Тайна Богоматери. Истоки и история почитания Приснодевы Марии в первом тысячелетии - Митрополит Иларион
По учению Августина, в браке Марии и Иосифа не было плотского сожительства, потому что естественным образом Сын не мог бы родиться без вожделения, а плотское вожделение невозможно без греха. Он уточняет, что само по себе «плотское сожительство в браке, имеющее целью продолжение рода, не является грехом». Однако греховна та похоть, которая примешивается к процессу зачатия, и то вожделение, которое является «позорным пятном брака». Христос «желал быть зачатым не в плоти греховной, но только лишь в подобии плоти греховной» (Рим. 8:3). А плотью греховной не является «только одна единственная плоть — та, которая рождена не из низменного сожительства»[582].
Джентиле да Фабриано. Иосиф и Мария, бегство в Египет. Нач. XV в.
Эти рассуждения отражают общий взгляд Августина на супружеский союз как неизбежно сопряженный с греховным плотским вожделением. По мнению Августина, мужчина и женщина изначально были созданы для брачного союза, но не успели вступить в него, находясь в раю, потому что «сразу же после сотворения жены, прежде чем они вступили в союз, последовало то преступление, за которое они… были выведены из этого блаженного места»[583].
Половое влечение возникло в людях после грехопадения (Быт. 3:16), и способ рождения от супружеского общения между отцом и матерью «чужд родившемуся от Девы, Которая зачала плоть Христа не от семени мужа, в чем не сомневается ни один христианин»[584]. К супружескому общению неизменно примешивается нечистота плотской похоти, и рождение Христа было свободно от этой нечистоты благодаря тому, что Он родился от Девы:
Что чище угробы той Девы, плоть которой, хотя она и происходит от греховного источника, но зачала не от греховного, ибо в противном случае и тело Христа в утробе Марии порождено было бы тем законом, который, будучи заложен в членах смертного тела, противостоит закону ума и, обуздывая который, святые отцы, состоявшие в супружеском союзе, хотя и разрешали его, но не допускали его страстного возбуждения? Поэтому тело Христа, хотя и получено от плоти жены, зачатой от греховного источника, однако, будучи зачато иначе, не было плотью греха, а лишь подобием плоти греха. Ибо Он получил от нее не подсудность смерти, которая обнаруживается в невольном, хотя и превозмогаемом волею, плотском движении, которому противится дух, но получил то, что заразе ослушания не подлежало, а довлело к разрушению недолжной смерти и показанию бессмертия, а это имеет значение для нас в том отношении, что мы не должны бояться смерти и чаять воскресения[585].
В своих богословских трактатах Августин обращает особое внимание на происхождение Девы Марии от Авраама: «От его семени произошел народ израильский, от него — Дева Мария, родившая Христа»[586]. Израиль был внуком Авраама, которому было сказано: «И благословятся в семени твоем все народы земли» (Быт. 22:18). Затем то же обетование было дано его сыну Исааку и его внуку Израилю. Из этого же семени произошла Дева, о Которой пророк возвещает: «Се, Дева во чреве приимет, и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил» (Ис. 7:14)[587]. В другом месте Августин пишет: «Возвещено было, что к этому народу придет Христос, Царь и Бог всех святых. Он произойдет от семени самого Авраама, по плоти, которую примет, чтобы сынами Авраама стали все, кому Авраам был примером веры. Так и сбылось: Христос родился от Девы Марии, происходившей из этого рода»[588].
Не остается без внимания блаженного Августина и тема происхождения Девы Марии из рода Давидова. Выше мы приводили мнение Григория Богослова о том, что Христос происходил одновременно из царского и священнического рода[589]. Очевидно, что эта идея занимала умы многих писателей «золотого века», и Августин не исключение. В трактате «О 83 различных вопросах», рассуждая о двух родословных Иисуса Христа, он показывает, что одна родословная подчеркивает происхождения Христа из царского рода, другая — Его происхождение из священнического рода. При этом и Мария принадлежала к обоим родам:
Ибо иным было священническое происхождение [Христа], которое осуществилось через одного из сынов Давидовых, взявшего по жребию, как было принято, супругу из колена священнического; так что Мария состояла в кровном родстве с двумя коленами, а именно с царским и священническим… Поэтому как Матфей, представляя Христа Царем, сходящим для восприятия грехов наших, через Соломона спускается от Давида, ведь Соломон был рожден от той, по отношению к которой согрешил Давид; так и Лука, изображая Христа Священником, как бы восходящим после прощения грехов, через Нафана восходит к Давиду, поскольку благодаря обличению посланного [к нему] пророка Нафана Давид вымолил в покаянии прощение как раз этого самого греха (2 Цар. 12:1–13). Итак, после того как проходит Лука лицо Давида, он не расходится с Матфеем в именах родословий. Ибо тех же самых называет он, восходя от Давида до Авраама, кого и тот, нисходя от Авраама до Давида. От Давида же на два семейства, царское и священническое, распределяется это происхождение, и из этих двух семейств, как было сказано, Матфей следует царскому, нисходя, а Лука — священническому, восходя; так что Господь наш Иисус Христос, Царь и Священник наш, находится в кровном родстве с родом священников и в то же время не принадлежит к роду священников, то есть к роду Левиину, но происходит из рода Иудина, то есть из рода Давидова, а из этого рода никто не был посвящен алтарю[590].
Тайна двойного рождения Христа — от Отца в вечности, от Матери во времени
