Максим Коломиец - Тяжёлый танк «Пантера». Первая полная энциклопедия
Как видно, потери, указанные в докладе Деккера и в журнале боевых действий 245-го полка, очень похожи. Правда, информация о том, что «пантерам» удалось уничтожить восемь американских танков в короткое время, вызывает некоторые сомнения. Дело в том, что согласно журналу боевых действий 245-го полка последний вёл бой в районе высоты 237,8 с 14 до 16 часов и потеря танков произошла не единомоментно, а была «размазана» по времени.
«Пантера» № 312 из 3-й роты 51-го танкового батальона, вышедшая из строя по техническим причинам и взорванная немцами при отступлении. Июль 1943 года (АСКМ).
Кстати сказать, не обошлось без потерь и в полку «пантер» — в ходе боёв 5 июля 1943 года немцы указывают 18 «пантер», подбитых и подорвавшихся на минах. Ефрейтор Вернер Кригель, вспоминает о первых боях: «Мы очень нервничали, так как все связывали большие надежды с новыми танками „Пантера“. В последние дни перед наступлением было много проблем, связанных с техническими недостатками наших танков. 3 июля были замечены следы саботажа — в топливных баках некоторых „пантер“ обнаружили винты и гайки, а у одного танка в коробке перемены передач нашли куски жести. Хиви (русские добровольцы, состоящие на службе в вермахте. — Прим. автора), находившиеся в нашем лагере, были немедленно переведены в другие подразделения. Наши высшие офицеры считали, что русские знали о наших планах…
Утром 5 июля мы пошли в наступление севернее Курска. Советская оборона на Воронежском фронте была очень мощной. Наша первая атака захлебнулась на минном поле. Два танка роты, в том числе и мой, потеряли гусеницы. В то время как наша артиллерия подавляла огневые точки противника, мы смогли отремонтировать оба обездвиженных танка. Прорвать оборону русских мы смогли только после второй атаки, однако к вечеру 5 июля 51-й батальон имел только 22 боеспособных танка. Остальные были подбиты или поломались.
Мои товарищи жаловались на ненадёжную коробку перемены передач и сильный перегрев двигателей. Моторное отделение было очень узким, доступ в него из-за оборудования для подводного хода был сильно затруднён».
Бойцы и командиры Красной Армии осматривают подбитую «Пантеру» (предположительно с башенным номером 634). Июль 1943 года (АСКМ).
Рано утром 6 июля 1943 года танки 10-й бригады (4 Pz.II, 9 Pz.III, 21 Pz.IV, 3 «тигра», 12 огнемётных и 166 «пантер») построились в боевой порядок и пошли в атаку в направлении Луханино. При этом «пантеры» были слева, а танковый полк «Гроссдойчланд» справа. В ходе атаки танкам пришлось преодолеть противотанковый ров и большое минное поле, а затем они натолкнулись на оборонительный рубеж, где были остановлены огнём артиллерийских орудий и вкопанных в землю танков 3-го механизированного корпуса. В ходе боя 39-й танковый полк потерял 37 «пантер», причём одна из них была уничтожена экипажем Pz.IV (из состава 15-го танкового полка 11-й танковой дивизии), принявшим её за танк противника. Экипаж этой «Пантеры» не смог покинуть машину и сгорел в ней.
7 июля наступление на север продолжилось. Несмотря на упорную оборону частей Красной Армии, сильный огонь вкопанных танков и противотанковых пушек, части 10-й танковой бригады и дивизии «Гроссдойчланд» к исходу дня вышли к хутору Гремучий. В течение всего дня немцы отбивали яростные контратаки 1-й гвардейской, 192-й и 200-й танковых бригад Красной Армии. В ходе этих боёв части 10-й танковой бригады и приданная им пехота дивизии «Гроссдойчланд» понесли большие потери. Кроме того, утром, ещё до вступления в бой, 39-й танковый полк потерял 6 «пантер» из-за пожара двигателей. По докладу командования полка, в течение дня огнём «пантер» было уничтожено 6 танков, 3 противотанковых орудия и сбит один самолёт. Однако к вечеру в строю осталось всего 20 боеспособных «пантер».
На следующий день упорные атаки продолжались. О напряжённости тех боёв можно судить по воспоминаниям Вернера Кригеля: «8 июля мы снова направились в направлении на Обоянь, к югу от Курска. Русские сопротивлялись отчаянно. Наш танк получил попадание снаряда из танковой пушки в командирскую башенку. По счастливой случайности наш командир остался жив. Мы продолжили атаку с повреждённой командирской башенкой и открытым люком. Один танк нашей роты был уничтожен тяжёлой штурмовой артустановкой (вероятно, речь идёт о самоходной установке СУ-152. — Прим. автора): броня „Пантеры“ была просто прошита насквозь, экипаж погиб. В течение боя мы встретились с американскими танками (вероятно, речь идёт о машинах 192-й танковой бригады, имевшей на вооружении танки M-3 „Генерал Ли“ и M-3 „Генерал Стюарт“. — Прим. автора), которые были не ровней нам. Также нам удалось подбить несколько Т-34 с дистанции около 2500 метров».
