Илья Франк - Английский язык с Оскаром Уайльдом. Звездный мальчик и другие легенды
attire [q'taIq] cumbrous ['kAmbrqs] embroider [Im'brOIdq]
But the Infanta was the most graceful of all, and the most tastefully attired, after the somewhat cumbrous fashion of the day. Her robe was of grey satin, the skirt and the wide puffed sleeves heavily embroidered with silver, and the stiff corset studded with rows of fine pearls.
Two tiny slippers (две крохотные туфельки; slipper — тапочки; туфли-лодочки) with big pink rosettes (с большими розовыми бантами/розетками) peeped out beneath her dress (выглядывали из-под ее платья; to peep — заглядывать, выглядывать) as she walked (когда он шла = при ходьбе). Pink and pearl was her great gauze fan (ее большой газовый веер был розового цвета и /украшен/ жемчугом), and in her hair (и в ее волосах), which like an aureole of faded gold (которые, подобно лучистой короне из белого: «выцветшего» золота; aureole — ореол, световое сияние; to fade — вянуть, увядать, обесцвечивать) stood out stiffly (жестко стояли = были туго уложены; to stand (stood) — стоять, находиться) round her pale little face (вокруг ее бледного маленького личика), she had a beautiful white rose (у нее была прекрасная белая роза).
rosette [rqV'zet] gauze [gO:z] aureole ['O:rIqVl]
Two tiny slippers with big pink rosettes peeped out beneath her dress as she walked. Pink and pearl was her great gauze fan, and in her hair, which like an aureole of faded gold stood out stiffly round her pale little face, she had a beautiful white rose.
From a window in the palace (из дворцового окна: «из окна во дворце») the sad melancholy King watched them (печальный унылый Король наблюдал за ними). Behind him stood his brother, Don Pedro of Aragon (позади него стоял его брат, Дон Педро Арагонский; to stand (stood)), whom he hated (которого он /король/ ненавидел), and his confessor, the Grand Inquisitor of Granada (и его духовник, Великий Инквизитор Гренады; to confess — признавать; исповедовать), sat by his side (сидел рядом с ним; to sit (sat)).
melancholy ['melqnk(q)lI] confessor [kqn'fesq] inquisitor [In'kwIzItq]
From a window in the palace the sad melancholy King watched them. Behind him stood his brother, Don Pedro of Aragon, whom he hated, and his confessor, the Grand Inquisitor of Granada, sat by his side.
Sadder even than usual was the King (Король был даже печальнее обычного), for as he looked at the Infanta (потому что, когда он смотрел на Инфанту) bowing with childish gravity (кланяющуюся/кивающую с детской серьезностью) to the assembling courtiers (собирающимся придворным), or laughing behind her fan (или смеющуюся, прикрываясь веером: «за своим веером») at the grim Duchess of Albuquerque (над суровой Герцогиней Альбукерской; grim — жестокий; суровый) who always accompanied her (которая всегда ее сопровождала), he thought of the young Queen (он думал о молодой Королеве), her mother (ее матери), who but a short time before (которая так недавно: «короткий период времени тому назад») — so it seemed to him (так ему казалось) — had come from the gay country of France (приехала из веселой /страны/ Франции), and had withered away (и зачахла; to wither — вянуть, иссушать, чахнуть) in the sombre splendour of the Spanish court (в мрачном/унылом великолепии Испанского Двора; splendour — блеск, пышность), dying just six months after (умерев всего полгода: «шесть месяцев» спустя) the birth of her child (/после/ рождения ребенка), and before she had seen (и до того, как она /смогла/ увидеть) the almonds blossom twice in the orchard (как миндаль цветет во второй раз в /фруктовом/ саду), or plucked the second year's fruit (или сорвать плоды следующего: «второго» года) from the old gnarled fig-tree (со старого искривленного фигового дерева; gnarled — шишковатый, с наростами, искривленный) that stood in the centre (что стоял в центре = посередине) of the now grass-grown courtyard (внутреннего дворика, теперь заросшего травой; to grow (grew, grown) — расти).
courtier ['kO:tIq] duchess ['dAtSIs] withered ['wIDqd] sombre ['sOmbq]
splendour ['splendq] orchard ['O:tSqd] gnarled [nQ:ld]
courtyard ['kO:tjQ:d]
Sadder even than usual was the King, for as he looked at the Infanta bowing with childish gravity to the assembling courtiers, or laughing behind her fan at the grim Duchess of Albuquerque who always accompanied her, he thought of the young Queen, her mother, who but a short time before — so it seemed to him — had come from the gay country of France, and had withered away in the sombre splendour of the Spanish court, dying just six months after the birth of her child, and before she had seen the almonds blossom twice in the orchard, or plucked the second year's fruit from the old gnarled fig-tree that stood in the centre of the now grass-grown courtyard.
So great had been his love for her (настолько велика была его любовь к ней) that he had not suffered even the grave (что он не позволил даже могиле; to suffer — страдать; позволять, дозволять) to hide her from him (скрыть ее от него). She had been embalmed (она была забальзамирована) by a Moorish physician (мавританским врачом/целителем), who in return for this service (которому, в обмен на эту его услугу; return — возвращение; отдача, возврат) had been granted his life (была дарована его /собственная/ жизнь; to grant — даровать, жаловать), which for heresy and suspicion of magical practices (которой /жизни/ за ересь и подозрения в магии: «магическую деятельность») had been already forfeited (он уже должен был лишиться/поплатиться ею; to forfeit — лишаться чего-либо, поплатиться за проступок), men said (как /люди/ говорили), to the Holy Office (Святой Инквизиции; Holy Office — Святая Палата /официальное название инквизиции/), and her body was still lying (и ее тело все еще лежало) on its tapestried bier (на обитом декоративными тканями катафалке; bier — похоронные дроги, гроб) in the black marble chapel of the Palace (в часовне из черного мрамора /что находилась во/ Дворце), just as the monks had borne her in (такое же, каким монахи внесли его; to bear (bore; borne, born) — переносить) on that windy March day (в тот ветреный мартовский день; wind — ветер) nearly twelve years before (почти что двенадцать лет назад).
