Александра Кудрявцева (Коробова) - Духовные стихи как жанр фольклора
Б.
Во городе в ВифлеемеЧто со вечера звезда восходила,Со полуночи возсияла:Что Пречистая голубицаЧто Христа Бога породила,И во пелены спеленала,И во ясли Христа Бога полагала.Приходили к Нему Персидстии цари,Приносили Ему честные дары,Что честные – злато и ливаны.Мне не дороги ваши дары,А Мне дороги ваши души.А Я буду Бог над богами,А Я буду Царь над царями,А Я выберу себе Апостолов,А Я дам-то им свою печать,А Я дам-то им свое крещенье,Разошлю Я их по всем странам:Кто приемлет их, той спасетсяА не приемлет их, той мучится будет.56
В.
Днесь Христос родился,От девы воплотился:Нова радость стала,Яка не бывала.Пастухи с ягненком,С молодым детенком,На колени упадали,Христа прославляли.А и царь ДавидВо все струны ударялХриста прославлял.57
Первый из приведенных стихов (А.) записан от слепого Алексея Телёнкова (Болоховский уезд), одного из самых лучших исполнителей, чьи стихи собраны в сборнике Бессонова. Однако здесь перед нами стих «книжный», в котором заметно влияние письменного первоисточника (разумеется, непосредственным источником для стиха было не Евангелие, а его переложение).
Второй стих (Б.) является лучшим (и из введенных в научный оборот единственным текстом такого уровня) русским духовным стихом о Рождестве Христовом. Здесь мы видим не только некоторое переложение евангельской истории Рождества – среди даров нет наиболее «непонятного», смирны – но и оценку даров Христом. Не дары нужны, но души. Далее в нескольких строчках осмысляются основные вехи земной жизни Спасителя – избрание Апостолов, их просветительство и благовестие; спасение через крещение. В этом ряду нет только крестной смерти Спасителя. Но это также оправдано: все народные (да и не только) поэтические произведения, посвященные Рождеству Христову традиционно радостны и торжественны.
Третий стих (В.) записан от выдающегося знатока русских обычаев Владимира Ивановича Даля. Сюжет стиха максимально близок украинским и белорусским текстам. По своей поэтике и духовным задачам это совсем иной стих, не стих-назидание, предостережение или обличение, но стих-величание, своим императивом он близок к фольклорному жанру щедровок, прославлений.
Духовные стихи о Рождестве Христовом на русской почве, судя по имеющимся текстам, не являли собой цельных групп вариантов, однако, все же были заметным явлением среди других духовных стихов.
К стихам о Рождестве примыкают стихи об Избиении младенцев, нередко в начале их говорится о рождении Спасителя. Особенно интересен конец стиха —
Возрыдали младенцы сущияГорючи слезы пролили.Речет Господь к нимСам Иисус Христос,Царь небесный, Бог:«Подите, младенцы, к Богу в рай,Ко святу Аврамию, к отцу праведному?»Аллилуия, аллилуия, аллилуияСлава Тебе, Бог наш!58
Думается, что подобный акцент на страдания младенцев, вознаграждаемые Христом, связан с особым местом проблемы «слезинки младенца» в русской, в том числе и народной, культуре. Стих восполняет здесь «недоговорку» Евангелия и ставит все на свои места – объясняет непонятливым и сомневающимся, отчего Христос не объявился царю Ироду, чтобы спасти невинных младенцев – младенцы те уже в раю, объясняет стих.
Однако, эта группа стихов еще более немногочисленна, чем предыдущая.
В то же время существует еще один стих, рассказывающий о избиении младенцев. Это духовный стих «Жена Милосердная», где описывается младенец Христос, бегущий от преследователей и спасающийся благодаря тому, что женщина бросает в печь своего младенца. Христос спасает младенца, он невредим в печи:
Речет же Христос Бог«Ох ты, Аллилуева Жена Милосерда!Загляни же ты в печь во пламя:В печи травонька зеленая,Он /младнец/ по травоньке гуляет,Евангельску книгу читаетЗа отца, за мать Богу молит».
