Николай Глубоковский - Библейский греческий язык в писаниях Ветхого и Нового завета

Но наиболѣе ясно различаемый элементъ греческаго новозавѣтнаго языка есть религіозный элементъ. Здѣсь центръ и душа всего предмета. Новозавѣтный языкъ не просто смѣсь различныхъ лингвистическихъ пережитковъ, не механическое сочетаніе ингредіентовъ. Его жизненность покоится на его животворящемъ духѣ. Это открывается на каждой страницѣ. Читатель переносится въ новое царство мысли и вводится въ новый типъ жизни. То и другое производило свое естественное дѣйствіе на рѣчь первыхъ вѣрующихъ. Но именно потому, что сущность этого языка состоитъ въ новомъ духѣ его, онъ и не поддается анатомическому расчлененію. Это свойство проникаетъ всюду подобно атмосферѣ, но неосязаемо, какъ благоуханіе. Поэтому всякій перечень такихъ особенностей будетъ до крайности несоотвѣтствующимъ своему объекту. Немногія частности приводятся, какъ такія, которыя лучше всего указываютъ характеристическія качества.

А. Религіозный элементъ въ лексическихъ примѣненіяхъ. Много новозавѣтныхъ словъ, означающихъ конкректные предметы или внѣшнія учрежденія и отношенія, были заимствованы изъ іудейства; они разсмотрѣны выше (см. II. А. а и б). Поэтому теперь мы ограничимся главнымъ образомъ терминами болѣе внутренняго или духовнаго характера.

а) По самой природѣ вещей понятно, что совсѣмъ новыя слова сравнительно рѣдки, и всякій возможный списокъ ихъ будетъ возбуждать сомнѣнія и вызывать пересмотры, ибо наши теперешнія познанія несовершенны. Но, пожалуй, наиболѣе отличаются съ этой стороны слѣдующія слова, которыя заслуживаютъ упоминанія: ἀγαθοποιία, αἰσχροκερδῶς, ἀκατάκριτος, ἀλίσγημα, ἀνακαινόω (-καίνωσις), ἀντιμισθία, ἀντίχριστος, ἀπέκδυσις, ἀπελεγμός, αὐτοκατάκριτος, ἀφιλάγαθος, ἀφιλάργυρος, βαττολογέω, δαιμονιώδης, δικαιοκρισία, δίλογος, διώκτης, δοκιμή, ἑγκομβόομαι, ἐθελοθρησκία, εἰδωλολατρία и пр., ἐπιούσιος, ἐτεροδιδασκαλέω, εὐαγγελιστής, εὐμετάδοτος, εὐπροσωπέω, θεοδίδακτος, ἰσάγγελος, καλοδιδάσκαλος, καρδιωγνώστης, καταθεματίζω, κενοφονία, λογομαχέω (-χία), ὀλιγόπιστος (-πιστία), ὀρθοποδέω, ὀφθαλμοδουλία, πληροφοπία, πολύσπλαγχνος, προσωπολήμπτης (-λημπτέω, -λημψία), πρωτοκαθεδρία, συνζωοποιέω, συνκακοπαθέω, συνκακουχέω, συνσταυρόω, σύνψυχος, φρεναπατάω ()πάτης), φυσιόω ()σίωσις), χρηστεύομαι, ψευδάδελφος, ψευδαπόστολος (и другія сложныя съ ψευδο-).

Несравненно болѣе достопримѣчательны б) Новыя значенія, какія новая вѣра сообщила старымъ терминамъ.

Нѣсколько этихъ значеній—техническаго или ритуальнаго значенія, напр., ἀδελφός о братѣ-христіанинѣ, τὸ ἀντίτυπον (τύπος), ἀποστολή (-λος,  въ оффиціальномъ (должностномъ) смыслѣ), ἀρχαί, ἐξουσίαι  и пр. объ Ангелахъ, βάπτισμα, γλῶσσα о „дарѣ языковъ“, διάκονος, ἐκκλησία (ср. ἐκλεκτοί, κλητοί), ἐπίσκοπος, εὐαγγέλιον (-λιστής), ἱερεῖς о христіанахъ, παράδεισος (2 Кор. XII, 4), ὁ παράκλητος, προφητεύω (-φήτης) о христіанской функціи (ср. выше II. А. б), ὁ χριστός.

