Прощай, грусть! 12 уроков счастья из французской литературы - Вив Гроскоп
Анализировать Колетт-писательницу не проще, чем Колетт-феминистку. Как знаменитость в самом современном смысле и как представительница шоу-бизнеса, она просто великолепна, мечта любого биографа и сценариста. Еще совсем девочкой она покинула свой дом в глубинке, став женой Вилли, одного из самых скандальных деятелей парижского литературного мира. Под этим псевдонимом скрывался литературный агент Анри Готье-Виллар, на которого трудилась целая толпа писателей, штамповавших книги для его издательства. Он превратил Колетт в одну из самых востребованных фигур своего социального круга и включил в число своих авторов. Вместе они создали несколько сенсационных бестселлеров начала XX века – романы о Клодин (1900–1903). Потом Колетт устала от этого партнерства и желания Вилли ее контролировать и бросила его ради женщины по имени Мисси, носившей мужскую одежду. Начав сценическую карьеру вместе с Мисси, Колетт затем проложила себе дорогу в варьете, где обнажала грудь, а еще стала публиковать собственные романы и даже делала репортажи с фронта Первой мировой войны. В собрании ее сочинений, вышедшем в 1948 году, два миллиона слов. (Знаю, я всё считаю их слова, но мне просто хочется показать, какими безумно плодовитыми были эти писатели до пришествия интернета. Намек понятен?)
Сидони-Габриэль Колетт родилась в 1873 году в Йонне и получила свое необычное имя от матери, которую называли Сидо. Позже Колетт отмечала, что многим обязана матери, и признавалась в огромной любви к ней. Судя по всему, у нее было счастливое детство, хотя финансовое положение живущей за городом семьи оставляло желать лучшего. В 18 лет Колетт переехала к брату и примерно тогда же познакомилась с Вилли. Они прожили в браке 17 лет, хотя часть из них провели порознь, и после этого, похоже, время от времени сходились снова. Вилли помог Колетт осознать две вещи: во-первых, что она умеет писать, а во-вторых, что ей лучше будет писать без него.
Но начинала Колетт как гострайтер[19]. Современный эквивалент писательской фабрики Вилли – Джеймс Паттерсон, популярный автор детективов, который работает с целым рядом соавторов, включая Билла Клинтона (они написали роман «Президент пропал»). Вилли создал для этого прецедент. Вот только, развивая свой бренд, он был не столь честен, как Паттерсон, который явно указывает, с кем сотрудничает. Готье-Виллар ставил писателям задачи, а затем публиковал их произведения под другими именами, часто – под собственным псевдонимом, словно всё писал один «Вилли». Ему не хотелось, чтобы настоящие авторы получили признание, и он даже настаивал на поддержании определенной легенды о создании романов о Клодин: Вилли утверждал, что рукописи, перевязанные розовой лентой, подбросили ему на порог. На самом деле порой он запирал Колетт в комнате, чтобы она их писала.
В биографическом отношении Колетт сорвала джекпот. Красивая, интересная, породистая, плодовитая, наделенная множеством талантов. Кроме того, она прекрасно вписывается в нарративы об идентичности и сексуальности, которыми увлечен современный мир. Сейчас мы можем говорить об этом открыто, но во времена Колетт такое было бы невозможно. Однако интересно, можно ли ее с кем-то сравнить в литературном отношении. Как бы ни хотелось мне включить в канон великой классики как можно больше обойденных вниманием писательниц, все-таки ни феминизм, ни женщины не выиграют, если мы станем упоминать их имена просто из-за принадлежности к женскому полу. Колетт – настоящий феномен по всем объективным критериям. Чрезвычайно полезно оценивать ее влияние и как писательницы, которая жила за пределами Парижа в период, когда в литературе все определялось тем, с кем ты знаком и в каких кругах вращаешься, и, конечно, как женщины, причем молодой. Что бы о ней ни говорили, она явно ломала стереотипы, и уже по этой причине вся ее жизнь преподносит нам урок счастья.
Хотя романы о Клодин стали вершиной творчества Колетт (это прозрачно замаскированная автобиографическая серия о взрослении школьницы), сегодня ее помнят именно благодаря Gigi. Это милейшая, забавнейшая и нелепейшая книга, и время ее совсем не пощадило. Называя ее забавной, я имею в виду, что забавна она непреднамеренно. Она крайне архаична и политически некорректна даже по меркам периода, в который была написана. В некотором роде печально, что ее написали в 1944 году. Хотя действие в ней происходит на рубеже веков, кажется, что она относится к гораздо более ранней эпохе. Такое впечатление, что существует определенный стиль, в котором Колетт хотелось бы писать, когда она была гораздо моложе. Но у нее не получалось, потому что ею руководил Вилли. Когда эти книги полились из нее с огромной скоростью, оказалось, что они уже не соответствуют ни эпохе, ни личности Колетт и уж точно не соответствуют той жизни, которую она вела. Gigi входит в серию книг Колетт, которые словно были написаны позже, чем их следовало написать.
Современному читателю с ними нелегко, поскольку они старомодны и прямолинейны. Уже на первых страницах Жильберта – Жижи, наша пятнадцатилетняя героиня – подгибает под себя «журавлиные ноги», ворчит из-за своих кудряшек и демонстрирует «стройные икры и высокий подъем» стопы[20]. Даже когда Вилли не стоял у нее за плечом, Колетт не могла не включать в повествование детали, которые понравились бы лишь джентльменам начала XX века, любившим, чтобы им в мельчайших подробностях описывали ножки рояля. (Вот подлинная цитата: «Я так мучаюсь из-за этих коротких юбок…») Это утомляет, но, как ни странно, одновременно и радует своей легкомысленностью. Представьте, что «Маленькие женщины» отправляются в «Мулен Руж». Если вас тошнит от упоминаний о тонкой талии и матросской шляпке пятнадцатилетней Жижи на каждой второй странице, то этот роман не для вас. Подобно реальным отношениям Колетт и Вилли, отношения Жижи и Гастона полны глуповатых детских прозвищ и лакричных конфет. Современному читателю это кажется противным. Здесь отчетливо виден контраст с фильмом 2018 года, где Колетт изображена как нечто среднее между Вирджинией Вульф и суфражисткой. Колетт в этом фильме играет Кира Найтли, а роль Вилли исполняет Доминик Уэст.
Справедливости ради, стоит сказать, что сюжет столь вечен и столь предсказуем, что знаком нам по фильму «Красотка», вышедшему в 1990 году. Действие происходит на рубеже веков в Париже, где Жижи готовят к жизни высококлассной куртизанки, но в итоге ее «спасает» богатый клиент по имени Гастон. Это и «Пигмалион», и «Моя прекрасная леди», и любая другая книга или картина, в которой история об эксплуатации превращается в сентиментальную сказку. Я не могу отделаться от мысли, что, если бы не
