать сколько угодно раз. И не только их слушать прямо здесь и сейчас, но и скачивать на свой компьютер или переносное устройство хранения информации для последующего прослушивания и анализа.
Очень хороши для изучения иностранного языка и фильмы о животном мире, природе, географических и других исследованиях. Просмотрев пару-тройку фильмов о жизни термитов, динозавров или дельфинов, вы почерпнете оттуда громадное количество фонетики, лексики и грамматики и сделаете гигантский шаг вперед в овладении языком. К тому же кто из нас не любит смотреть такого рода фильмы?
И еще. Хотя считается, что профессиональные дикторы говорят на стандартном языке, их язык все-таки является чрезвычайно специфичным (темп, энергетика, лексика, артикуляция), и подражать ему следует с большой осторожностью. Послушайте дикторов, говорящих на русском языке, и подумайте, хотите ли вы, чтобы ваша повседневная речь была такой же, как у них. То-то и оно, мой любезный собеседник, то-то и оно! Профессиональные дикторы специально обучаются говорить на таком языке – природные задатки тоже, конечно, должны изначально присутствовать – и в своем обиходе его совершенно не употребляют. Это все равно что выносить мусор или ходить, скажем, на рыбалку в смокинге. Или идти утром от вашего дома до ближайшей автобусной остановки печатным строевым шагом, поднимая ногу от асфальта не менее чем на тридцать сантиметров. Вас могут не понять.
Вашему покорному слуге в начале его «забугорной» карьеры местные аборигены пару раз удивленно говорили, что я изъясняюсь «ну, эта, прям, как в тиливизире». Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы спуститься с заоблачных языковых вершин с несколько разряженной атмосферой до ихнево, так сказать, уровня. Больше замечаний не было. М-да…
Немного изменив направление разговора, скажу несколько слов о личном общении с носителями языка в реальных жизненных ситуациях. Как и во время ваших разговоров на родном языке, в таких ситуациях присутствует – или может присутствовать – множество факторов, влияющих на понимание собеседниками друг друга. Какие? Посторонние шумы, плохая акустика помещения, направление речи собеседника не прямо на вас, но в другую от вас сторону, ветер, дождь, мороз и, соответственно, головные уборы, шарфы и так далее, мешающие говорить и слышать. Да, в конце концов, тот же самый уже знакомый нам недоеденный гамбургер, торчащий изо рта вашего уже полностью цивилизовавшегося – в отличие от нас с вами, мой любезный собеседник – визави. И это только те факторы, которые сразу приходят в голову. Думаю, что без особого труда можно еще привести пару-тройку, если подумать.
Недавно мне пришлось побывать в гостях у одного художника, чтобы показать ему мои наброски для обложки этой книги. Он всё посмотрел. Мы обсудили верстки, форматы, пиксели, цветовые и композиционные концепции, стоимость его профессиональных услуг и все такое прочее. Я уже собрался уходить, полуотвернулся от хозяина и стал укладывать свой компьютер в сумку, когда он вдруг спросил меня: «Будем говорить о вас?» Я оставил в покое компьютер и внимательно посмотрел на художника. Он, в свою очередь, пронзительно и с какой-то тайной надеждой и почти тоской смотрел на меня, но больше почему-то ничего не говорил. Не говорил, несмотря даже на мой ответный вопрос: «В каком смысле?»
Мне, конечно, было в определенной степени лестно, что человек, которого я впервые увидел пятнадцать минут назад, выказывал такую заинтересованность лично во мне и хотел поговорить о проблемах, которые меня, как личность, беспокоят, но что-то тем не менее мешало мне вынуть из футляра свою старую верную лютню и, тронув своими умелыми и осторожными пальцами ее струны, потревожить неприютно-холостяцкий фэнь-шуй мансарды душевного художника своим традиционно неспешным и разработанным в мельчайших подробностях эпическим рассказом о себе:
