Михаил Ткач - Тайны католических монашеских орденов
Древнейшее изобретение человечества — колесо — также приспособили для истязаний. Колесование было не только разновидностью пытки, но и одним из способов казни. При допросах обычно применяли следующий вид колесования — обвиняемого привязывали к ободу колеса, которое быстро вращали сначала в одну, затем в другую сторону. Через некоторое время истязаемого выворачивали наизнанку.
В некоторых случаях жертву клали на земли, подставив брусья под запястья, локти, голени, позвоночник.
Затем по несчастному прокатывали тяжелое колесо с железными ребрами. После этого в теле жертвы не оставалось почти ни одной целой кости. Иногда же истязаемого привязывали к ободу колеса и катали по доске с торчащими из нее штырями.
Пытка колесом.
Широко применялись в Средневековье различные виды подвешивания. Как и колесование, этот метод использовали и для пыток, и для казни. Еретиков вешали на крюк, подцепив за ребро, подвешивали также за волосы, за одну или за обе ноги, за прочие части тела. Женщин могли подвесить за грудь, которую протыкали насквозь и продевали через нее веревку. При подвешивании нередко использовали различные утяжеления.
Пытки были запрещены только в 1816 году Пием VII, а до этого церковные власти одобряли применение пыток в инквизиционных процессах, однако стремились придать им видимость благопристойности. Постановления Вселенских соборов и Римской курии указывали, что к пыткам можно прибегать только с согласия епископа, при этом истязания можно было применять к одному человеку только один раз и пытки должны быть умеренными.
Все эти «гуманные» предписания ни в коей мере не связывали руки инквизиторам. Судьи свободно обходили все ограничения и могли истязать свои жертвы, сколько им заблагорассудится. Во-первых, епископы обычно были благосклонны к инквизиции и одобряли любые решения судей. Даже если какой-либо епископ пытался препятствовать осуществлению их жестоких замыслов, у инквизиторов и на этот случай была лазейка. Они утверждали, что согласие епископа на пытку требуется только по отношению к обвиняемому, но не к свидетелю. Обвиняемого же в любой момент можно было переквалифицировать в свидетеля по делу других еретиков (или даже по своему собственному делу) и мучить его без всяких санкций.
На счет умеренности и однократности применения пытки у инквизиторов тоже существовало особое мнение. Так, они считали умеренной любую пытку вплоть до полного признания обвиняемого во всех действительных и вымышленных преступлениях. После того как несчастный сделал все, что от него требовали мучители, оговорил и себя и других, дальнейшее применение пытки можно было считать чрезмерным.
Инквизиторы могли истязать одну жертву бесчисленное количество раз, заявляя при этом, что пытка была прервана, а затем продолжена. Таким способам мучители обходили требование однократности применения пытки.
Инквизиция окутывала все свои дела завесой строжайшей секретности. Все работники священного трибунала давали обеты сохранять в тайне все, что им известно, подобную клятву вырывали и у жертвы, оставленной в живых. Если раскаявшийся и примирившийся осмеливался говорить, что его отречение от ереси было вызвано пыткой, его арестовывали как рецидивиста и без суда и следствия отправляли на костер.
Скрытность инквизиции вызывалась не только и не столько соображениями благопристойности. Судьи нисколько не стеснялись и даже гордились, что вершат священный суд, подобный Страшному суду. Таинственность этой организации должна была вызывать страх у еретиков, не знающих, с чем им предстоит столкнуться. Палачи скрывали свои методы, чтобы они не перестали быть действенными.
В инквизиционных судах была распространена практика «добровольного» подтверждения обвиняемым вырванных у него под пыткой признаний. Если через сутки после истязаний узник подтверждал самооговор, то во всех документах инквизиторы фиксировали, что признание сделано «добровольно и непринужденно, без давления и страха». Такое признание без применения насилия перестало цениться во времена охоты на ведьм, когда добровольно сознавшуюся жертву жестоко пытали, чтобы убедиться в полноте признания. Если жертва священного трибунала отказывалась от своих показаний, то ее объявляли «повторно впавшей в ересь» и возобновляли пытки с новой силой. Если от признания отказывался осужденный на смертную казнь, то его лишали «особой милости» — удушения перед сжиганием на костре.
