Николай Дановский - Вводное слово в искусство перевода
Порядок слов
Первое, с чем сталкивается переводчик, подошедший к предложениям произведения в оригинале, это ряд формальных требований, которые переводчик должен выполнять неукоснительно и которым должен отвечать перевод для того, чтобы произведение выглядело в переводе так, как будто оно было изначально написано на языке №2, т.е. в рассматриваемом случае — на эсперанто. Это является одним из существенных критериев качества.
Но это выражается рядом закономерностей. Поэтому перед тем как приступать к переводам любых фразеологических конструкций, необходимо рассмотреть несколько фундаментальных закономерностей фразеологического соответствия. И здесь первое, что выходит на авансцену, это — порядок слов. Начинающему переводчику на первом этапе обычно внушают такую идею: «порядок слов в эсперанто, точно иак же как и в русском языке, — свободный». Но практически и в русском языке порядок слов в предложении не свободный, далеко не свободный. А уж если бы в эсперанто действительно был свободный порядок слов, то русские строили бы по-своему, а немцы — по-своему. И в результате язык утратил бы ясность. Но вернемся к порядку слов в русском языку. Например, русское предложение, пусть даже самое простое: «Не могу дождаться вас со вчерашнего дня» никак нельзя было бы выразить «предложением» такого типа: «Дня вас могу со дождаться вчерашнего не». Точно так же недопустимо было бы аналогичную простую фразу на эсперанто: «Li haltis kun malalte mallevita kapo» построить таким образом: «Malalte kun haltis kapo li mallevite».
В чем здесь дело?
В чем заключается свободный порядок слов в предложении?
Свободный порядок заключается в том, что можно любым образом переставлять группы слов, неразделимо (неразрывно) связанных между собой внутри группы. И в этом смысле, действительно, и русский, и эсперанто обладают этим качеством и потому схожи между собой. Применительно к приведенной выше русской фразе такими неразделимыми группами слов будут «не могу дождаться», «вас», «со вчерашнего дня». И вот их-то, эти группы, можно любым образом менять местами, не затрагивая внутренних связей внутри группы. Правда, в пределах первой группы еще можно менять местами «не могу» и «дождаться». Вот этими возможностями и характеризуется свободный порядок слов в русском языке.
Точно так же обстоит дело и в эсперанто. Возьмем, например, фразу, приведенную выше. В ней неразделимыми будут две группы слов: «li haltis» и «kun malalte mallevita kapo». Но внутри каждой из этих групп можно переставлять отдельные слова, не выпуская слов первой группы во вторую и из второй в первую.
Одним словом, свободный порядок слов касается групп слов, в каждой из которых находятся слова, находящиеся в локтевой связи. Можно менять местами группы и можно менять местами слова внутри групп. Но переставлять слова из одной группы в другую — нельзя. И к разбираемому вопросу, следовательно, непосредственно примыкает другой вопрос — о создании таких групп в процессе перевода. Оказывается, при первичном построении фразы (в особенности это часто происходит под влиянием структуры фразы оригинала) нельзя путать слова, принадлежащие одной группе, со словами, принадлежащими другой группе. В виде короткого правила это требование можно выразить такой формулой: «Слова, близкие по смыслу, должны быть близкими по месту». В процессе работы переводчик все время создает эти группы «нерасторжимых слов», находящихся между собой в прочной локтевой связи. И, значит, всё дело заключается в том, чтобы делать это совершенно сознательно. Подробнее об этом будет сказано в главе 4, трактующей стилистическое соответствие. Но здесь этот вопрос необходимо было осветить не с точки зрения стиля, а с точки зрения «конструктивной» — т.е. со стороны правильного построения или для переводчика — конструирования фразы.
Логическое ударение. Эмфаза
Непосредственно к порядку слов в предложении примыкает проблема логического ударения, т.е. выделения теми или иными путями отдельного слова в предложении. Иногда это приходится делать из-за омонимичности отдельных слов. В разговорной речи приходится голосом выпячивать одно какое-то, почему-либо важное слово. В письменном языке в таком случае ставится значок ударения над нужным словом. Можно привести такой пример из русского языка. Две фразы, имеющие совершенно одинаковое написание, имеют разное значение. Поэтому в письменном варианте приходится отмечать значком нужный смысл. Ведь специальных знаков логического ударения в правилах правописания нет. И используется значок ударения для гласных букв.
