Ярослав Бабкин - Приключения человека в шляпе
Я отозвал его в сторону, и кратко доложил о результатах беседы с хозяевами пустыни.
– Я бы поставил на то, что ди Мартти в сговоре с Абдаллой, – подвел я итог.
– Не исключено. Но возможно ему действительно нет дела до раскопок, и он не пытался тебя отвлечь. Однако я, со своей стороны, выяснил кое-что интересное, – Алан понизил голос, – несмотря на все эти примирительные встречи оба эти эмира на грани войны и собирают вооруженных людей. Сейчас оазисом Харга владеет Абдалла, а оазисом Дахла, к западу от него – Джавдат. Так что нам волей-неволей но придется договариваться с первым. Мимо Харги мы проехать не сможем. Хотя вроде бы там еще стоит небольшой правительственный гарнизон, но вряд ли они смогут нам существенно помочь.
– Другого пути нет?
– Можно попытаться подняться по Нилу до северных рубежей Нубии и пройти оттуда. Но мы потеряем много времени. Думаю, будет лучше приберечь этот вариант для обратного пути.
– Пожалуй ты прав… Ты выяснил подробности про экспедицию дю Понта?
– Да, – кивнул головой Лайвсли, – они были здесь десять дней назад и выехали в западные оазисы. Будем надеяться, что люди, нанятые ди Мартти, до них еще не добрались. Но времени у нас мало.
К нам подошел высокий полный человек с несколько одутловатым лицом. Из толпы его выделяли белая восточная рубаха и головной платок.
– Это достопочтенный Хасан, правая рука султана Нубии Махмуда аль-Бахр-ас-Сабах-ибн-Дауда, – представил мне гостя Алан, – а это один из членов нашей экспедиции, ученый, археолог…
– Приятно видеть умных людей в наших краях, – неожиданно высоким тенором и на хорошем итальянском ответил посол, приветственно кивая мне.
Я почтительно наклонил голову.
– Его величество заинтересован в европейском образовании?
– Не совсем, – задумчиво ответил Хасан, – хедив Гамаль-бей излишне горяч в своем увлечении новшествами. В Египте может быть люди к ним и готовы, но у нас в Нубии… Нет, это решительно невозможно. Но при этом ничто не мешает двум умным людям поговорить друг с другом.
Он поднял на меня пронзительный взгляд темно-карих глаз.
– Нас интересуют затерянные в пустыне руины, – пояснил я, слегка ошарашенный контрастом между бесстрастным бледным лицом и пылавшим в глазах огнем.
– Их многие ищут… Последнее время. Но зачем вам они, если совсем рядом с городом, на другом берегу Нила, лежат огромные развалины?
– Возможно, в отдаленных местах окажется что-то особенно интересное для науки. Да и просто стоит нанести их на карту…
– Тогда удачи, пусть она от вас не отвернется, и, если на то будет воля Всевышнего, вы найдете, что ищите, – он церемонно поклонился, – однако вынужден покинуть столь интересного собеседника. Государственные дела.
– Странный тип, – сказал я Алану, когда Хасан отошел, – мне показалось, что вы знакомы?
– Не показалось. Я как-то оказал ему небольшую услугу… Точнее не ему, а его подопечным. По должности он смотритель султанского гарема… В общем, это было достаточно давно. Не стоит вспоминать. Думаю, лучше заняться почтенным Гамаль-беем, а то еще немного и выдержки нашего прекрасного пилота может и не хватить… Я попробую отвлечь пашу беседой.
Он подошел к хедиву, а я попытался спасти Эрику от напора темпераментного восточного владыки, отведя ее к столу с закусками.
– Может, хочешь что-нибудь съесть?
Она перевела взгляд на блюдо с бутербродами.
– Наверное вот их… Как ты думаешь, что это?
Я присмотрелся к закуске.
– Полагаю, котлета из верблюжатины…
Эрика вздрогнула и вернула бутерброд обратно.
– А это? Похоже на курицу.
– Это тушеный хвост крокодила, мадам, – услужливо подсказал официант.
Выскользнувшая из ее рук вилка зазвенела по полу…
– Нет, пожалуй, я сегодня не очень голодна.
Она направилась к окну.
– Наш хозяин вас не очень утомил? – спросил я.
– Еще как. А ты, как я заметила, вовсю беседовал о чем-то с гостями. Погоду обсуждали?
– Какой смысл здесь говорить о погоде, она всегда жаркая…
– Тогда о чем же вы так увлеченно говорили?
– Как сказал поэт "великие вещи, все, как одна: женщины, лошади, власть и война".
– Это в начале, – заметила Эрика, – а в конце "великие вещи, две, как одна: во-первых – любовь, во-вторых – война"…
Я посмотрел на нее с удивлением.
– А вы, оказывается, ценительница современной поэзии?