Если и после всех истязаний обвиняемый не совершал признания, то заседанием инквизиторов его признавали «упорным» и приговаривали к сожжению на костре. Именно такие герои были более всего ненавистны инквизиторам, так как они были живым доказательством бессилия их методов перед человеческим упорством.
Кроме костра, хотя эта казнь считалась самой лучшей для еретика, так как огонь уничтожал его тело без остатка и ассоциировался с адским пламенем, применялись и другие виды казни: повешение, замуровывание, колесование.
Замуровывание.
В инквизиционной практике обычным явлением был посмертный, или заочный, суд и казнь. Если живой и присутствующий еретик мог примириться с церковью, то у умершего или ударившегося в бега не было никаких шансов оправдаться. Если приговор выносили отсутствующему преступнику, то его всегда подстерегала опасность попасться агентам священного трибунала. В этом случае его отправляли на костер без всяких дополнительных разбирательств. Посмертное осуждение служило одной из статей доходов инквизиции, так как имущество умершего еретика изымалось у его наследников.
Знаменитым претендентом для инквизиционных расправ над покойниками явился суд папы Стефана VI над Формозой, бывшим его предшественником на апостольском престоле. Умершего понтифика эксгумировали, облачили в парадное одеяние Папы и усадили на престол. Затем обвинители обстоятельно доказали грехи наместника святого Петра и учинили расправу над Формозой. Покойнику отрезали пальцы, которыми он при жизни давал благословение, затем мертвое тело проволокли по улицам Рима и бросили в Тибр.
К суду инквизиторов также привлекали противников церкви, гадалок и чародеев, отлученных, покровителей еретиков, несогласных с решением инквизитора и некоторых других. Избежать наказания удавалось немногим. Лишь богатые люди иногда выторговывали право на помилование. Бывало и такое, хотя нечасто, что под суд попадали и сами инквизиторы, но, как правило, они отделывались легкой степенью наказания.
Всех заключенных или находящихся под следствием делили на пять групп. К первой из них относили людей, которые вызывали легкое подозрение, не имеющее под собой никаких оснований. К этой же категории можно отнести и оправданных, так как они всегда находились под подозрением. Ко второй — тех, на кого имелось несколько доносов, но они не были доказаны. Людей этой группы называли сильно подозрительными. Также различали группы обращенных, упорных и оправданных.
Инквизиционные законы предусматривали, что практически любой осужденный мог после признания в содеянном просить примирения с церковью. Если «грехи» обвиняемого казались инквизиторам не слишком тяжелыми, то они давали свое разрешение. В этом случае суд назначал осужденному наказание по своему усмотрению, в зависимости от тяжести преступления.
Например, в качестве наказания осужденному вменялось в обязанности посещение церкви в конкретные дни и праздники. Причем, по условию инквизиторов, наказуемый должен был являться ко двору храма в одной рубашке и стоять в таком виде до окончания службы. Отличительным знаком «ищущих примирения» было ношение сразу двух крестов: одного — на груди, а второго — на спине. Подобное наказание могло длится от 3 до 7 лет.
Инквизиторы накладывали на свои жертвы самые разнообразные епитимьи. Так, в XIII веке нередко практиковалось принуждение раскаявшихся еретиков к участию в Крестовых походах. Судьи священного трибунала охотно прибегали к наложению любых епитимий, но в отличие от обычных священнослужителей, инквизиторы ужесточали церковные кары до предела. Осужденные должны были строго соблюдать изнурительные посты, тратить все свои доходы на различные пожертвования, непрестанно молиться и совершать паломничества по святым местам.
Всевозможные епитимьи разделялись на легкие и унизительные. Легкими считались все вышеперечисленные кары, осужденный на унизительную епитимью должен был, ко всему прочему, носить позорящие знаки. Эти нашивки в виде крестов были изобретением святого Доминика и использовались с 1208 года. В Испании на кающихся еретиков надевали позорящий наряд (санбенито) «украшенный» изображениями адского пламени и чертей. Носители таких одеяний были для окружающих объектами постоянных насмешек; этим несчастным трудно было найти работу, наладить свою жизнь — все шарахались от них, как от прокаженных.