Но христіанское вліяніе сказалось въ большемъ или меньшемъ измѣненіи всего новозавѣтнаго вокабуляра. Ходившіе прежде слова—въ немъ возвышены, одухотворены, преображены, а старые термины приведены въ новыя соотношенія; сіявшимъ уже концепціямъ приданъ блескъ; выраженія для инстинктивныхъ сужденій и влеченій человѣческихъ получили существенное значеніе и облеклись божественнымъ величіемъ. Эта преобразующая сила, будучи разсѣянной въ разной степени, не можетъ (—какъ и было сказано—) быть представлена съ соотвѣтствующею точностію на изолированныхъ частностяхъ. Для попытокъ этого рода у насъ нѣтъ здѣсь и мѣста. Посему будутъ предложены лишь немногіе термины, изученіе коихъ, по нашему убѣжденію, послужитъ къ наибольшему удостовѣренію сдѣланныхъ сейчасъ заявленій. Такія слова, какъ ἀγάπη, εἰρήνη, ζωή, πίστις, συνείδησις, σωτηρία, χάρις свидѣтельствуютъ о христіанской мощи къ возвышенію языка до новаго уровня. Слова со „свѣтскими“ отношеніями, напр. κόσμος,—съ національнымъ примѣненіемъ, какъ οι̇ ἅγιοι, ὁ λαὸς τοῦ θεοῦ (Евр. ΙV, 9), ʼΙσραήλ (Рим. IX, 6),—изъ повседневной жизни, въ родѣ ὁδός, παγίς, πρόσκομμα, φαρτίον, даже для самыхъ составныхъ частей человѣческаго существа—σάρξ, ψυχή, πνεῦμα:—всѣ они приняли этическое значеніе, для коего позднѣйшее философское ихъ употребленіе было лишь нѣкоторымъ предвареніемъ. Рабское слово—ταπεινοφροσύνη было облагорожено; терминъ—σταορός, говорившій о позорѣ, былъ увѣнчанъ ореоломъ славы. Выразительность, сообщенная другимъ словамъ, повела къ тому, что они сдѣлались кардинальными терминами догматическихъ разсужденій въ теченіе цѣлыхъ христіанскихъ столѣтій: свидѣтели сему δικαιόω и сродныя, ἀπολύτρωσις, ἀπώλεια, ἑπιστρέφεσθαι, ἕργα, θάνατος, μετάνοια и пр.

Б. Даже въ грамматическомъ отношеніи сказывается вліяніе новой религіозной мысли, свидѣтельствуя о ея оплодотворяющей силѣ. Возьмемъ для образца πιστέω, для коего въ Новомъ Завѣтѣ имѣется до полдюжины конструкцій (каковы: независимо; съ дат. пад.; съ εἰς и вин. пад.; съ ἐπί и съ вин. или дат. пад.; съ ἐν и дат. пад.; съ винит. пад. объекта). ʼΕλπίζειν, ὁμολογεῖν и другія слова получили сходное увеличеніе конструкцій ради христіанскихъ концепцій (ср. А. Buttmann, Grammatik des Neutestamentlichen Sprachidioms, Berlin 1859, § 133, 4 ff., S. 151 ff.), а богатство наводящихъ указаній въ такихъ фразахъ, какъ ἐν Χριστῷ, ἐν κυρίῳ,  полно поучительности (ср. G. А. Deissmann, Die neutest. Formal „in Christo Jesu“ untersucht, Marburg 1892).

