Наталья Александрович - Концептосфера художественного произведения и средства ее объективации в переводе. На материале романа Ф. С. Фицджеральда «Великий Гэтсби» и его переводов на русский язык
По данным исследований, оптическое и эмоциональное воздействия цвета в практике тесно переплетаются, цвет может приобретать определенную эмоциональную окраску или вызывать чувства в зависимости от опыта, приобретенного человеком [171, 103]. В русской культуре голубой с давнего времени воспринимался как небесный, Божественный, трансцендентный цвет. По своему символическому значению голубой связан с розовым цветом как цветом мечты, неким мистическим идеалом. Голубой цвет – это «мужской» цвет (юного мужчины), поэтому одежда такого цвета предназначена для мальчиков [146, 39]. Такая интерпретация вполне соответствует интенции Ф. Фицджеральда, однако Н. Лавров применил к лунному свету атрибутивное добавление мертвенно-голубой, тем самым исказив исходный концептуальный признак.
Следует признать, что несмотря на различия в репрезентации концепта LIGHT / СВЕТ в английском и русском языках, переводчики Е. Калашникова и Н. Лавров адекватно передали данный фрагмент художественного мира Ф.С. Фицджеральда. Расхождения в структурировании КПС можно объяснить законами функционирования русского и английского языков. Расхождения в передаче концептуальных признаков в переводе Н. Лаврова могут быть связаны с индивидуальным представлением переводчика об исследуемом фрагменте мира.
3.4.2. Репрезентация планетарных концептов
Лексикографические источники определяют солнце как 1) небесное светило – раскаленное плазменное тело шарообразной формы, вокруг которого обращается Земля и другие планеты; 2) свет, тепло, излучаемые этим светилом; 3) в переносном смысле – то, что является источником, средоточием чего-нибудь ценного, высокого, жизненно необходимого [225, 746]. С последними значениями связаны и русские фразеологизмы Что мне золото – светило бы солнышко; Без солнышка нельзя пробыть, без милого нельзя прожить; Ты – наше красное солнышко, кормилец или благодетель, радость и надежда и другие. В русскоязычном сознании СОЛНЦЕ персонифицируется, о нем говорят ласково и любовно, с благодарностью за свет и тепло.
В переводе Е. Калашниковой выстраивается КПС концепта, состоящая из следующих позиций: субъект – объект – атрибут, т. е. в переводе не переданы позиции места и образа действия. В роли субъекта выступает не только солнце, но и десяток солнц, солнечные зайчики. В субъектной позиции СОЛНЦЕ персонифицируется и в соответствии с оригиналом репрезентируется как живое подвижное существо, дающее свет, тепло и благословение окружающему миру – ср.: солнце с каждым днем пригревало сильней; заходящее солнце коснулось порозовевшего лица Дэзи; утреннее солнце отбрасывало на Запад мою тень; отражался десяток солнц; солнце играет рябью бликов на проходящих машинах; солнце уже скрылось; солнце выглянуло из-за туч; по комнате прыгают солнечные зайчики; солнце становится горячее; солнце остывает; солнце простиралось в благоговении.
В объектной позиции акцентируется яркость солнечного света, который к тому же представляется как жидкость, способная залить окружающее пространство – ср.: подмигивая в сторону солнца; вывез нас на залитую солнцем улицу; квартира была залита солнцем; земля отворачивается от солнца; глаза, утомленные солнечным светом; сверкая на солнце; земля скоро упадет на солнце; в столовой, затененной от солнца; на солнце лицо у него было совсем зеленое; прикрыв глаза от солнца; поезд теперь уходил от солнца. В оригинале указанное метафорическое структурирование концепта не выявлено, так как оно скорее характерно для русскоязычного сознания.
В переводе атрибутивные параметры акцентируют яркость и время суток, в то время как в оригинале благодаря им СОЛНЦЕ объективируется как живое, подвижное, озорное существо – ср.: пламенеющее над горизонтом; заходящее; утреннее солнце; яркий солнечный свет. КПС перевода структурирована всего тремя позициями, в оригинале же их пять, что в итоге создает цельный и объемный образ СОЛНЦА.
В переводе Н. Лаврова концепт образует КПС, состоящую из следующих позиций: субъект – объект – атрибутивная характеристика, что также не соответствует оригиналу. Наиболее адекватно в КПС передана субъектная позиция: солнце пригревало все сильнее и сильнее; солнце мягко отбрасывало мою верную тень на запад; отражалась тысяча солнц; солнце повисло в перекрестье ажурных форм моста; солнце стыдливо пряталось за роскошными дворцами кинозвезд; на голубом небе засияло ласковое солнце; тысячи солнц мелькали перед ним то ли в полусне, то ли в полубреду; солнце как бы нагревается с каждым годом; солнце становится холоднее с каждым годом, а потом куда-то упадет; закатное солнце повисло над горизонтом; безжалостное солнце опаляло тело и душу. В данной позиции акцентируется способность солнца давать тепло и свет, имя солнце сочетается не только с глаголами с семантикой света, но и с глаголами действия, благодаря чему СОЛНЦЕ персонифицируется, репрезентируется как живая подвижная сущность, что соответствует установке оригинала.