– Так о лошадях или о войне? – игнорировала мой она мой вопрос.
– Обо всем, – я немного смешался.
Она ничего не ответила, глядя в окно.
– Почему ты согласилась на эту затею? Я имею в виду эту поездку, – спросил я.
– Не знаю. Наверное, от природной склонности к авантюризму. А может просто надоело возить контрабанду…
Она посмотрела на меня.
– … и хочется эффектно закончить свою карьеру.
Я вздрогнул.
– Ты говоришь, словно человек решивший свести счеты с жизнью.
– Не переживай за меня, – она грустно улыбнулась, – просто этот паша меня утомил…
Прием закончился только поздно вечером. Я брел по закатным улицам к приютившему нас отелю. Как я и подозревал, времени на осмотр развалин на том берегу у меня не оставалось, и тем более я не мог рассчитывать на визит в знаменитую Долину Царей – место погребения могущественных фараонов древности. Мне на глаза попалась невзрачная коптская церковь. Я вспомнил о письме, переданном мне настоятелем александрийского монастыря. Может как раз настало время обратиться за помощью к монахам? Они явно знают о руинах что-то, чего не знал ни я, ни Жиль дю Понт.
Нет. Я не собираюсь искать древние клады. Даже Александрийскую библиотеку. Пропади оно все пропадом. Вот только вытащу из этой переделки профессора Пикколо и племянницу дю Понта. В конце концов, она в какой-то степени мой студент… Я целую неделю преподавал ей древние языки в доме тетушки Хокинс. А уж профессор дю Понт пусть сам решает. Мое дело его предупредить. А потом вернусь домой, в Европу и возьму, наконец, нормальный отпуск. Уеду куда-нибудь в деревню, в глушь, в Альпы… Или в Шварцвальд.
Я решительно зашагал прочь от церковки. Все. Больше никаких авантюр.
Где-то на окраине города тарахтя мотором, заходил на посадку небольшой аэроплан.
Глава 8
До оазиса Харга мы добрались без особых приключений. Паша выделил нам небольшой эскорт своих солдат, которые помогли с погрузкой и сопроводили нас до места.
Оазис выглядел зеленым одеялом, брошенным среди песка и скал. Несколько прудов были окружены густой порослью финиковых пальм, среди которых белели двух-трех этажные домики с плоскими, устланными тростником крышами.
Пока Гамсбок и Хеммет занимались разгрузкой и подготовкой автомобилей к путешествию, мы с Аланом отправились в резиденцию эмира. Сам Абдалла еще не вернулся из Луксора, и мы имели дело с мрачного вида типом по имени Махмуд. Он содрал с нас кучу пошлин и вынудил купить пресную воду, муку и финики из эмирских запасов по тройной цене. Наконец он счел, что обобрал нас в достаточной степени и предоставил самим себе.
Алан отправился вместе с нагруженными мешками и бурдюками носильщиками к нашим машинам, я остался бродить по небольшому базару. Вспомнив о купленном когда-то в Александрии бурдючке, я наполнил его свежей водой у одного из торговцев. Краем глаза заметил Эрику. Она задумчиво рассматривала лоток вовсю расхваливавшего свой товар продавца сувениров. Я подошел.
– Хочешь что-то купить на память?
– Да вот, думаю что-нибудь послать родителям в Сан-Франциско. Я их уже сто лет не видела…
– Доцент? Я не ошибся?
Я обернулся. Передо мной стоял загорелый субъект в мундире французского иностранного легиона. Я сразу же узнал нос картошкой и светло зеленые глаза.
– Аджюдан Лярош? Жослен Лярош?
– Собственной персоной, – широко улыбнулся легионер, – рад вас видеть в этой глуши. Что вы тут позабыли?
– Все то же, что и в Александрии… Дела науки.
– Никогда не думал, что ученые такие непоседы, – покачал головой Лярош, – мне всегда казалось, что они больше по кабинетам рассиживаются…
– Просто Танкред очень необычный для них тип, – рассмеялась Эрика, – я вообще первый раз в жизни вижу ученого мужа с таким талантом попадать в разные истории.
– Мадмуазель Эрика Витт, пилот из нашей экспедиции, – спешно представил я ее, – а это аджюдан Жослен Лярош из французского иностранного легиона.
– Очень приятно мадмуазель, – легионер неожиданно галантно поклонился, – не ожидал увидеть столь милую даму в таком негостеприимном месте. Мы тут, знаете ли, не избалованы женским обществом.
– А Эрвин тоже здесь? – перебил я, помощь фронтового товарища была бы сейчас весьма кстати.
Легионер помотал головой.
– Командир остался на севере. У моря. В эту же глушь отрядили только нашу усиленную бронепехотную роту. Начальником лейтенант Оливье Монтань, вы его помните?
