Педагогика творческой личности - Константин Николаевич Вентцель
Таким образом, по существу, между современною системою жизни и воспитания, которую осуждает Толстой, и тою, которую он проектирует, нет коренной, существенной разницы. Основы остаются те же. Новую основу жизни мы действительно имели бы только в том случае, если бы смело и решительно апеллировали к свободной индивидуальной человеческой личности как фундаменту новых форм жизни и воспитания, к освобождению творческих сил души в каждой личности как новому методу, которого надо держаться и в области жизни, и в сфере воспитания и образования. На этой новой основе и при применении этого нового метода только и могут вырасти новые формы жизни, воспитания и образования, которые будут коренным и существенным образом отличаться от существовавших и существующих в настоящее время. Но надо для этого исходить не от отвлеченного человека вообще и даже не из понятия «человечества», потому что человечества как одного единого целого в действительности еще не существует, а от конкретного индивидуального человека, от признания за ним права на свободное строительство жизни и свободное творчество всего того, что он считает своими высшими сокровищами, на свободное искание истины без обязательства признавать что-либо за абсолютную истину, сколько бы мудрецов ни свидетельствовали нам, что это — абсолютная и вечная истина. Надо конкретного индивидуального человека освободить от всякого навязанного ему руководительства. И когда каждая человеческая личность будет сама руководить собою, и вся система воспитания и образования будет ее вести к этому, тогда мы на самом деле обретем новую основу жизни, а что вырастет на этой основе, как обновится вся жизнь и личная, и общественная, какие возвышенные, благородные формы она приобретет, какие новые ценности создаст, это нам трудно даже и предугадать. Конкретная индивидуальная человеческая личность — это нерв жизни человечества. И если мы вместо того, чтобы умерщвлять этот нерв, дадим ему возможность действительно стать нервом жизни человечества, тогда и жизнь широкой волной разольется среди человечества, и оно предстанет, как нечто живое, солидарное в истинном смысле этого слова, как одно гармоническое целое, состоящее из самобытных индивидуальностей, свободно соединенных друг с другом узами братства. Человечество в настоящее время есть только задача, которая должна быть осуществлена, которая явится венцом и результатом долгого процесса развития, но не может быть исходною и отправною точкою. Исходною и отправною точкою может быть только конкретный индивидуальный человек.
Только путем освобождения индивидуального человека, как взрослого, так и ребенка, путем построения всей системы жизни и всей системы воспитания и образования таким образом, чтобы они вели к наибольшему подъему и наибольшему расцвету творческих сил в каждой человеческой личности, мы придем к созданию «нового человечества», к тому, что можно будет назвать человечеством в истинном смысле этого слова. Человечество — имя, от которого бьются усиленно наши сердца, перестанет быть только словом, а станет громадным реальным фактом, всю глубину и все значение которого едва ли мы в состоянии теперь даже и измерить.
***
Заканчивая свою статью, я сознаю, что далеко не исчерпал всего того, что можно было бы сказать по поводу затронутого мною вопроса и по поводу мыслей, высказанных Л. Н. Толстым в своей статье-письме «О воспитании». Считаю необходимым сделать еще только одно замечание.
Толстой 60-х годов оставил нам богатое наследство педагогических идей, которые навсегда сохранят свою непреходящую ценность. Кто красноречивее его доказал, что «воспитание, как умышленное формирование людей по известным образцам, неплодотворно, незаконно, невозможно»! (Полное собрание сочинений, т. VIII). И вот теперь приходится с грустью видеть, как Толстой наших дней своими собственными руками стремится разрушить то, что в его педагогических сочинениях шестидесятых годов имеет наибольшую ценность. Эти-то взгляды Толстого шестидесятых годов истинные друзья Толстого и должны были бы взять под свою защиту против Толстого последнего времени. Не всегда то, что является позднейшим творением писателя, бывает вместе с тем и наиболее ценным. Это применимо ко всякому писателю, а следовательно, и к Толстому, и эту истину не следовало бы никогда упускать из вида.
Подводя итоги своей статьи и резюмируя все мною сказанное, на вопрос: «В чем основа воспитания и образования?», — я отвечу: единственною истинною основою образования может быть только сама индивидуальная личность, об образовании которой идет дело. Не религиозно-нравственное, т. е. не пропитанное духом религии и нравственности, не общечеловеческое или гуманное, т. е. имеющее в виду отвлеченного человека вообще, не какое-либо иное, — но индивидуальное образование, покоящееся на самобытной, своеобразной личности ребенка, должны мы давать нашим детям, если мы хотим им дать истинное и настоящее образование. Всякое другое образование есть суррогат образования, есть фальшивый бриллиант, который обманывает своим ложным блеском. И только реформа воспитания и образования как детей, так и взрослых в направлении все большего индивидуализирования, все большего духовного освобождения как ребенка, так и взрослого от «цепей невидимого рабства» будет иметь своим последствием всеобщее коренное обновление существующей ненормальной личной и общественной жизни.
Этика, педагогика и политика39
Три сферы человеческой деятельности, — деятельность, направленная на осуществление нравственного идеала, деятельность, имеющая в виду воспитательные задачи, и деятельность, ставящая своею целью изменение форм общественной жизни, — являются одними из важнейших форм человеческой деятельности вообще, и потому и вопрос о том взаимном отношении, которое существует между ними, представляет один из тех вопросов, которые имеют для человека первостепенное значение. Трем этим сферам деятельностей соответствуют три научные дисциплины — этика, педагогика и политика, — и потому возникает еще вопрос о том