Однако то обстоятельство, что Новый Завѣтъ образуетъ литературный памятникъ, имѣющій свои собственныя отличительныя лингвистическія особенности, не должно закрывать отъ насъ и другого факта, что въ немъ есть значительная разность по языку и по стилю въ отдѣльныхъ частяхъ. Единственность этого сборника и пользованіе имъ въ качествѣ законоположительнаго источника и свидѣтеля христіанской истины, конечно, склоняютъ насъ къ выдѣленію его изъ исторической связи съ литературою непосредственно предшествующаго и послѣдующаго періодовъ, располагая прямо объединять всѣ новоз. книги въ нѣчто цѣлое. Но въ этомъ сборникѣ заключены труды писателей десяти. Положеніе, что „всѣ они употребляютъ одинъ и тотъ же языкъ“, сразу требуетъ ограниченія, что „не всѣ они пользовались имъ одинаковымъ образомъ“. Напр., три первыя Евангелія—при всѣхъ указаніяхъ своихъ на общую первооснову—содержатъ въ нынѣшней формѣ безспорные признаки индивидуальности разныхъ своихъ питателей. Частое употребленіе τότε (ἀπὸ τότε—до 90 разъ), ἡ βασιλεία τῶν οὐρανῶν (до 33 разъ), ἵνα (ὅπες) πληρωθῇ (τὸ ῥηθέν и пр., до 12 разъ), ὁ πατὴρ ὁ ἐν (τοῖς) οὐρανοῖς или ὁ οὐράνιος (20 разъ), προσέρχεσθαι (51 разъ), συνάγειν (24 раза), ἀναχωρεῖν (10 разъ) и пр. явно выдѣляютъ личность св. Матѳея. Употребленіе εὐθύς (до 40 разъ), живописующихъ причастій, уменьшительныхъ именъ и латинизмовъ и—при всемъ изяществѣ—наклонность къ усиленію чрезъ повтореніе равнозначущихъ реченій (напр., διοπαντὸς νυκτὸς καὶ ἡμέρας V, 5; ἔσωθεν ἐκ τῆς καρδίας VII, 21; νῦν ἐν τῷ καιρῷ τούτῳ X, 30; σήμερον ταύτῃ  ῇ νυκτί XIV, 30) и пр.:—вотъ нѣкоторыя изъ характеристическихъ чертъ, не менѣе особенныхъ для второго Евангелиста. Сравненіе отдѣленій, общихъ у св. Луки съ другими двумя синоптиками, обнаруживаетъ особенный литературный типъ его фразеологіи, а тожество того или иного отрывка (по содержанію) съ параллельными только обрисовываетъ съ большею рельефностію разность по языку. Св. Лука отличается отъ другихъ синоптиковъ любовію къ неопред. накл. (ἐν τῷ съ неопред. 37 разъ, τωῦ съ неопред. 25 разъ), къ καὶ ἐγένετο или ἐγένετο δέ (43 раза), δὲ καί (29 разъ), καὶ αὐτός (28 разъ), σύν (25 разъ), πορεύομαι (50 разъ), ὑποστρέφειν (22 раза), ἐνώπιον (20 разъ), ἕμπροσθεν (10 разъ). Разительно семитическая окраска первыхъ главъ и разности въ его языкѣ между Евангеліемъ и книгою Дѣяній, безъ сомнѣнія, могутъ быть относимы въ значительной мѣрѣ и на долю его источниковъ. Термины λόγος, σκοτία (σκότος), φῶς ζωή (αιώνιος), ἀλήθεια, δόξα, κρίσις, κόσμος, μαρτψρέω (-ρία), γινώσκω, πιστεύω,  фразы ἀμὴν ἀμὴν, ἁμαρτίαν ἕχειν, γεννηθῆναι ἐκ (τοῦ) θεοῦ (или πνεύματος), εῖναι ἐκ (τοῦ κόσμος  и пр.), ἡ ἐσχάτη ἡμέρα, ὁ υἱός ὁ πατήρ и пр. сразу познаются нами въ качествѣ характеристическихъ особенностей св. Іоанна, какъ еще отличительны для него краткія и простыя сентенціи и ихъ асиндетическое (безъ посредства союзовъ) сочетаніе, координація и параллелизмъ конструкцій (достойно замѣчанія ἀπεκρίθη καὶ εῖπεν), повторенія словъ, евраизмы (χαρᾷ χαίρει III, 29, υἱοὶ φωτὸς XII, 36, ὁ υἱὸς τῆς ἀπωλείας XVII, 12), усилительныя указательныя мѣстоименія, сложныя частицы (καίτοιγε, ὅμως μέντοι), ослабленное ἵνα и—особенно—повторяющееся οῦν, которое часто обозначаетъ лишь простой переходъ, а не логическую послѣдовательность.