«Пантера» с бортовым номером 633, подбитая 76-мм бронебойным снарядом в кормовой лист. Июль 1943 года (АСКМ).
«Пантера», подбитая на подступах к Харькову. Август 1943 года. На танке отсутствуют тактические номера и эмблемы, вероятно, машина была получена на пополнение в ходе боёв (РГАКФД).
В последующих боях 9-10 июля боевая мощь 39-го танкового полка, судя по немецким документам, снизилась довольно быстро. Так, к вечеру 10 июля в строю оставалось лишь 10 боеспособных «пантер», 25 танков были безвозвратно потеряны, 65 находились в ремонте, а ещё 100 требовали ремонта (из них 56 были подбиты или подорвались на минах и 44 поломались). К вечеру 11 июля боеспособными было уже 38 «пантер», 31 безвозвратно потеряна, а 131 нуждалась в ремонте. Как видно, наряду с боевыми потерями, много машин вышло из строя по техническим причинам.
12 июля части 10-й танковой бригады были выведены из боя и сосредоточены в районе высоты 260,8 для приведения себя в порядок. Предполагалось, что утром следующего дня бригада атакует Берёзовку для обеспечения флангового удара дивизии «Гроссдойчланд» с запада. Но сильно пересечённая местность и неожиданные ливни не позволили сосредоточить части в срок и подвести горючее и боеприпасы. Наступление, в котором участвовало 6 Pz.III, 24 Pz.IV и 36 «пантер», началось 14 июля в 5 часов утра. В течение дня немцы немного продвинулись, но огнём противотанковых орудий и контратаками танков они были остановлены. Из-за больших потерь 10-й танковой бригаде был подчинён 6-й танковый полк из состава соседней 3-й танковой дивизии, но из-за царившей неразберихи связаться с ним так и не удалось. Продолжение наступления имело мало шансов на успех, так как практически все боеприпасы были израсходованы в течение дня. К вечеру 10-я танковая бригада имела боеспособными l Pz.III, 23 Pz.IV и 20 «пантер», потеряв безвозвратно 3 Pz.IV и 6 «пантер».
Следует отметить, что несмотря на усиленную работу ремонтников 39-го танкового полка — они ремонтировали ежедневно до 25 «пантер» — поддерживать боеспособность подразделения на нужном уровне они не могли. И это несмотря на то, что дефицита в запчастях не было, так как их в спешном порядке приходилось самолётами доставлять с заводов на фронт.
Подбитая командирская «Пантера» штаба 39-го танкового полка (на башне виден тактический номер R 04). Август 1943 года. Скорее всего, эта машина поступила на пополнение штаба после потери первой машины R 04, фото которой приведено выше (РГАКФД).
Для эвакуации «пантер» с поля боя в полку имелось 4 «бергепантеры» (по две в каждом батальоне) и 19 18-тонных полугусеничных тягачей, затем были доставлены ещё 14. Для транспортировки каждой подбитой «пантеры» требовалось три тягача. Но, несмотря на все принимаемые меры, потери были довольно внушительными. Например, к 19 июля 51-й батальон имел в строю 33 танка, 32 требовали ремонта и 31 потерян в боях. 52-й батальон к этому же времени имел 28 боеспособных «пантер», 40 танков требовали ремонта, четыре отправили для восстановления в Германию и 24 были потеряны.
К 15 июля штаб 10-й танковой бригады и полк «пантер» фон Лаухерта (на тот момент в нём имелось 44 боеспособных «пантеры», в том числе 3 командирских) вывели из состава дивизии «Гроссдойчланд» и подчинили непосредственно штабу 48-го танкового корпуса.
В период 15–17 июля 1943 года по приказу главного командования сухопутных войск 51-й танковый батальон передал все свои «пантеры» 52-му батальону 39-го танкового полка, и 18 июля убыл за получением новой матчасти. К этому времени 51-й батальон записал на свой счёт (по немецким данным) 150 подбитых и уничтоженных танков, при этом потеряв безвозвратно 32 «пантеры». В течение 17–20 июля люди, автомобили и другая техника батальона были погружены в эшелоны и со станции Богодухов отправлены в Брянск.
По состоянию на утро 19 июля 1943 года 52-й танковый батальон 39-го танкового полка насчитывал 61 боеспособную «пантеру», 72 требовали ремонта, 4 отправили на ремонт в Германию и 55 списали как безвозвратные потери. К этому количеству стоит добавить 5 оставшихся в строю командирских «пантер», имевшихся в штабе 39-го танкового полка (3 машины из 8 к этому времени были потеряны). Чуть позже, 21 и 31 июля 1943 года, на пополнение 52-го батальона поступило 12 новых «пантер» (двумя партиями по 6 машин).
