На пиру богов - Сергей Николаевич Булгаков
Светский богослов. Ну, конечно… Но ведь эту веру содержали не только те великие мужи, имена которых вы теперь так нечестиво и неблагодарно поминаете, но и великие святые русские, которых вы еще не дерзаете устранить из святцев. Вспомните, каково было самосознание преподобного Сергия и преподобного Серафима!
Беженец. Все время ожидаю этого указания, хотя и смущаюсь об этом судить. Но что скажу? Великие наши святые были во истину богоносны и святы не как русские, но как подвижники Христовы в своем народе, о котором они, конечно, предстательствуют своей молитвой. Их земля была земля святая, по которой «стопочки Богородицы» ступали, им являлась Пречистая, они всегда с нами, молитвенники и помощники, вместе со всеми святыми, но в особенной, кровной близости к нам. Хорошо. Ну, а дальше что? Что можно на основании этого заключить о том народе, из которого они вышли? Когда среди единственного народа-богоносца – еврейства – жили и действовали святые апостолы вместе с пречистою Девою, что происходило в душе этого народа? Уменьшило ли это его ожесточение? Итак, вместо того чтобы ссылаться на святые имена преподобного Сергия и преподобного Серафима, не лучше ли спросить себя о том, что теперь происходит с их обителями и с их честными останками? И нам ведь отнюдь не передано о них, что они приписывали русскому народу особенные духовные силы как таковому; вернее сказать, они словом, а больше делом звали его на путь святости, свидетельствуя своей жизнью, какие достижения возможны: они-то и есть «Святая Русь», они – богоносцы, как и все святые всякого народа и племени, но не народ. Они свидетельствуют о том, как (он) даровит духовно, какие в нем заложены возможности, но даровитость, которая, разумеется, бесспорна, вместе с величием, в смысле заданий и возможностей, может получить совершенно недолжное употребление и получает таланты, которые могут закопаться в землю и закапываются…
Светский богослов. Одним словом, я вижу, что испуг перед теперешними событиями в жизни русского народа в вас так велик, что он парализует в вас веру.
Беженец. Как вам сказать? Верить в настоящем смысле можно и должно только в Бога, в народ верить нельзя, даже греховно, как греховно всякое идолопоклонство и суеверие, но любить свой народ волею, мыслию, силою, надеяться и хотеть для него лучшего должно. И в этом смысле я никогда не изменял и с помощью Божией надеюсь не изменить русскому народу, хочу жить среди него, с ним и для него, делить его судьбу, ибо она есть и моя судьба, ибо я – русский. Что вам можно еще прибавить? Но пристрастие и ослепление свое я прозрел, и, главное, прозрел то, что раньше не сознавал, именно, что в славянофильстве, «греко-российстве» тож, русское поставлено выше, первее вселенского, церковного, или по крайней мере недостаточным образом с ним слито. Вселенская Церковь должна быть выше и ближе «России», и я хочу быть прежде всего христианином и в своем христианстве никаких уступок не сделаю ради русского своего естества. Сейчас я чувствую это как огромное освобождение и, разумеется, переоценку ценностей. Ибо я нашел в душе такую точку, из которой я могу смотреть на свое национальное бытие не свысока, но с высоты, жизненно постигать вселенскую силу христианства. И удивляюсь теперь, как я мог целую жизнь задыхаться в старомосковском тереме…
Светский богослов. Одним словом, да здравствует Третий Интернационал! Не можем мы долго выдерживать вражеского напора и бессознательно начинаем в такт прихлопывать интернационалистам.
Беженец. Этот Интернационал в интеллигенции не сегодня начался. Но дай Бог, чтобы теперь народились духовные силы для религиозного его преодоления, которых не было ведь в старой России. И это преодоление даст только Вселенская Церковь Христова, когда побеждена будет ограниченность греко-российства. И как же вы можете меня упрекать в маловерии, когда новый свет зажегся для меня на историческом пути России, когда я вижу, что теперь история ее начинает новую, важнейшую свою главу…
Светский богослов. Очень не новая история, стара, как матушка-Россия, ибо с самого ее начала и на всем протяжении зазывали ее в Рим и совращали в Католичество, и, по милости Божией, сохранялась она от этих ков, сохранит ее Бог и ныне.
Беженец. Но разве бывало в русской истории такое полное крушение национальных упований, Третьего Рима, подгнившего в корне и рухнувшего без сопротивления, и оба они, Третий Рим и Третий Интернационал, смотрятся друг в друга, диалектически соединенные да и нет. И, очевидно, нужен синтез, который был бы и да и нет!
Светский богослов. Одним словом, вы теперь считаете, что вся русская история была ошибкой, потому что развивалась на ложном начале, то есть святом Православии. И русский народ существовал исторически более тысячелетия только затем, чтобы теперь сознать свою ошибку, отказаться от прошлого, совершить историческое харакири и падши поклониться Риму! Не могу вам выразить с достаточной силой всей своей враждебности и негодования к этой идее, превращающей всю русскую историю в пустое место или недоразумение.
Беженец. Русская история есть русская история, она лежит перед нами со всею неумолимостью факта, перед которым надо смириться. И русская история не кончилась, ее надо продолжать активно, осмысленно, творчески. Разумеется, при этом придется принести немалые жертвы: истина диалектична и ничего не щадит, но лучше быть с истиной в ее разрывах, нежели в спокойствии предубеждений. Я не беру на себя смелость объяснять, зачем и почему дана нам такая судьба, но она нам дана, и это есть наша история. Но в ней я различаю совершившееся в меру своего постижения. И вижу, как в силу рокового сцепления обстоятельств, которое для верующего есть воля Божия, Россия с широкого пути вселенского заведена была в тупик Московии, из которого судорожно метнулась и оказалась в