Этой истории нет в Евангелии… Но тем не менее, для церковного человека ассоциация здесь очевидна: три библейских отрока, оставшиеся невредимыми в печи огненной. И образ этот скорее всего пришел в стих не из Евангелия, а из богослужения – так, в различных ирмосах 7 и 8 песен канона (особое молитвословие, присутствующее на всякой утрени) говорится о трех отроках, брошенных в печь огненную и оставшихся неуязвимыми для огня, все так же прославляющими Господа Бога. И хотя в ирмосе нельзя видеть непосредственного источника стиха, определенное сходство мотивов, общность ассоциаций налицо.
Христос в этом сюжете предстает в телесном облике Младенца, вместе с тем, он показывается и Богом по могуществу. В Евангельской истории не описано чудес, поучений или чего-то подобного, совершенных Младенцем Христом. Народное же понимание Христа не допускает, что Он как совершеннейший человек, мог не нарушать своего младенчества и детства подобными поступками.
П. А. Бессонов в своем обширнейшем сборнике «Калики перехожие» делает попытку показать духовные стихи практически на все двунадесятые праздники. Однако, неудачность этого опыта очевидна: перед нами не духовные стихи, но чисто книжные сочинения, практически не имеющие устного бытования. Причина же, как уже говорилось выше, не в «неусердии» народной фантазии, но в «ненужности» подобных стихов – Евангелие и церковные праздники говорят сами за себя. Исключительность же рождественских стихов связана с характером празднования Рождества, с традицией славления, хождения по домам и т. д. Это, отнюдь, не означает, что данные духовные стихи пелись именно под праздник, просто подобная традиция внецерковного исполнения рождественских песнопений, их переложений и прочего, являла собой хороший прецедент.
Известны также «книжные», но все-таки получившие некоторое распространение стихи о Страстях Христовых. Они достаточно точно (но более эмоционально) передают соответствующее место Евангелия.
Наиболее интересны духовные стихи о Вознесении Христа. Они, немногие среди духовных стихов, не имеют никакого книжного источника. Только указание на сам факт Вознесения Христа в начале стиха. В части вариантов точно указано время Вознесения – «В четверг было на шестой неделе, после светлого Христова Воскресения». В стихе описывается скорбь нищих, которые после того, как Христос, их Заступник, оставил земной мир, стали сиротами. Эти стихи являются как бы обоснованием нищенства, объясняют само прошение «Дай за-ради Христа»…
Христос в стихе утешает нищих, вопрошающих на кого Господь покидает их:
Не плачьте вы, бедные-убогие!Дам я вам гору да золотую, Дам я вам реку да медвяную, —Будите вы сыты да и пьяныБудите обуты и одеты!59Оставлю вам сады-винограды,Оставлю вам яблони кудрявы60
Но Иван Богословец (Иоанн Богослов) возражает Христу, говоря, что у нищих отнимут Христов дар или что сами нищие передерутся из-за богатства. Иоанн просит Христа:
Ты дай им свое святое имя,Тебя будут поминати,Тебя будут величати, —Будут они сыты да и пьяныБудут обуты и одеты61Ино кто есть верный христианинОн их приобует и приоденет,Ты даруй ему нетленную ризу.А кто их хлебом-солью напитает,Даруй тому райскую пищу.Кто их от темной ночи оборонит,Даруй в раю тому место.Кто им путь-дорогу указует —Не заперты в раю тому двери…62
Христу понравились слова Иоанна, Он наградил нищих своим святым именем, а Иоанну пообещал «будут у тебя уста золотые, в году празднички частые, обедни вековые, звоны да со трезвоном». Здесь, в вариантах стиха, объединяется Иоанн Богослов, Иоанн Златоуст и, иногда, Иоанн Предтеча. Вкупе у них и выходят частые в году праздники.
