Барт Эрман - Великий обман. Научный взгляд на авторство священных текстов
Конечно, для меня в этой книге особый интерес представляют подлоги раннехристианского периода. Нет сомнений, что их было очень много. Сохранилась лишь какая-то часть из тех, что были созданы в древности, а подавляющее большинство было утрачено или уничтожено. Но и оставшегося достаточно, чтобы получить представление, насколько широко применялись подлоги. Мы видим множество евангелий, посланий, трактатов и откровений, которые якобы написаны людьми, на самом деле не писавшими их. Авторы, назвавшиеся Петром, Павлом, Иоанном, Иаковом, Филиппом, Фомой и ещё кем угодно, прекрасно сознавали, что они ими не были. Они лгали на сей счёт для того, чтобы ввести читателей в заблуждение относительно авторитетности авторов.
Некоторые из этих текстов вошли в Библию. Например, есть новозаветные послания, претендующие на авторство Петра и Павла или Иакова и Иуды. Однако данные произведения написаны другими неизвестными людьми уже после смерти этих апостолов. Когда их настоящие авторы присвоили себе имена апостолов, они сознательно пошли на обман. Подобная практика широко обсуждалась в Древнем мире и практически всегда осуждалась как порочная, незаконная и просто лживая. Но авторы всё равно прибегали к ней.
Я не говорю, что те, кто занимался подобной деятельностью, шли против своей совести. Нам не дано знать, что они думали о себе и о своём занятии на самом деле. Нам известно лишь то, что когда древние говорили об этом, они не говорили ничего хорошего. Подложные книги они признавали преступными фальшивками.
Но мы понимаем, что сами авторы видели проблему иначе. Во всех известных нам случаях поимки их за руку они пытались оправдаться. Во втором столетии автор, сфабриковавший историю Павла и Феклы, о которой мы уже говорили, заявил, что сделал это из «любви к Павлу». В пятом веке марсельский подделыватель Сальвиан оправдывался тем, что не думал причинить этим никому вреда и не предполагал, что кто-то действительно сочтёт автором апостола Тимофея. Кроме того, никто бы не воспринял всерьёз книгу, написанную Сальвианом, в то время как книгу Тимофея читали бы все (см. первую главу).
Вполне возможно, что многие авторы как канонических, так и апокрифических текстов, рассмотренных здесь, считали свою деятельность абсолютно оправданной. Если так, то они лишь придерживались древнего взгляда, и поныне свойственного многим людям, что в некоторых случаях ложь оправдана (об этом говорилось в первой главе). В Древнем мире этот взгляд основывался на идее, что возможна «ложь во спасение» – ложь, служащая благородным целям. Если бы врачу пришлось солгать для того, чтобы заставить пациентку принять нужное ей лекарство, это был бы полезный обман. Если бы главнокомандующему пришлось солгать войскам о прибывающем подкреплении для того, чтобы воодушевить их сражаться храбрее, это бы послужило во благо. Иная ложь служит во спасение.
Но часть христианских писателей, из которых наиболее заметен Августин, заняла диаметрально противоположную позицию, поскольку утверждала неприемлемость любых форм обмана. Полную неприемлемость. Совершенно абсолютную неприемлемость. Нельзя быть вовлечённым в ложь несмотря ни на что. Согласно Августину, даже если твоя ложь гарантированно защитит родную дочь от адского пламени и обеспечит ей райское блаженство, это недостаточный повод, чтобы лгать. Лгать нельзя никогда, точка.
Большинство христиан древности было не согласно с Августином, отчего последнему и приходилось так энергично отстаивать свою позицию. И большинство наших современников тоже скорее не согласится с ним. Большинство из нас рассматривает ложь как неоднозначное явление. Моралисты, философы и богословы по сей день не договорятся, когда ложь приемлема, а когда нет [207]. И в конечном счёте данный вопрос каждому из нас приходится решать самостоятельно, каждый раз сообразуясь со спецификой ситуации и конкретными обстоятельствами. Возможно, иногда соврать нелишне.
