Александр Амфитеатров - Классическая демонология
В «Золотой легенде» Лонгфелло Люцифер, одетый священником, входит в церковь, становится на колени, насмешливо удивляется, что домом Божьим слывет такое темное и маленькое помещение, кладет несколько монет в церковную кружку, садится в исповедальню и исповедует князя Генриха, отпуская ему грехи с напутственным проклятием, а потом уходит дальше «по своим делам». Грешники обычно терпели от дьяволов при жизни много меньше и даже иногда получали от них любезности.
Если судить по всем видимым признакам, по ужасу, объявшему человечество, то надо сказать, что Дьявол не разделяет с Богом власть над миром, а захватывает ее всю целиком. Повсюду Демон. Сатана торжествует. Прежде — только пугало, средство укрепления власти церкви — он становится теперь всемогущем господином, которого мир боится и старается умилостивить. «Молот ведьм», как и все книги такого рода, содержит в себе странное признание, что Дьявол завладевает миром, то есть, что Бог теряет его; следовательно, род человеческий, спасенный Иисусом, становится добычей Дьявола. «Жития святых» говорят ясно, что Дьявол быстро продвигается вперед. Подумайте, какой путь проделал он со времен евангельских, когда он считал счастьем поселиться в свиньях, до эпохи Данте, когда он, как настоящий богослов и юрист, заводит уже споры и тяжбы со святыми; а в заключении, унося душу противника, торжествующе хохочет и радостно спрашивает: «А ты и не знал, что я — великий логик?»
Мир в отчаянии. Как оборониться от Сатаны и его соблазнов? Как защититься от вечно, ежечасно подымающихся похотливых галлюцинаций, от тысяч издевающихся, смеющихся голосов, которые Сатана направляет против Бога? Каждая мысль — грех; девица, бессознательно вызывающая влюбленные вздохи юношей, грешит и уже этим одним, по мнению святого Киприана, теряет девственность. Женщина, которая прекрасна, бессознательно грешит, ибо вследствие красоты своей она уподобилась серпу, которым Сатана жнет свою жатву (Ансельм). Монах, которого демон отвлекает от креста, грешит, ибо вызывает бессилие в борьбе. Супруг грешит, если делу деторождения уделяет больше интереса, чем любви к Богу. Монахиня, моющаяся больше, чем два раза в месяц, грешит. Всюду грех, всюду вечное проклятие; одной мыслью, одним единственным поступком теряешь право на рай и попадаешь во власть Сатаны. Тому же, кто раз подпал власти Сатаны, спасения нет.
Церковь предлагает ряд средств для обороны от Дьявола. Крестное знамение не только прогоняло бесов, но и тушило пожары, утишало бури, излечивало больных, усмиряло диких зверей и совершало много других чудес. Большую силу имело также своевременное призывание Бога Отца, Иисуса, Девы Марии. Затем следовала святая вода. Черти почитали ее гораздо более жгучей, чем кипящая смола и расплавленный свинец адских котлов. Колокольный звон, как символ божественных служб, призывающий верующих к молитве или хоть религиозным размышлениям — злейший враг черта: он бежит куда попало, лишь бы не слыхать колокола. Поэтому колокольный звон прекращает бури, если они бесовского происхождения, и имеет много других благодетельных последствий. Мощи святых, восторжествовавших над всеми нападениями и кознями Сатаны, помогали бесчисленному множеству других святых добиться подобного же торжества, равно как некоторые папские грамоты, носимые в ладанках на шее или зашитые в платье, а также разные амулеты.
Довольно много предметов и в естественном мире, которыми можно воевать с чертом, так как он чувствует к ним острую антипатию. Из драгоценных камней таковы хризолит и агат — они обращают беса в бегство, и сапфир — он примиряет человека с Богом. Из растений — чеснок, мята и трава, называемая французами permanable: она дает силу повелевать демонами. Соли они также чрезвычайно боялись. В животном мире злейший враг их — вестник утра и восходящего солнца — петух. От крика его разбегается нечистая сила, хотя бывали случаи, что и не вся.
Однако жития множества святых, от малых и средних по самых великих, свидетельствуют, что арсенал всех этих надежных орудий оказывался состоятельным далеко не всегда. Попадались черти настолько дерзкие и бесстыжие, что, передразнивая угодника, повторяли слово за словом молитвы, которыми тот думал удержать их, и даже пели псалмы. Другие нагло издевались над крестом, хотя он обыкновенно обращает бесов в бегство. Третьи пускались в пляс и амурились под самым кропилом. Многие диаволы презирают экзорцизмы и совсем их не боятся. Словом: чем сильнее была защита, тем яростнее и упорнее становились их нападения.
