Максим Коломиец - Тяжёлый танк «Пантера». Первая полная энциклопедия
Несколько орудий вышли из строя в результате попадания пуль противотанковых ружей в ствол.
Дымовые гранатомёты. Становились совершенно бесполезными, так как были сильно уязвимы от огня противника. Необходимо ускорить разработку скрытых систем.
Броня. Противнику не удавалось пробивать лобовую броню „пантер“ даже при прямом попадании 76 мм бронебойного снаряда. 76 мм бронебойный снаряд пробивал орудийную башню, а также и корпус танка „Пантера“ с расстояния 1000 метров и более. В большинстве случаев танк после этого немедленно загорался, что объясняется большим количеством возгораемых материалов в его оснащении.
При попадании снарядов и мин сверху на крышу корпуса и башни танка „Пантера“ возникали внутренние повреждения из-за деформации брони.
Слабые точки. Кромки отверстий для стрельбы из личного оружия следует усилить, так как прикрывающие их лючки оказались уязвимыми при артобстреле. Это же относится и к люку для выброса стреляных гильз в левом борту башни.
Крыша отделения управления оказалась уязвимой для снарядов, отражаемых от маски орудия. Часто это приводило к гибели или ранениям водителя и радиста. Усиление брони невозможно, так как это приведёт к увеличению массы танка и, соответственно, к повышению количества механических поломок.
Действие мин. Более 40 „пантер“ в течение первых же дней боёв подорвалось на минах. В целом при этом повреждались только четыре — шесть гусеничных траков и два — четыре опорных катка. На некоторых „пантерах“ минами были повреждены ведущие колёса. В некоторых случаях при подрыве на минах „пантеры“ загорались из-за наличия горючего на днище танка (подтекают топливные баки). Очень часто детонация при взрыве мин вызывает остановку двигателя танка.
Башня и корпус. Затруднительно пользоваться люком в командирской башенке, когда танк стоит на склоне или подожжён. Новая конструкция люков механика-водителя и радиста создавала множество проблем. Во время попаданий снарядов и мин в крышу, люки заклинивает и их невозможно открыть. Поэтому в большинстве случаев механик-водитель и радист не могут покинуть подбитую или горящую машину. Это заставляет их не закрывать люки, что, конечно же, ослабляет защищённость танка и приводит к неоправданным потерям.
Совершенно необходимо разработать систему прочистки оптических приборов наблюдения механика-водителя и радиста, которые в целом удовлетворительны.
Неисправности в топливной системе. Наиболее частыми оказались неполадки в топливных насосах — нарушение герметичности и дефекты мембран, повреждения трубопровода и линии подачи масла (в 52-м батальоне 20 отказов по состоянию на 8 июля). В результате протечек горючего три танка загорелись (бензин вылился на пол машины). Отмечались случаи воспламенения „пантер“ при преодолении крутых склонов. В большинстве случаев возгорания были ликвидированы действиями экипажа или автоматической системой пожаротушения.
Неисправности двигателя. В течение рассматриваемого периода они оказались сверхнормативными. К 8 июля в 52-м танковом батальоне было отмечено 12 случаев отказа двигателей. К возможным причинам поломок можно отнести как и ещё недостаточную опытность водителей, так и недостатки конструкции. Кроме того, частая работа на повышенных оборотах вызывала перегрев двигателя и поломки карданной передачи. Впоследствии, правда, число поломок уменьшилось. Тем не менее здесь есть над чем поразмыслить.
Трансмиссия. В целом работала надёжно. В 52-м танковом батальоне было отмечено всего лишь пять случаев».
«Пантеры» 51-го танкового батальона дивизии «Гроссдойчланд» выдвигаются к линии фронта. Район Карачева, август 1943 года (РГАКФД).
Кроме того, в отчёте Г. Гудериана приведены данные о характере повреждений и поломок в 39-м танковом полку по состоянию на 10 и 12 июля соответственно (см. таблицу 10).
Тактические просчёты, имевшие место во время первых боёв 39-го танкового полка, и некоторые другие наблюдения были отражены в докладе майора Штрейта, командира учебного подразделения «пантер»: «Из-за сильной скученности при атаке эффективность огня „пантер“ была очень низкой и противник смог успешно вывести из строя большую часть танков. При этом многие машины подорвались на минах.
