Тайна Богоматери. Истоки и история почитания Приснодевы Марии в первом тысячелетии - Митрополит Иларион
Спас Эммануил. Мозаика. XII в. Собор Святого Марка, Венеция, Италия
Однако Кирилл Александрийский придерживался иного мнения. Термин «человекородица» не применим к Святой Деве ни в каком смысле, считает он, а Феодорита называет «клеветником», «ловким и коварным повествователем». В то же время он положительно оценивает слова Феодорита о том, что Эммануил является одновременно «и Богом, не отделенным от человеческого естества, и Человеком, не чуждым Божества». На этом, считает Кирилл, и надо было сосредоточиться, «ибо вот в этом месте он называет Бога неотделенным от человеческого естества, ясно выражая единство, даже признает при этом, что Христос вместе Бог и Человек»[739].
После III Вселенского Собора Феодорит принимал участие в согласительных процедурах, направленных на достижение богословского консенсуса между Кириллом Александрийским и Иоанном Антиохийским[740]. Богословский дар и умеренная позиция Феодорита оказались востребованными, поскольку он допускал употребление термина «Богородица», но при этом умел изложить христологическое учение на доступном для антиохийцев богословском языке.
Хотя примирение между антиохийцами и александрийцами состоялось и обе стороны признали термин «Богородица», тем не менее на александрийской стороне многие не могли простить Феодориту поддержку Нестория в период, предшествовавший III Вселенскому Собору. Поэтому Феодориту постоянно приходилось оправдываться. В письме к Диоскору, епископу Александрийскому, он категорически отвергает инкриминируемое ему некоторыми обвинителями учение о «двух сынах» и излагает свое исповедание веры:
И, как я верую, что один Бог Отец и один Дух Святой, исходящий от Отца, так же верую, что один Господь Иисус Христос, единородный Сын Божий, рожденный от Отца прежде всех веков, сияние славы и образ ипостаси (Евр. 1:3) Отца, воплотившийся и вочеловечившийся ради спасения людей и рожденный по плоти от Марии Девы. Именно так учит и мудрейший Павел, говоря: «Их и отцы, и от них Христос по плоти, сущий над всем Бог, благословенный во веки, аминь» (Рим. 9:5); и еще: «О Сыне Своем, Который родился от семени Давидова по плоти и открылся Сыном Божиим в силе, по духу святыни» (Рим. 1:3–4). Вот почему мы и называем Святую Деву Богородицей и избегающих этого наименования считаем чуждыми благочестия[741].
Свое послание Феодорит заключает словами, которое свидетельствует о полной поддержке им использования термина «Богородица»:
Если кто не исповедует Святую Деву Богородицей или называет Господа нашего Иисуса Христа простым только человеком или одного Единородного и Перворожденного всей твари разделяет на двух сынов, — да лишен будет таковой надежды на Христа…[742]
После смерти Кирилла в 444 году Феодорит остался единственным крупным богословом на всем православном Востоке. Он включился в борьбу против ереси Евтихия, учившего, что в Иисусе Христе человеческая природа была поглощена божественной. За это Феодорит был лишен сана «разбойничьим» собором 449 года под председательством Диоскора Александрийского.
Когда в 451 году был созван в Халкидоне IV Вселенский Собор, Феодорит апеллировал к нему с просьбой о восстановлении в сане. Собор сначала осудил Евтихия и Диоскора, а потом приступил к рассмотрению дела Феодорита. Хотя последний был низложен Диоскором, теперь находившимся под стражей, за Феодоритом были давние вины, о которых помнили все, в особенности епископы Египта: его сочувствие Несторию и борьба против Кирилла. Поэтому первое, чего от него потребовали, как только он вошел в храм, где проходило заседание, было анафематствование Нестория. Феодорит просил, чтобы зачитали его сочинения, но епископы требовали: «Мы не хотим ничего читать; анафематствуй сейчас Нестория». Феодорит начал оправдываться: «Я по милости Божией и воспитался между православными и научен православно и проповедовал православно, и не только Нестория и Евтихия, но и всякого человека неправо мудрствующего, отвращаюсь и считаю отлученным». Но его прервали: «Ясно скажи: „анафема Несторию и учению его“; „анафема Несторию и друзьям его“». Феодорит вновь попытался изложить свое исповедание веры, и вновь был одернут: «Скажи ясно: анафема Несторию и одинаково с ним думающим». Феодорит настаивал на своем: «Я не стану говорить, если не изложу того, как я верую». Тогда епископы закричали: «Он еретик, он несторианин; вон еретика»! Наконец Феодорит сдался и произнес то, чего от него требовали: «Анафема Несторию и тому, кто не признает Святую Деву Марию Богородицей, и тому, кто Единого и Единородного Сына разделяет на двух сынов». Тут уже императорские сановники, присутствовавшие на заседаниях Собора, вступились за него: «Всякое сомнение насчет боголюбезнейшего Феодорита разрешилось». Тогда, наконец, и епископы, члены Собора, провозгласили: «Феодорит достоин престола; православного — церкви! да примет церковь пастыря!.. Феодориту епископу пусть будет возвращена церковь!»[743]
Четвертый Вселенский Собор. Фрагмент фрески. 1296 г. Церковь Святого Ахиллия в Ариле (Арилье), Сербия
Эта история показывает, с одной стороны, сколь напряженными были споры вокруг ереси Нестория, так что и двадцать лет спустя после ее осуждения на III Вселенском Соборе иерархам, заподозренным в сочувствии ей, приходилось отрекаться от нее. С другой стороны, описанное заседание IV Вселенского Собора показывает, что термин «Богородица» оставался главным богословским маркером, свидетельствовавшим о православии того или иного участника споров. И хотя Феодорит не отрицал использование этого термина, епископский сан был возвращен ему только после того, как он анафематствовал Нестория и назвал Святую Деву Богородицей.
Феодорит дожил до глубокой старости и умер, окруженный почитанием и любовью паствы своей епархии. Но шлейф подозрений в несторианстве тянулся за его сочинениями, а потому сто лет спустя, на V Вселенском Соборе 553 года, эти сочинения были вновь рассмотрены[744]. Собор постановил отвергнуть «то, что нечестиво написал Феодорит против правой веры и против двенадцати глав святого Кирилла, и против первого Ефесского Собора[745], и что написано им в защиту Феодора[746] и Нестория»[747]. Таким образом, Собор высказал свое отношение к полемике Феодорита против Кирилла. Однако личность самого Феодорита и его догматическое учение не подверглись осуждению, а за свою борьбу против Евтихия он был признан выдающимся богословом, «навсегда остался в Церкви с наименованием „блаженного“ и в чине учителя»[748].
Лев Великий
В течение всего периода христологических споров V века в них принимала участие Римская Церковь через легатов Папы, присутствовавших на Вселенских Соборах, а также через послания Пап восточным иерархам.
Победа над несторианской ересью на III Вселенском Соборе была одержана при участии Папы Римского Целестина I, который открыто поддержал Кирилла в его борьбе против Нестория
