Эрнст Вайцзеккер - Фактор четыре. Затрат — половина, отдача — двойная
Едва ли стоит упоминать в числе сторонников ЭНР защитников окружающей среды, хотя их энтузиазм по поводу «зеленых налогов» удивителен. Сначала их любимым подходом было «командовать и управлять», так как они боялись, что при ЭНР «богатые откупятся от экологических обязательств, а бедным придется приспосабливаться». Между тем экологический лагерь понял, что ценовой сигнал хорошо воздействует и на «богатых» — в основном, через технологическую революцию, которую порождает реформа.
Просвещенные деловые люди, такие, как Стефан Шмидхайни из Швейцарии, который организовал и возглавил Деловой совет устойчивого развития, тоже являются сторонниками ЭНР. Концепция Шмидхайни об «экоэффективности» (Шмидхайни, 1992) напоминает философию, которая разрабатывается в данной книге. Для делового сообщества преимущества ЭНР связываются с возможностью дальнейшего снижения вмешательства государства в экономику. Если цены начнут говорить экологическую правду, зачем тогда нанимать тысячи бюрократов и адвокатов, которые говорят то же самое, но на гораздо более сложном языке? В один прекрасный день ЭНР может оказаться стратегическим способом создания «негабюрокра-тов». ЭНР можно рассматривать как наименее бюрократичный способ направлять экономику в нужное русло.
Еще одной большой группой приверженцев ЭНР во всем мире будут инженеры, которые видят технологические масштабы революции в эффективности и с нетерпением ожидают открытия нового континента. При условии достаточной надежности сигнала капитал интенсивно потечет в исследования и разработки сотен и тысяч новых ресурсоэффективных технологий, которые сейчас еще с трудом можно представить.
Экономическое обоснование ЭНР в соответствии с доводами Артура Пигу исходит из рассмотрения внешних издержек. Если приведенные выше оценки внешних эффектов надежны, то «зеленые налоги», составляющие до 10 % ВВП, были бы обоснованными и должны были бы улучшить экономические показатели страны. Для экономики США 5 % ВВП составляют около 300 миллиардов долларов! Нейтральная по отношению к доходам ЭНР могла бы привести к экономическим выгодам, даже превышающим этот уровень, если потери, вызванные предыдущими налогами, были бы выше, чем потенциальные потери от нового налога. Однако наша книга не предназначена для того, чтобы давать развернутые рекомендации или подробно обсуждать ЭНР. Это было сделано в других работах (Вайцзеккер, 1994, глава 11; Вайцзеккер и Йезингхауз, 1992; Гринпис, 1995).
Одна из идей заключается в недискриминационном тарифе на «серую энергию», т. е. энергию, которая содержится в таких материалах, как алюминий, сталь или хлор. Будучи недискриминационным (не затрудняющим участие иностранных конкурентов), этот тариф не должен приводить к основной проблеме Всемирной торговой организации (ВТО), рассматриваемой в главе 13. Однако он будет защищать отечественных производителей от тех производителей за рубежом, чье преимущество в конкурентной борьбе состоит только в использовании дешевой энергии. Аналогичные идеи, которые сейчас обсуждаются в Брюсселе, предполагают введение налога на добавленную энергию (НДЭ), подобного НДС, и повышение уровня НДС для энергии и сырья.
7.3. Большое поле для международной координации
ЭНР должна в конечном счете получить мощную поддержку от представителей деловых кругов и других специалистов, умеющих мыслить в международном масштабе. Американским или европейским фирмам всегда трудно принять высокие стандарты по защите окружающей среды, которые не соблюдают их зарубежные конкуренты. Если они все же принимаются, то для того, чтобы создать благоприятный имидж в глазах клиентов и не отстать от новых разработок. Кроме того, как отмечалось выше, могут быть предприняты некоторые защитные меры, не ставящие под сомнение принципы свободного мирового рынка. Однако все — в деловом сообществе и в лагере защитников окружающей среды — почувствовали бы большое облегчение, если бы стандарты и правила согласовывались в международном масштабе.
ЭНР может оказаться наиболее перспективной стратегией именно для достижения этой цели. Если страна становится богаче, проводя реформу, то стоит ли колебаться относительно ее реализации даже в бедной стране? В любом случае, первым шагом должна стать отмена субсидий на пользование ресурсами. Кто возразит против этого (кроме тех, кто умоляет о сохранении своих субсидий)?