Сапёры не могли успешно обезвреживать минные поля из-за недостатка времени: приказ продолжать наступление был отдан до того, как они закончили разминирование.
Атаки велись без учёта изменения ситуации в ходе боя. Взаимодействие подразделений было очень слабым, так как многим практически ничего не было известно о планах наступления. Неразбериха началась с первых же минут боя, так как ни цель, ни боевой порядок, ни направление атаки не были чётко определены. „Пантеры“ постоянно создавали скученное скопление непосредственно перед оборонительными рубежами противника, что приводило к большим неоправданным потерям. Командиры батальонов должны чётко руководить участвующими в атаке боевыми машинами, отдавая понятные приказы. К сожалению, действия „пантер“ были несогласованны. Так, например, любое изменение направления движения командиры большинства танков определяли визуально по ближайшим машинам, когда те меняли направление.
Борьба с противотанковыми орудиями вызывает определённые трудности, так как они представляют из себя небольшие мишени, которые к тому же хорошо замаскированы. В большинстве случаев уничтожить весь расчёт противника полностью практически невозможно. „Пантеры“ же, для сравнения, представляют из себя довольно заметные цели.
Превосходство „пантер“ очевидно только при лобовых танковых сражениях.
В целом стратегия противотанковой обороны русских состояла в следующем: плотная группировка орудий располагалась в наиболее благоприятной для этого местности — чаще по краю лесного массива. В основном это 76-мм противотанковые орудия, относящиеся к категории лёгкой артиллерии. В глубине линии обороны располагалась тяжёлая артиллерия и миномёты. Пехота и танки противника готовы атаковать при любой благоприятной возможности. Такие контратаки приводят к большим потерям с нашей стороны».
Подбитая «Пантера» с башенным номером 102 из 51-го танкового батальона дивизии «Гроссдойчланд» на сборном пункте аварийных машин. Центральный фронт, август 1943 года. На заднем плане виден танк «Тигр» (АСКМ).
По данным оберквартирмейстера 4-й танковой армии, к 21 июля 1943 года в 39-м танковом полку сложилась следующая ситуация с танками «Пантера»: 41 танк был боеспособен, 85 танков требовали ремонта, 16 танков отправили для капремонта в Германию, а 58 танков были безвозвратно потеряны (49 из них при отступлении были взорваны). В целом оценить количество «пантер», участвовавших в июльских боях, можно по таблице 11.
Общую картину об участии танков «Пантера» 39-го танкового полка в ходе боёв на южном фасе Курской дуги в июле — августе 1943 года можно представить по таблице 12.
Здесь следует сказать, что система учёта потерь танков в немецкой армии была довольно хитрой, и оценить потери в ходе той или иной операции часто просто не представляется возможным.
Так, в безвозвратные потери включались танки, оставшиеся на территории, занятой противником, либо вообще не подлежащие восстановлению.
Что касается повреждённых машин, то они в документах проходили по трём категориям — как находящиеся в краткосрочном и долгосрочном ремонте или как отправленные на капитальный ремонт в Германию.
Советские бойцы проходят мимо подбитой и взорванной «Пантеры» № 322 из состава 51-го танкового батальона дивизии «Гроссдойчланд». Район Карачева, август 1943 года. Под номером виден силуэт идущей пантеры (АСКМ).
Подбитая «Пантера» с башенным номером 445 из 51-го танкового батальона дивизии «Гроссдойчланд» на сборном пункте аварийных машин. Центральный фронт, август 1943 года. Под номером виден силуэт идущей пантеры, а в борту башни — две пробоины от 76-мм бронебойных снарядов (АСКМ).
Следует сказать, что срок краткосрочного ремонта определялся документами и чаще всего был не таким уж и маленьким. Например, в ходе операции «Цитадель» время краткосрочного ремонта для частей группы армий «Центр» было установлено в две, а для группы армий «Юг» — в три (!) недели. Кроме того, в данную категории включались и танки, находившиеся на поле боя и требовавшие эвакуации.
Что касается долгосрочного ремонта, то его срок никак не оговаривался. Кроме того, если, например, танк направляли в ремонт из Белгорода в Днепропетровск, по документам он числился как находившийся в долгосрочном ремонте в части. Лишь если машина убывала на ремонт на территорию рейха, её показывали отдельной графой.
