Нико Штер - Власть научного знания
На наш взгляд, «вес научных доводов», без соответствующей активности научной элиты и экологического движения, которые открыли определенные возможности, вряд ли смог бы направить и политику, и науку в то русло, в котором они фактически развивались. Одно и то же научное исследование в разных условиях может иметь самые разные политические последствия (Hart & Victor, 1993: 667 и далее; курсив наш – Р. Г. и Н. Ш.).
Джеймс Хансен из НАСА относится к политическим предпринимателям от науки, которые заслуживают особого внимания. В 1981 году он связался с журналистом New York Times Уолтером Салливаном и послал ему почти готовый к публикации материал. Салливан написал об этом статью, которая была опубликована на первой странице New York Times. Хансен в своей статье предостерегает человечество от непредсказуемого повышения температуры земной атмосферы, которое повлечет за собой катастрофическое повышение уровня Мирового океана. В статье под заголовком «Исследователи зафиксировали тенденцию к потеплению, которое ведет к повышению уровня моря» приводятся шокирующие предостережения семи ученых, работающих на правительство США. По их словам, им удалось выявить «общую тенденцию к потеплению атмосферы Земли, которая простирается до 1880-го года. Они считают это доказательством существования парникового эффекта, при котором растущая концентрация углекислого газа вызывает постоянное повышение температуры». Далее в статье говорится о том, что в будущем столетии ученые прогнозируют глобальное потепление в «беспрецедентных масштабах». «Этого может быть достаточно даже для того, чтобы растопить ледяные слои западной Антарктики, вследствие чего уровень Мирового океана может подняться на 15–20 футов [5,6–6 метров]. Они утверждают, что в этом случае “25 процентов территории Луизианы и Флориды, 10 процентов территории Нью-Джерси, а также многие другие низменные участки по всему миру” могут в течение одного столетия или даже раньше оказаться под водой» (New York Times, 22-е августа 1981). Через неделю была опубликована еще одна статья, в которой говорилось о том, что, «согласно проведенным исследованиям, предсказанное на основании различных моделей потепление Земли соответствует измерениям глобальной температуры с 1880-го года, а также измерениям с Венеры и Марса. Таким образом, исследователи убедились в том, что эти эффекты реально существуют и что модели в состоянии их предсказать».
Авторы статьи оказались правы, предположив, что «другие ученые, скорее всего, поставят под вопрос эти гипотезы, методы и заключения». Правы они и в своем прогнозе относительно того, что «некоторые сочтут парниковый эффект полезным для сельского хозяйства во всем мире». Пожалуй, самым значимым был прогноз относительно того, что прежде, чем можно будет говорить об окончательных данных и выводах, пройдут многие десятилетия. Однако общественность так или иначе стояла перед важным фактом: группа уважаемых ученых предупреждала о грозящей катастрофе. Авторы New York Times пришли к следующему выводу: «Существование парникового эффекта по-прежнему находится под вопросом и поэтому не может служить обоснованием для кардинального изменения энергетической политики. Однако данное исследование, безусловно, предупреждает нас о том, что необходимость в подобном изменении может возникнуть» (New York Times, 29-е августа 1981).
В широких правительственных кругах деятельность Хансена не вызвала одобрения. Министерство энергетики попыталось отозвать финансирование, уже выделенное на проведение исследований, и Хансену пришлось уволить из института пятерых сотрудников (Weart, 2003: 144). Несмотря на это, первые предостережения Хансена не были восприняты всерьез ни американскими, ни международными СМИ. Ситуация изменилась в середине 1980-х годов, по всей видимости после того, как над Антарктикой были обнаружены участки атмосферы с необычно низким содержанием озона, впоследствии названные озоновой дырой. Озоновая дыра была обнаружена в начале 1980-х годов специалистами Британской Антарктической Службы, в 1985 году было опубликовано сообщение об этом открытии (Farman et al., 1985), а еще через год существование озоновой дыры подтвердили ученые NASA (Stolarski et al., 1986).
После этого вопросы глобальной экологии и, прежде всего, все, что касается изменения климата, стали невероятно актуальными. Не заставила себя ждать и обеспокоенность общественности в связи со сбоями в климатической системе. В августе 1986-го года на обложке немецкого еженедельника Der Spiegel можно было видеть изображение Кёльнского собора, стоящего в воде, с подзаголовком «Климатическая катастрофа» (Weingart et al., 2000).