Вот пример:
1) Я знаю, что обо мне там говори́ли.
2) Я знаю, что́ обо мне там говорили.
В первом предложении можно никаких знаков не ставить. В нем ударное слово «говорили» (по общему правилу русского языка — ударное слово всегда в конце предложения) и, следовательно, его можно ничем не отмечать, но можно и пометить. Но во втором предложении ударение уже падает на слово «что». И это уже не обычно. На конце его поставить нельзя. Поэтому нужно значком пометить, чтобы обратить внимание читателя. Но при произношении этих предложений ударяемое слово произносится громче остальных и с расстановкой так, что слушатель ясно различает смысл. Это различие (голосом или значком) компенсирует омонимическое подобие совершенно различных слов «что»: в первом случае, в первом предложении это — союз; а во втором — местоимение. Поэтому в переводе на эсперанто омонимичность исчезает и никаких дополнительных средств выделения не требуется:
1) Mi scias, ke oni parolis pri mi tie.
2) Mi scias, kion oni parolis pri mi tie.
В указанном примере потребность в ударении оказалась вызванной лексико-грамматической особенностью языка. Но в таком ударении могут возникнуть и другие потребности: эмоциональные, правовые, научно-уточняющие и др.
В эсперанто тоже иногда выдерживается русская система логического ударения (ударяемое слово помещается в конце предложения). Но это не всегда выдерживается, поскольку в других языках используются и другие средства.
Но наиболее надежным путем выделения слова, на котором желательно сделать ударение, является использование специально предназначенной для этой цели лексики. Этим способом логическому ударению «помогают» лексическими средствами. Как в русском языке, так и в эсперанто для этого имеется ряд слов, которые служат специально для того, чтобы выделить слово, на котором желательно остановить внимание читателя или слушателя. При этом расположение слов в предложении уже не играет роли. Оно может быть любым, потому что эти «слова-знаки ударения» связываются только с тем словом, к которому они относятся, и их можно совершенно свободно переставлять по потребности. Независимо от того, какое место в предложении занимает слово, как только к нему приставляется такое подчеркивающее слово, так уже во всех других способах выделения отпадает надобность.
В русском языке для этого употребляются слова: «вот, вот именно, именно, как раз, вот так, вот какой, действительно, настоящий» и др. (Именно он и заметил. Именно это она и хотела подчеркнуть. Он искал именно эту книгу. Это как раз так и произошло. Как раз это он и предложил. Не хватил смелости как раз ему.) Все подобные конструкции называются «эмфатическими» или «эмфазами».
В эсперанто аналогично русскому языку применяются для создания эмфатических конструкций слова: vere, ĝuste, nome, jen, efektive и другие. Но применяются точно так же и эмфатические конструкции, присущие французскому языку: Tio estas li, kiu venis. Estas ĝuste li la homo, kiun mi renkontis.
Akuzativo kun infinitivo
В эсперанто имеется форма, совершенно отсутствующая в русском языке: неопределенного наклонения, выступающего в роли имени существительного в винительном падеже. Для уха и глаза, приученного к грамматическим построениям, характерным для русского языка, такое сочетание является совершенно чуждым, против которого традиция восстает. Это выглядит грубым нарушением канонов. Но в западных языках эта конструкция является общепринятой и широко распространенной. Само собою разумеется, эта форма перешла и в эсперанто, где она строится и воспринимается как совершенно законная, находящаяся в полном соответствии с канонами эсперанто. Применяется она в основном с глаголами, обусловленными одним из пяти чувств человека: видеть, слышать, ощущать и т.п. Поэтому при переводе таких предложений у переводчика имеются два пути: можно строить фразу в согласии с русскими канонами, а можно строить и на основе «akuzativo kun infinitivo». Ниже даются несколько примеров.
Он слышал, как чудесно она пела.
1) Вариант перевода (русский) — Li aŭdis, kiel mirakle ŝi kantis.
2) Вариант akuzativo kun infinitivo — Li aŭdis ŝin mirakle kanti.