Искушение
Дьявол не имеет власти над свободною волею, но обладает всемогущею способностью волновать дух всевозможными эмоциями и отравлять память человека незабываемыми впечатлениями. Тонкий знаток каждого, к кому он приближается, он всегда во всеоружии, чтобы слепить грех из собственных психических средств человека. Он всегда на ловле душ. За это его зовут охотником, рыболовом, развратителем, вором, убийцею душ, а св. Иероним даже — пиратом, разбойничающим на море житейском. Вся масса искушений, на которые ад способен, разделена между соответственным количеством дьяволов. Каждый порок имел своего Дьявола, который вызывал его и обучал ему. Эти черти-инструкторы получали распоряжения от князя тьмы и обязаны были ему отчетом и тем, кто мало успевал, доставалось от него круто.
Сатана не может захватить душу, если раньше не испачкает ее и не развратит грехом. Сатана не властен насиловать свободную волю, но в состоянии расставить ей сети к непременному падению. Он великий, неутомимый искуситель. Начав с Евы, он не остановился даже пред Христом. И массы, и отдельные люди становятся жертвою этого главнейшего искусства, и чем лучше и святее человек, тем лютее и хитрее нападает на него Дьявол-искуситель. «Не открывайте путей дьяволу, — вещает апостол Павел. — Сопротивляйтесь дьяволу, и он убежит от вас!» Но прежде чем обратить Дьявола в бегство, каких же мук и испытаний успевал натерпеться от него победитель!
Искушению подвластны все люди, во всех возрастах и положениях, причем Сатана соответственно изменяет и характер, и энергию, и средства искушения, выказывая себя в приспособлении к своим жертвам тонким психологом и остроумным логиком. Нечего говорить уже о людях, живших в миру: свет, светские люди, светские интересы, светскость — природное царство Сатаны, и кто в нем живет, в Сатане живет, и не войти с ним в соприкосновение для того столько же трудно, как окунуться в море и не намокнуть. Но и уходя из мира, убегая из городов в пустыни и дебри, либо отделяясь от мира монастырскими стенами, благочестивые спасатели душ встречали Сатану и там, да еще и более лукавым и жестоким.
На святых он нападал с особенною силою по тому же рассуждению, по которому Бог больше радуется одному раскаянному грешнику, чем девяти праведникам. Обратно, соблазн монаха в демоническом мире ценится гораздо выше, чем величайшее зло, произведенное в обществе мирских людей. В свете он одолевал искушением по мелочам — вкрадчивым, постоянным, ежеминутно житейским. В пустыне искушение наплывало бурным натиском, подобно горячечному пароксизму. В свете оно было более внешним, в пустыне или затворе оно делало своим орудием самого человека — живую энергию организма, требующего нормального отправления физиологических потребностей и, при отказе, тоскующего, томящегося, тянущего на грех. Св. Антоний говорит: «Кто живет в пустыне и в безмолвии, тот свободен от трех искушений: от искушения слуха, языка и взора; одно только у него искушение — в сердце». Отшельник не был в пустыне один. Дьявол со всеми соблазнами составлял там ему компанию. Он зорко следил за каждым, хотя бы малейшим поводом к грехопадению и быстро им пользовался. Если Бог приставил к каждому человеку ангела-хранителя, то Сатана точно так же приставил демона-искусителя. Ангел — справа, дьявол — слева (в этом смысл плевания через левое плечо).
Не всякое время и не всякое место одинаково удобно демонам для искушения. Любимое их время, конечно, ночь, когда к людям подкрадывается усердный союзник Дьявола, сон, и ослабляет волю и разум пред влиянием еще не погасших в памяти впечатлений и воспоминаний дня. Отшельники боялись сна, как дьявольского наваждения, и считали необходимым спать как можно меньше.
В бесконечном множестве и разнообразии искушений Дьявол никогда не чуждается средств простых и грубых, действуя на психологию минуты. Св. Антонию, бывшему богачу, Сатана бросает под ноги слиток серебра, чтобы напомнить о покинутых богатствах. Изголодавшемуся св. Илариону он подставляет вкусные кушанья. Св. Пелагею, бывшую антиохийскую актрису и куртизанку, когда она заключилась в келью на Масличной горе, Дьявол дразнил любимыми ею прежде драгоценностями: перстнями, ожерельями, запястьями. Эти ложные признаки вещей исчезали так же быстро, как появлялись.