Возможно, нелишне родителям солгать детям насчёт своей веры и сказать им, что Бог существует, хотя сами они так и не думают. Возможно, супруге будет нелишне солгать мужу насчёт своих внебрачных увлечений, если это избавит супруга от смятения и боли. Возможно, нелишне солгать своему родителю насчёт послеоперационного прогноза, если это избавит его от беспокойства о преждевременной смерти. Возможно, церковным пастырям будет нелишне солгать своим общинам насчёт собственных религиозных убеждений и неблаговидного прошлого, если им требуется сохранить респектабельный вид перед паствой. Возможно, властям предержащим нелишне солгать о финансах и бюджете, о дефиците и профиците, о возможных последствиях политического курса, иностранном шпионаже или известных результатах военных операций, если цели достаточно важны, чтобы сказать ложь вместо правды.
А если в ложь в некоторых случаях может быть оправдана, то разве может представиться лучший случай, чем возможность заставить людей понять истину и уверовать в неё? Что может быть разумнее написания книги, в которой используется ложь по относительно неважному вопросу (кто на самом деле написал её) для того, чтобы достичь действительно важной цели (утверждения истины)?
С другой стороны, авторы, фальсифицировавшие эти тексты, возможно, были неправы. Возможно, им не стоило пытаться обмануть читателей. Возможно, всегда лучше говорить правду, держаться истины, быть готовым принять последствия собственной честности, даже если последствия своего лукавства выглядят предпочтительнее.
Возможно, детям лучше знать, во что верят их родители на самом деле. Возможно, супруге лучше честно сказать о своих внебрачных связях, чем жить в атмосфере лжи и недоверия. Возможно, умирающему родителю (или другому близкому родственнику, или кому бы то ни было ещё) лучше знать о неотвратимости своей смерти, чтобы он или она могли приготовиться к неизбежному. Возможно, пастырям лучше не вводить свою паству в заблуждение, а честно сказать о том, что составляет действительность (будь то церковные финансы или собственные грехи) или предмет их веры (будь то Бог или Библия). Возможно, властям предержащим лучше признаться и сказать правду, нежели вводить нас в заблуждение, получая тем полномочия творить на собственной или чужой территории то, что им так страстно желается. Возможно, что правда вообще лучше лжи.
Без сомнения, в большинстве случаев большинство людей настоящего, прошлого и очень далёкого прошлого понимали, что временами правильнее и полезнее солгать, если это поможет, например, спасти чью-то жизнь или предотвратить ущерб здоровью. Но в действительности мы лжём в основном по более мелким поводам. Конечно же, ложь, пущенная фальсификаторами раннехристианских текстов, не имела цели спасти жизнь и здоровье. Её целью было ввести читателей в заблуждение, заставив их считать авторов текстов определёнными авторитетными фигурами. Если бы тексты принадлежали достойным доверия авторитетам, то сказанное в них о том, как жить и во что верить, было бы истинно. Так истинные учения основывались на обмане.
При этом авторы подлогов, без сомнения, ничем не отличались от остальных людей древности и современности. Скорее всего, они тоже не хотели, чтобы им лгали и обманывали. Но в своих личных целях они убеждённо лгали и обманывали других. Получается, что они не соблюдали фундаментальный принцип христианской традиции, которому учил сам Иисус: «Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними». Возможно, они сочли, что к их обстоятельствам это Золотое Правило не подходит. И если это так, то становится вполне понятно, почему столько книг Нового Завета претендуют на апостольское авторство, в то время как написаны они были совсем другими людьми.
Примечания
1
Здесь я говорю только об ортодоксальных взглядах, которые победили в результате христианских споров о вере. Было множество христиан, которые верили иначе, и в дальнейшем о них будет сказано особо. Более подробно см. мою книгу Lost Christianities: The Battles for Scripture and the Faiths We Never Knew (New York: Oxford University Press, 2003).
2
Например, см. Ириней Лионский, Против ересей 3.2–4; 4.26; см. также Тертуллиан, О прескрипции против еретиков.
3
Именно поэтому, как мы увидим, в древнем христианстве существует такая тесная связь между содержанием текста и его авторством. Было принято считать, что если текст предлагает «ложное учение», то он, очевидно, не мог принадлежать признанному авторитету. Иными словами, решение об авторстве часто принималось на основании приемлемости предлагаемого учения. См. обсуждение Евангелия Петра во второй главе книги.
4
Компетентный анализ истории с дневниками Гитлера, представленный талантливо и с большими подробностями, содержится в книге Robert Harris, Selling Hitler (New York: VikingPenguin, 1986).
