Николай Замяткин - Вас невозможно научить иностранному языку
На бумаге диалоги в стандартных курсах тоже не имеют идеальной для их использования формы. Все эти недостатки и шероховатости легко можно исправить, перепечатав диалоги так, как мы считаем необходимым. Нужно сделать следующее. Устранить переносы в середине фонетических слов. Для простоты и чтобы долго не заниматься поиском этих самых фонетических слов, перепечатываем тексты так, чтобы простые предложения не были разорваны посередине с переносом части предложения на другую строку – в сложносочиненных предложениях можно переносить придаточные, но обязательно целиком, без разрыва фонетических слов – перенос взгляда на другую строчку непременно должен происходить на интонационных паузах или полупаузах-стыках между фонетическими словами.
И, конечно, весь диалог должен быть на одной странице, чтобы в процессе чтения не нужно было заниматься судорожным перелистыванием одной страницы на другую. У вас есть более важные дела. Изучение языка, например. А ведь на таких совершенно бездумных и ничем не оправданных переносах – которые можно объяснить только небрежностью и общим непониманием процесса изучения иностранных языков создателями курсов! – всегда сбивается концентрация. Можем устранить? Можем. Устраняем…
Все цифры, имеющиеся в диалогах, должны быть заменены прописью. На цифрах при начитке обыкновенно происходят запинки, что совершенно естественно, поскольку откуда бы вам знать, как на чужом языке произносятся цифры. Неестественно как раз то, что этот подход, эта совершенно бездумная небрежность к нам с вами, год за годом и десятилетие за десятилетием кочует из учебника в учебник. Незначительная проблема? А зачем нам даже незначительные проблемы, которые легко устраняются? Что мы и делаем.
Все эти «незначительные» проблемы можно сравнить с несколькими «незначительными» комарами, которые начинают виться над вами именно тогда, когда вы гасите свет, закрываете глаза и пытаетесь увидеть ваши любимые сны. Я не думаю, мой любезный собеседник, что в этот момент комариная проблема кажется вам такой уж незначительной, иначе зачем бы вам вскакивать как ошпаренному с вашей теплой уютной постельки, включать свет и, мстительно сжав зубы, тщетно пытаться найти и беспощадно уничтожить этих ненавистных разрушителей вашего ночного покоя и сладких сонных мечтаний…
Матрично-пионерская быль с рыжим конем и говорящим тазом
Произошло это в те далекие-далекие и даже сказочные времена, когда ваши папы и мамы были красивыми, стройными и смелыми, а не… эээ… не как теперь. Они ходили по сказочным улицам и иногда читали на крышах и стенах домов такие же смелые красиво-сказочные надписи и высказывания всяких людей: «Наша цель – коммунизм! Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи! Летайте самолетами Аэрофлота! Уходя, тушите свет! Спартак – чемпион! Догоним и перегоним Новую Гвинею! Руки мой перед едой, а после повышай удой!»
По этим же улицам ходил один маленький мальчик лет двадцати с небольшим. Он – как и все окружающие его морально устойчивые советские граждане подходящего возраста – был пионером. Или комсомольцем – точно это установить теперь не представляется возможным за подернутой дымкой давностью лет, да и разница между этими двумя понятиями не являлась столь уж значительной даже в те времена, а уж тем более не является таковой теперь, в наш просвещенный век. Хотя чтобы современному юному поколению с мобильниками в руках и кольцами в носах и других жизненно важных органах было понятнее, можно сравнить эту разницу с разницей между кака-колой украинского и китайского разливов – доступно сие лишь только истинному знатоку и ценителю указанного высокопитательного и в то же время как бы аппетитного продукта!
Назовем этого беззаботно, но одновременно вдумчиво гуляющего по улицам пионерского мальчика – условно, конечно, назовем – Колей. Итак, он беззаботно ходил по улицам, ездил в автобусах и трамваях, смотрел на надписи, думал всякие возникающие мысли, и вдруг – совершенно неожиданно и вопреки упомянутой моральной устойчивости – в нем появилось желание как можно быстрее изучить иностранный язык. Коля тут же поправил свой пионерский галстук, вышел из трамвая и записался на соответствующие курсы этого языка…
Как это ни странно, но и упорное посещение этих курсов не смогло убить в пионерском мальчике Коле его ничем не объяснимой тяги к познанию иностранного языка (еще более странным, правда, является то, что ранее и сама прославленная советская школа не смогла этого сделать, хотя и приложила все усилия для этого!), но навело его на определенные размышления и даже мысли, центральной из которых была мысль о том, что изучение языка можно сделать на порядок эффективнее и без посещения каких бы то ни было курсов, а тем более курсов, на которые наш мальчик Коля ходил.