В объектной и атрибутивной позициях в переводе Н. Лаврова СОЛНЦЕ ассоциируется с плавящейся материей, способной залить окружающее пространство и измучить живые существа – ср.: источали пряный аромат изнуренные солнцем розы; указав подбородком в направлении плавящегося над линией горизонта светила; последний лучик заходящего солнца; чем больше отворачивала изнуренная Земля свой лик от утомившего ее за день Светила; прищуренные от солнца глаза; после залитых расплавленным солнцем городских улиц; весь фасад [дома] обращен к солнцу; в ярких лучах предзакатного солнца; в хорошо затененной и надежно защищенной от солнца столовой; на солнце ему стало совсем невмоготу; первые нетерпеливые лучики ласкового утреннего солнца.
Такое представление о СОЛНЦЕ, не подтвержденное подлинником, смягчается другими атрибутивными характеристиками: ласковое в это время суток солнце мягко отбрасывало мою верную тень на запад; плавящееся над линией горизонта светило; заходящее, утомившее, расплавленное, предзакатное, ласковое утреннее, закатное, безжалостное. Приведенная выборка представляет явное соответствие определенной антропоморфной характеристики СОЛНЦА времени суток, что скорее эксплицирует индивидуальные предпочтения переводчика, нежели авторские интенции. В переводе также реализуется прилагательное солнечный: Гэтсби обратил внимание на солнечных зайчиков, беззаботно скачущих по комнате; при ослепительно ярком солнечном свете.
Таким образом, в репрезентации Е. Калашниковой и Н. Лавровым концепта SUN прослеживается влияние русской лингво-культуры, в которой СОЛНЦУ как источнику тепла и света отводится особое место. КПС концепта в оригинале представлена пятью позициями, в обоих переводах – тремя. Наиболее адекватно авторская прагматика передана в субъектной позиции, хотя в переводе Н. Лаврова эта позиция существенно расширена. Это позволяет говорить о том, что оба переводчика чаще представляют СОЛНЦЕ как субъект действий. Позиции места и образа действия в обоих переводах отсутствуют, субъективные представления переводчиков о СОЛНЦЕ как жидкой (Е. Калашникова) или агрессивной (Н. Лавров) материи эксплицировались в атрибутивных характеристиках.
С ЛУНОЙ в русской лингвокультуре связано множество народных примет: «Ясная, круторогая луна, зимой к стуже, летом к ведру. Красноватый круг около луны, скоро пропадающий, к ведру. Два таких круга, или один тусклый, к морозу; красный, к ветру; перерванный, к снегу» [215, 707]. В толковых словарях [215; 225] существительное луна определяется как 1) небесное тело, спутник Земли, светящийся отраженным солнечным светом; 2) мера времени в четыре недели; 3) свет, идущий от такого небесного тела; 4) спутник любой планеты. В словарях приводятся следующие наиболее частотные сочетания с этим словом: полет на Луну; серп луны; полная луна; молодая луна; с луны свалился (перен.: не знает того, что всем давно известно). Обо всем, что проходит, в шутку говорят: «Ничто не вечно под луной». В русском языке существует ряд дериватов этого имени – лунствовать, лунатизм, лунатик, лунатический – эксплицирующих влияние луны, вызывающее болезненное состояние, в котором человек, во время сна или бессознательно, «ходит и нередко проказит» [215, 707]. Таким образом, в русскоязычном сознании концепт ЛУНА кодирует спутник Земли, оказывающий существенное влияние на жизнь ее обитателей. В структуру его репрезентантов входят семы 'свет', 'отражение', 'спутник', 'время', 'сон'.
В переводе Е. Калашниковой концепт образует КПС, состоящую из следующих позиций: субъект – объект – место действия – атрибут, что совпадает с исходным текстом. Наиболее адекватно в КПС переданы субъектная и объектная позиции. В субъектной позиции ЛУНА персонифицируется и репрезентируется как сторонний наблюдатель – ср.: ее замечание могла принять на свой счет только скороспелая луна; луна уже поднялась высоко; облатка луны сияла над виллой Гэтсби; голубела луна; плывет тусклая луна; луна поднималась выше. В романе отсутствует предикат голубела, цветовое «оформление» луны здесь и далее – субъективное видение переводчика.