Довод о «негабюрократах» представляется особенно убедительным. Оцените административные расходы в Бразилии, Заире или Индии на сбор миллионов долларов налогов со стоматологов, торговцев лесоматериалами или бизнесменов, которые имеют счета на Каймановых островах. Сравните эти расходы с расходами на сбор миллионов долларов налогов с угольной шахты или нефтяного танкера, разгружающегося в каком-нибудь нефтеналивном порту. Затем оцените административные расходы в тех же странах на установление командно-управленческого режима для защиты окружающей среды и сопоставьте их со стоимостью сбора экологических налогов.
Конечно, остается возражение, основывающееся на требовании социальной справедливости, суть которого в том, что нельзя собирать налоги с бедных, зависящих от использования энергии, и сохранять тем самым доходы богатых. Но ведь намерения и результаты сводятся не к этому. В развивающихся странах (в отличие от стран ОЭСР) именно богатые пользуются самолетами (нередко частными), имеют парк легковых автомобилей, устройства для кондиционирования воздуха на своих виллах и в конторах, именно богатые едят продукты, привезенные издалека. Если такие некоммерческие возобновляемые источники энергии, как биогаз, биомасса и используемые в малых масштабах солнечная энергия, вода и энергия ветра будут освобождены от налога, а для измеряемого с помощью счетчика расхода электроэнергии и незначительного потребления нефтепродуктов будет введено небольшое денежное пособие, обеспечивающее прожиточный минимум и не облагаемое налогами, социальные проблемы не возникнут.
Самый сильный довод в пользу введения ЭНР в странах третьего мира, особенно в Азии и Латинской Америке, где быстро развивается промышленность, перекликается с центральной мыслью данной книги. Для этой группы стран революция в эффективности даже более насущна, чем для индустриальных стран ОЭСР.
США, Япония или Франция теоретически достаточно богаты, чтобы просто купить и истратить много энергии и материалов. Это весьма неразумно, но не приведет к катастрофе. Однако для Индии, Египта или Колумбии такой вариант трагичен. Капитал в дефиците, энергия в еще большем дефиците, рабочая сила в избытке. Почему эти страны должны концентрировать расход капитала (даже если это льготный заем от Всемирного банка) на активно расширяющейся эксплуатации ресурсов и не обращать внимания на возможности, которые предлагает «фактор четыре»? Нужно ли им стремиться к повторению достижений робототехники XX века и игнорировать эффективные технологии, которые, скорее всего, будут характерны для рынка технологий XXI века и которые соответствуют реальным потребностям этих стран?
Утверждение Института мировых ресурсов, что ЭНР принесет США прибыли, а не потери, еще более справедливо для Китая или Индии, где ставить в невыгодное положение капитал или труд, а также занижать цены на дефицитную энергию еще опаснее, чем в богатых странах.
Некоторые страны, конечно, будут возражать против ЭНР. Страны ОПЕК явно против ЭНР. Если мир хочет повесить дополнительный ценник на нефть и газ, говорят они, то деньги должны достаться им, производителям. В этом их интерес. Чтобы достичь международного взаимопонимания и воспитать чувство взаимного доверия и равенства, можно выработать компромисс. Но в конечном счете обложение внутренним налогом нежелательных товаров (или загрязняющих веществ, связанных с производством этих товаров) — решение, которое суверенные государства могут принять сами.
Страны-экспортеры должны понять, что век дефицита ресурсов, о котором они мечтали в 70-х годах, может и не наступить. Развитие эффективности, вероятно, будет ускоряться и в конце концов превысит все возможности расширения рынка товаров. Для этих стран разумнее принять участие в революции эффективности. А Всемирный банк и другие банки-кредиторы должны быстро остановить разрушительные схемы дальнейшей эксплуатации ресурсов, приводящие к снижению цен на соответствующие товары на мировых рынках. Такой механизм приносит выгоду странам Севера в большей мере, чем странам Юга, которым эти выгоды, казалось бы, должны доставаться.
В части III этой книги мы приведем еще ряд убедительных доводов в пользу революции эффективности и ЭНР. Весьма вероятно, что идея устойчивого развития, высказанная в Рио-де-Жанейро, заставит мир прекратить чрезмерную разработку ресурсов и недостаточное использование человеческого труда. Кто же хочет опоздать на корабль? Между Севером и Югом и на самом Севере идет гонка за конкурентное преимущество в области эффективности ресурсов. И ЭНР может оказаться наилучшим инструментом для превращения гонки в плавный и гуманный переход.