Однако для этого был нужен приличный самоучитель, без которого никакое движение вперед не представлялось возможным. В книжных магазинах на полках имелся достаточно богатый выбор работ некоего Владимира Ульянова-Ленина – бойкого автора, весьма популярного в те годы, но изрядно подзабытого сейчас, и решительно не было никаких самоучителей иностранных языков. Жаждающий знаний пионерский мальчик начал было отчаиваться и уже почти купил книжку Ленина «Как нам реорганизовать рабкрин» для последующего вдумчивокропотливого конспектирования дома, как вдруг в букинистическом отделе одного из магазинов увидел как раз то, что ему было нужно – польский лингафонный курс приятного яркого цвета с комплектом пластинок в столь же ярких обложках! Обрадованный мальчик выронил книжку Ленина из рук и устремился к кассе. «Товарищ продавец, я хочу приобрести вот это и прямо сейчас!» Увы, выяснилось, что привлекательный курс, произведенный в стране Леха Валенсы и Войцеха Ярузельского, не продавался, а был предназначен для натурального обмена, – причем для обмена только на определенные, а не на какие попало книги, будь то даже популярные книги названного писателя Ленина. Был в те легендарные годы такой своеобразный и теперь труднообъяснимый обычай.
Последовал лихорадочный поиск нужной популярной литературы по домашним библиотекам родственников, друзей и просто случайных жертв. Наконец, вожделенный курс был приобретен в обмен на несколько книг в хорошем состоянии, среди названий которых упоминался какой-то «Рыжий конь» и говорилось, что «Таз уполномочен заявить». Или что-то в этом роде…
Ну, а потом я, конечно, пришел домой и с чувством глубокого удовлетворения поставил первую пластинку на проигрыватель. Нет нужды говорить, что я не услышал ничего, кроме набора совершенно непонятных звуков! Я поднял звукосниматель и переставил его в начало пластинки – с тем же результатом. Потом еще и еще. Это было неудобно, но относительно терпимо, несмотря на раздражающие паузы и потерю концентрации на языке для выполнения чисто механических действий. Затем пришла очередь второго урока – звукосниматель упорно оказывал сопротивление моим неловким пальцам и никак не желал возвращаться точно в начало урока! Мое раздражение нарастало – работа была явно неэффективной. Вместо того, чтобы внимательно вслушиваться в иностранную речь, я был обречен на постоянную возню со звукоснимателем, разрушающую мою – оказавшуюся весьма хрупкой – концентрацию! Проблема была очевидной и ее надо было каким-то образом решать.
Некоторое время поразмышляв, я приобрел кассетный магнитофон со счетчиком и переписал диалоги с виниловых пластинок на кассеты, но и это не решило проблемы – вместо возни со звукоснимателем я должен был постоянно нажимать на кнопки, ждать, пока кассета перемотается, да и счетчик был ненадежен и постоянно сбивался. Плюс к этому, я не мог не думать о том, как неплохо было бы слушать эти диалоги вне дома – на остановках, в транспорте или просто прогуливаясь в каком-нибудь культурном парке отдыха. А ведь только в транспорте я проводил пару часов в день и проводил явно неплодотворно, – эх, магнитофон бы сюда, в этот троллейбус, и наушники!
И что вы думаете – самым чудесным образом мое желание исполнилось! В одном из комиссионных магазинов электроники, столь популярных в те годы, я обнаружил один из первых – если не самый первый! – в нашем городе кассетных плееров с наушниками. Конечно, я его тут же купил и немедленно стал использовать для прослушивания диалогов везде – в транспорте, на остановках, в очередях, которые в те времена становились все гуще и все длиннее, в парках имени написателя книг Горького – везде! И, конечно, я сделал еще одну вещь – я стал многократно – на всю длину кассеты и с обеих сторон – записывать один и тот же диалог. Частично это произошло из-за чисто меркантильных соображений – я отнюдь не хотел сломать свой весьма недешевый и могущий оказаться хрупким плеер постоянными нажатиями на кнопки управления.