embalmed [Im'bQ:md] physician [fI'zIS(q)n] heresy ['herIsI]
forfeit ['fO:fIt] tapestried ['txpIstrId] monk [mANk]
So great had been his love for her that he had not suffered even the grave to hide her from him. She had been embalmed by a Moorish physician, who in return for this service had been granted his life, which for heresy and suspicion of magical practices had been already forfeited, men said, to the Holy Office, and her body was still lying on its tapestried bier in the black marble chapel of the Palace, just as the monks had borne her in on that windy March day nearly twelve years before.
Once every month (один раз в /каждый/ месяц) the King, wrapped in a dark cloak (Король, закутанный в темный плащ) and with a muffled lantern in his hand (и с прикрытым фонарем в руке = прикрывая фонарь рукой; muffled — закутанный, заглушенный, закрытый /особ. в целях маскировки/), went in (приходил в /часовню/) and knelt by her side (и опускался на колени рядом с ней; knee — колено, to kneel (knelt)), calling out (взывая), `Mi reina (исп.: моя королева)! Mi reina!' and sometimes (и иногда) breaking through the formal etiquette (забывая об официальном этикете: «прорываясь сквозь официальный этикет») that in Spain governs (который в Испании регламентирует; to govern — править; регулировать) every separate action of life (каждое отдельное действие/поступок в жизни), and sets limits even to the sorrow of a King (и устанавливает пределы даже печали Короля; limit — граница, предел), he would clutch at the pale jewelled hands (он, бывало, сжимал бледные руки в драгоценных /перстнях/; to clutch — схватить, стиснуть; jewelled — украшенный драгоценностями) in a wild agony of grief (в диких муках горя), and try to wake (и пытался разбудить) by his mad kisses (своими неистовыми поцелуями; mad — сумасшедший; бешеный, свирепый) the cold painted face (холодное нарумяненное лицо; painted — нарисованный /красками/; загримированный).
wrapped [rxpt] lantern ['lxntqn] knelt [nelt] etiquette ['etIket]
govern ['gAvqn] jewelled ['dZu:qld]
Once every month the King, wrapped in a dark cloak and with a muffled lantern in his hand, went in and knelt by her side, calling out, `Mi reina! Mi reina!' and sometimes breaking through the formal etiquette that in Spain governs every separate action of life, and sets limits even to the sorrow of a King, he would clutch at the pale jewelled hands in a wild agony of grief, and try to wake by his mad kisses the cold painted face.
Today he seemed to see her again (сегодня ему показалось, что он увидел ее снова), as he had seen her first (/такой, какой/ он в первый раз увидел ее) at the Castle of Fontainebleau (в замке Фонтенбло), when he was but fifteen years of age (когда ему было всего пятнадцать лет), and she still younger (а она была еще моложе). They had been formally betrothed (они были тогда формально обручены) on that occasion by the Papal Nuncio (по такому случаю самим Папским Нунцием; nuncio — папский нунций; посланник) in the presence of the French King and all the Court (в присутствии Французского Короля и всего Двора), and he had returned to the Escurial (и /после этого/ он вернулся в Эскуриал /резиденция испанских королей/) bearing with him (унося с собой) a little ringlet of yellow hair (небольшой завиток золотистых волос; yellow — желтый; золотистый, с золотым отливом), and the memory of two childish lips (и воспоминание о двух детских губках; memory — память; воспоминание) bending down to kiss his hand (склонившихся, чтобы поцеловать его руку) as he stepped into his carriage (когда он садился в свою карету; to step — шагать, ступать).
castle ['kQ:s(q)l] betrothed [bI|'trqVDd, -'trqVTt] occasion [q'keIZ(q)n]
nuncio ['nAnsIqV, -SIqV]
Today he seemed to see her again, as he had seen her first at the Castle of Fontainebleau, when he was but fifteen years of age, and she still younger. They had been formally betrothed on that occasion by the Papal Nuncio in the presence of the French King and all the Court, and he had returned to the Escurial bearing with him a little ringlet of yellow hair, and the memory of two childish lips bending down to kiss his hand as he stepped into his carriage.
Later on had followed the marriage (позднее последовала брачная церемония; marriage — брак, замужество, свадьба), hastily performed at Burgos (наспех проведенная в Бургосе; haste — поспешность, торопливость; to perform — исполнять), a small town on the frontier between the two countries (в маленьком городе на границе /между/ двух государств), and the grand public entry into Madrid (и великолепный въезд в Мадрид /публичный = при большом стечении народа/) with the customary celebration of high mass (с обычной /по таким случаям церковной службой/ торжественной мессой; custom — обычай, обыкновение; celebration — празднование, церковная служба) at the Church of La Atocha (в церкви La Atocha /La Atocha — район в г. Мадриде/), and a more than usually solemn auto-da-fé (и аутодафе, более серьезным/торжественным чем обычно; auto-da-fé — публичное сожжение еретиков на костре), in which nearly three hundred heretics (на котором /костре/ почти что триста еретиков), amongst whom were many Englishmen (среди которых было много англичан), had been delivered over to the secular arm (были переданы в руки властей; to deliver /over/ — передавать, отдавать, secular — светский, мирской, внецерковный) to be burned (для сожжения: «к тому, чтобы быть сожженными»; to burn (burnt, burned) — жечь, сжигать).