Перед Конгрессом США в качестве эксперта в июне 1988-го года снова выступил Хансен. Ему принадлежит знаменитое высказывание, что он «на 99 процентов уверен в том, что глобальное потепление действительно существует» (O'Donnell, 2000): «По моему мнению, существование парникового эффекта доказано, и он уже сейчас изменяет климат». Еще более решительно Хансен высказался в беседе с репортером New York Times: «Сейчас пора прекратить ходить вокруг да около, а вместо этого надо прямо сказать, что доказательств более чем достаточно и что парниковый эффект уже существует» (New York Times, 24-е июня 1988). На руку сыграл и тот факт, что свое заявление Хансен сделал в засушливый период. Время его выступления перед комитетом Конгресса было выбрано неслучайно. Сенатор Том Вирт готовил слушания о глобальном потеплении (Andersen & Agrawala, 2002: 44). Ситуация благоприятствовала тому, чтобы представить проблему наиболее драматичным образом. Как и на своих прошлых (и будущих) выступлениях, Хансен, будучи публичным человеком, сразу оказался на линии огня, как показал обрушившийся на него шквал критики. Скептически настроенные «враги» видели в климатической проблеме и в высказываниях Хансена «паникерство по поводу глобального потепления». Профессор экологии Виргинского университета и сотрудник известного своим консерватизмом Института Катона Патрик Мичелс обвинил Хансена в том, что он – единственный из всех ученых, кто допускает существование причинно-следственной связи между «нынешней температурой и антропогенными изменениями в атмосфере» (Washington Post, 8-е января 1989).
Этот словесный поединок показателен в отношении того, чем рискуют ученые, оказавшиеся в роли политических предпринимателей: они стремятся произвести впечатление абсолютно объективных специалистов, на которых совершенно не влияют политические или какие-то иные мотивы. Отсюда и упрек Мичелса в том, что Хансен не вписывается в мейнстрим научного дискурса и является «единственным ученым», который соотносит нынешнюю погоду с долгосрочными тенденциями. Ученые, защищающие Хансена, наоборот, торопятся заклеймить спорщиков вроде Мичелса, называя их «кучкой» упертых индивидов. Сам Хансен пытался опровергнуть точку зрения Мичелса, утверждая, что «научное сообщество убеждено в том, что в течение будущих десятилетий нас ожидают кардинальные изменения климата, если выбросы парниковых газов будут и впредь увеличиваться, как предполагают многие специалисты Национальной академии наук и авторитетных международных организаций» (Washington Post, II. Februar 1989). И Хансена, и Мичелса мы относим к категории «активистов» от науки. Следует отметить, что свою активность они проявляют открыто.
В одном из интервью для американского журнала Discover Стив Шнайдер верно заметил:
С одной стороны, наш этический долг как ученых – последовательно придерживаться научного метода, т. е. мы обещаем человечеству говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды, что означает, что мы обязаны включать сюда все свои сомнения, все предостережения, все «если» и «но». С другой стороны, мы не только ученые, но и человеческие существа. И, подобно большинству людей, мы хотим улучшить мир, что в данном контексте означает, что мы стараемся уменьшить риск изменения климата, который может привести к катастрофе. Для этого нам нужна поддержка, нужно внимание широкой общественности. А это, разумеется, означает, что нам нужно как можно больше сообщений в СМИ. Поэтому нам приходится предлагать шокирующие сценарии, давать упрощенные драматичные объяснения и как можно меньше упоминать о своих сомнениях. Таким образом, в этическом плане мы часто оказываемся между молотом и наковальней, и никакая формула нам не может помочь. Каждый из нас должен решать сам, где достигается нужный баланс между эффективной и честной работой. Я надеюсь, что это одно и то же (Schell, 1989: 44).
За это высказывание на Шнайдера обрушился шквал критики. Однако нельзя забывать, что он как ученый высказывает свою личную точку зрения. Дело обстоит иначе, когда подобную пристрастность демонстрируют организации, в частности, Межправитель ственная группа экспертов по изменению климата (МГЭИК).
